Археология и естественнонаучные методы. Сб. статей - Е. Черных

Подсчитанные небольшие объемы потребления мяса средних домашних копытных — коз, овец и свиней, не дают оснований для реконструкции их заметной численности в древнерусской хозяйственной системе. И, пожалуй, правильнее будет охарактеризовать лишь их место после крупных копытных в общем скотоводческом хозяйстве того времени. При единственно возможной для свиньи мясной форме ее эксплуатации, численность маточного стада этого вида была, безусловно, наименьшей среди сельскохозяйственных животных Древней Руси. Поголовье же коз и овец было более значительным, поскольку получение от них таких важных прижизненных продуктов, как молоко и шерсть, согласно историческим источникам, было на Руси успешным. А наличие, наряду с мясной, разных форм прижизненной эксплуатации вида всегда увеличивает количество разводимых особей.

Итак, реконструируемая общая структура поголовья сельскохозяйственных животных Древней Руси характеризуется тем, что первое место по численности в ней занимал крупный рогатый скот, а последнее — свинья. Следовательно, только в отношении первого из этих двух видов можно говорить об избыточности мясной продукции и возможности поставок говядины на продажу. Как отмечалось выше, именно по объемам потребления говядины и свинины фиксируются наиболее четкие различия между городским и сельским населением. Напомню, что в городах говядина, безусловно, доминировала в мясном рационе жителей, а в селах заметным дополнением к ней была свинина (рис. 6). Прямой перенос данных о мясном потреблении на численность разводимых прямо на поселении животных привел бы к утверждению, что именно в городах и было сосредоточено основное поголовье КРС Древней Руси, что явно противоречит здравому смыслу.

Особенности же содержания этих двух видов позволяют предположить, что разведение КРС на мясо было более эффективным в сельских условиях, а всеядность и небольшие размеры свиньи делали ее наиболее приемлемым видом для разведения в условиях средневекового города.

Таким образом, максимальное потребление говядины населением средневековых городов могло осуществляться только за счет поставок ее из сельской округи. При этом в городах, конечно же, содержали (но не разводили!) некоторое количество молочных коров. А огромная, если не сказать избыточная, численность КРС разводимого в селах была в то время единственным решением проблемы поддержания плодородия почв (Миддендорф, 1885; Болотов, 1988; Антипина, Лебедева, 2005). Получение излишка мясной продукции в этом случае было побочным результатом интенсивного развития земледельческой отрасли экономики Древней Руси (Рожков, 1890). При условии общей небольшой численности свиноматок и отсутствия избытка получаемого от них мясного продукта, можно предполагать, что кости от съеденной свинины и в городах, и на селищах маркируют ее местное производство.

В заключении осталось лишь подчеркнуть, что реконструированные здесь характеристики мясного потребления и относительной численности сельскохозяйственных видов, а также особенностей производства мяса и его торговых поставок специфичны для экономики средневековой Руси. Аналогичные остеологические спектры и даже объемы потребления мясных продуктов могут быть получены и по поселениям других культурно-хронологических общностей, однако при этом нельзя подразумевать сходство их экономики. Она может оказаться совершенно иной. Представленная же в данной статье методика исследования мясного потребления и принципы экстраполяции его на структуру стада применимы к остеологическим материалам любых хронологических периодов.

И, наконец, моим коллегам из лаборатории естественнонаучных методов ИА РАН выражаю искреннюю благодарность за дружеские советы, которые были высказаны ими при обсуждении этой статьи. Работа осуществлялась в рамках научных проектов РФФИ № 03-06-80204 и № 05-06-80155.

Антипина Е.Е., 2004а. Глава 7. Археозоологические материалы // Каргалы. Т.Ш. (Ред. и составитель: Е.Н. Черных). М.

Антипина Е.Е., 20046. Археозоологические исследования: задачи, потенциальные возможности и реальные результаты // Новейшие археозоологические исследования в России. К столетию со дня рождения В.И. Цалкина. М.

Антипина Е.Е., Алексеева Л.К, 2004. Глава VIII. Остеологические материалы // Средневековое поселение Настасьино. Труды Подмосковной экспедиции. Т.2. (Ред. и составитель А.В. Энговатова). М.

Антипина Е.Е., Лебедева Е.Ю., 2005. Опыт комплексных археобиологических исследований земледелия и скотоводства: модели взаимодействия // РА. № 4.

Болотов А.Т., 1988. Описание свойства и доброты земель Каширского уезда и прочих до сего касающихся обстоятельств ответами на предложенные вопросы. Труды Вольного экономического общества. Ч. II. 1766 // Болотов А.Т. Избранные труды. М. Борисенко Е.Я., 1952. Разведение сельскохозяйственных животных. М.

Ключевский В.О., 1918. Сказания иностранцев о Московском государстве. Пг. Герберштейн Сигизмунд (1486–1566), 1988. Записки о Московии М.

Тимченко Н.Г., 1972. К истории охоты и животноводства в Киевской Руси (среднее Поднепровье). Киев.

Журавлев О.П., 1998. Животноводство у славянского населения Восточноевропейской лесостепи во второй половине I тысячелетия нашей эры // Вопросы истории славян. Археология и этнография. Вып. 12. Воронеж.

Косинцев П.А., 1992. Скотоводство у средневекового населения Приуралья // Проблемы финно-угорской археологии Урала и Поволжья. Сыктывкар.

Динесман Л.Г., Савинецкий А.Б., 2004. Количественный учет костей в культурных слоях древних поселений людей // Новейшие археозоологические исследования в России. К столетию со дня рождения В.И. Цалкина. М.

Миддендорф А.Ф., ред., 1885. Исследования современного состояния скотоводства в России. Рогатый скот. Вып. 2. М.

Рожков Н.А., 1890. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке. М.

Памятники русского права, 1957. Вып. VI. М.

Цалкин В.И., 1956. Материалы для истории скотоводства и охоты в Древней Руси // МИА. № 51.

Assumption that handicraft population of Middle Age towns in central regions of Eastern Europe could not fully provide themselves with meat foods was confirmed by archaeozoological materials. In this article the author tries to reconstruct peculiarities of meat production and trade in Middle Age Russia economy. Information about kitchen bone remains of agricultural animals from Middle Age towns, fort-settlements and villages was used to analyze the problem.

Kitchen bone materials from towns testified to noticeably larger beef consumption in comparison with rural population. The portion of cattle bones shows stable negative correlation with number of pig bones. And what is more, the extrapolation of the meat consumption structure on the whole livestock of agricultural animals and their numbers showed predominance of cattle in economy of Ancient Russia. In those times pigs happened to be the smallest species in number as productive herd.

Peculiarities of keeping of these two species allow us to make an assumption that pantophagy and small sizes of pigs unlike cattle made them more acceptable for keeping in Middle Age towns. Cattle breeding were more effective in rural conditions. If breeding and keeping of animals had been done directly in settlements had determined the structure of meat consumption of local population, then townspeople would have preferred pork and rural population would have preferred beef. But the archaeozoo logical materials give quite the contrary results.

Such a contradiction can be explained if one refuse from direct extrapolation of kitchen bone remains structure on the structure of the livestock in a given settlement. And to accept the fact that a larger contribution of cattle bones in Middle Age layers in towns means a larger consumption of beef delivered from rural regions. And for sure some townsfolk were keeping (but not breeding) some.number of milkers. Portion (contribution) of bones of consumed pigs both in villages and towns undoubtedly marked their exceptional local breeding.

Е. А. Спиридонова, А. С. Алешинская, М. Д. Кочанова

Особенности природной среды в окрестностях Рюрикова городища и воздействие на нее человека в средневековье[66]

Применение палинологического метода в археологии имеет давнюю историю. Однако требования сегодняшнего дня ставят перед исследователями все новые методические задачи. Раньше метод широко использовался для изучения более древних археологических памятников, включая эпоху бронзы, где его разрешающая способность, хотя и была неодинаковой, но оказывалась вполне достаточной для решения поставленных задач.

Изучение археологических памятников средневековья ставит перед исследователями принципиально новые задачи. При их решении «палинологический шаг» фактически не должен превышать несколько десятков лет. Для этих целей, помимо палинологических, были использованы детальные геологические исследования, позволяющие фиксировать ритмику осадков, кратковременные колебания уровня озер, необычно высокие половодья на реках, лесные и болотные пожары различного происхождения, периодическое оживление и уменьшение склоновых процессов.