На лезвии ножа - Klea

«Армия Дамблдора» постепенно перерастала во что-то большее. Во-первых, вряд ли в прошлом году кто-то из ребят мог предположить, что с ними будут заниматься слизеринцы. Во-вторых, учеников стало гораздо больше. И этому было вполне разумное объяснение. Слухи о появляющихся то здесь, то там метках Смерти, кои так любили оставлять Упивающиеся Смертью, заставили многих озаботиться собственной безопасностью. Уроки, столь необходимые для самозащиты, стали посещаться даже теми, у кого до сего дня не было ни способностей к боевой магии, ни желания приобретать подобные навыки. Вот тут и пригодились советы Поэнари. Гарри и Гермионе он давал практические знания по отражению нападения, по применению простейших заклинаний в экстремальных условиях, а так же, конечно, кое-что из собственного арсенала средств защиты и нападения. Румынский аристократ много знал о войнах, ведь на восточно-европейских землях их прошло немало. Его опыт и интуиция были просто неоценимы для ребят, которые теперь на пару вели занятия расширенного состава АД.

Гарри замечал, что эти изменения в отношениях очень не нравились Рону. Скорее всего это была ревность, не только Гермионы, но и… Вся ситуация со слизеринцами и с тем, что друг так спокойно отнесся к их присутствию в своем классе, очень сильно его раздражала. Это неприятие вылилось в то, что Рон стал пропускать занятия, а так же прекратил разговаривать с друзьями. Рано или поздно им нужно было объясниться, но у бедного загруженного своими проблемами Гарри просто не находилось на это ни времени, ни сил.

Непростые отношения складывались у него и с Малфоем. С той достопамятной дуэли что-то изменилось между ними. Если все прошлые годы Драко просто изводил его, если в начале этого года он просто старался держаться подальше, то теперь его поведение было не так легко просчитать. Даже способности заглядывать в душу человека ничем не могли Гарри помочь. То, что он видел пред собой, ставило его в тупик. Малфой, иногда один, иногда в окружении своей свиты, все чаще попадался на глаза. Его слегка светящаяся кожа мелькала то тут, то там, не давая выкинуть ее обладателя из головы. У Гарри складывалось впечатление, что Драко решил свести его с ума своим вниманием. Однажды гриффиндорец не выдержал и подошел к своему старому сопернику с вопросом:

- Что ты хочешь?

- Не беспокойся, я просто наблюдаю, - невозмутимо ответил тот.

И игра в гляделки продолжилась. Гарри приходилось нелегко, ведь ему нужно было скрывать некоторые свои шаги. Временные сдвиги он теперь старался проводить подальше от всяких глаз, что было крайне сложно в этом населенном довольно любопытными людьми месте. Его чуть ли не постоянной спутницей стала мантия-невидимка, за которую юноша не раз возносил хвалу отцу и Дамблдору, который всегда возвращал ее настоящему наследнику. Но когда Гарри не пользовался своими артефактами, за ним неуклонно следовали светло-серые глаза слизеринского старосты. Большой Зал, коридоры, совместные уроки, библиотека - буквально везде он натыкался на Драко. Чтобы доказать Малфою и самому себе, что эта мелочь не сможет вывести его из себя, гриффиндорец взял за правило подходить к сопернику и спрашивать:

- Все еще наблюдаешь?

На что получал все такой же спокойный ответ:

- Да, Поттер. А тебя это нервирует?

- Нет, - отвечал гриффиндорец, и до следующего дня они больше не говорили друг с другом. Единственное исключение составляли занятия по ЗОТС, где они неизменно оказывались в паре. Было ли это волей случая, или же хитрыми манипуляциями со стороны слизеринца, оставалось загадкой, но когда начинались тренировки, единственным, кто оставался без напарника, был именно Малфой. Их дуэли стали носить показательный характер, но никогда больше Драко не использовал в них те заклинания, что вели за собой вызов Патронуса. Зато их пикировки, помимо уважения, вызывали и другие эмоции. Гарри начал замечать странные взгляды, которые бросали на него и Драко девушки и отдельные парни. Это его смущало и почему-то удерживало от того, чтобы вдаваться в подробности испытываемых ими чувств.

Однако после очередного урока он не выдержал и, попросив Гермиону задержаться в тренировочном зале, осведомился, что здесь происходит.

- Ты, правда, не понимаешь? - с удивлением спросила она.

- Будь другом, хоть ты мне не говори, что я тупой и не вижу очевидных вещей, мне для этого вполне хватает Снейпа, - с преувеличенным вздохом ответил Гарри, тем самым вызвав улыбку на лице девушки.

- Если бы ты посмотрел на себя со стороны, может, тебе было бы понятнее.

- Посмотреть на себя со стороны - дело хорошее. А зеркало для этих целей не подойдет?

- Боюсь, что в твоем случае - нет. Ты не замечаешь своей привлекательности и не можешь осознать ее для других.

- Гермиона, я готов признать, что не урод, но…

- Так, пойдем другим путем, - прервала она все протесты юноши. - Драко красив, как ты считаешь?

- Он засранец.

- Не спорю, но я говорю не о его характере, а о внешности. Он красив? - повторила она свой вопрос. Гарри слегка призадумался.

- Да… наверное… Не знаю.

- Я тебе скажу, что говорят в девичьих спальнях. Драко Малфой - один из самых привлекательных ребят в этой школе, хоть это и не умаляет всех его внутренних недостатков. Но хороших девушек всегда тянет к негодяям, это закон природы.

- И тебя? - улыбнулся Гарри. - Ты же хорошая.

- Смею надеяться, что я более рассудительная, чем хорошая, - спокойно ответила гриффиндорская староста. - Продолжим. Малфой очень изменился в этом году, и это заметили все.

Гарри кивнул в подтверждение, а Гермиона тем временем продолжила:

- Ты все еще продолжаешь применять Маскирующие чары? - неожиданно спросила она.

- Да, - ответил юноша, не понимая назначения вопроса. Он и вправду продолжал применять заклинания, которые ему подсказал Поэнари. Это позволяло ему скрывать последствия своих похождений: и усталость, и круги вокруг глаз от постоянного недосыпа, и распухшие зацелованные губы. Но было еще кое-что - его шрам, его отличительная метка, под влиянием чар становился практически незаметным.

- Я привыкла уже видеть тебя таким и смутно помню, как ты выглядишь на самом деле и только рядом с Малфоем можно обратить внимание, как вы оба нереально красивы. Это вызывает смущение в девичьих умах, так что нет ничего удивительного, что они смотрят на вас влюбленными глазами.

- Хочешь сказать, что помимо Малфоя за мной будут ходить еще толпы девчонок? - с ужасом спросил Гарри.

- А может еще и несколько парней, уже определившихся со своей сексуальной ориентацией, - спокойно ответила та и, увидев испуг в глазах Золотого Мальчика, рассмеялась. - На твоем месте я бы не боялась. Во-первых, все не так страшно, как может показаться на первый взгляд, вдруг тебе еще понравится. А во-вторых, чужая красота может пробуждать чувство собственной неполноценности, так что не всякий рискнет подойти к привлекательному человеку, боясь получить больно ранящий отказ.