Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья - Томас Кейтли

Верховный капитул собирался нечасто – обстоятельство, которое легко объясняется. Хотя орден и был богатым, он не был способен без существенных неудобств понести издержки по отправке делегатов из всех провинций в Иерусалим, где обычно проводился верховный капитул. Более того, сам магистр и остальные первые лица ордена, очевидно, были заинтересованы избежать созыва собрания, которое немедленно возьмет на себя всю власть и все полномочия, которыми они привыкли пользоваться самостоятельно.

В периоды между встречами верховных капитулов всей властью в ордене пользовался иерусалимский капитул тамплиеров. Он состоял из магистра, высших сановников ордена, некоторых из магистров провинций, присутствовавших от случая к случаю, двух помощников магистра и тех рыцарей, которых он счел нужным пригласить. Данное правило было источником власти магистра, и если он был человеком талантливым и ловким, то мог путем проталкивания своих друзей и тех, на кого он мог положиться, на различные должности, а также приглашая на капитул тех рыцарей, которые были связаны с ним или зависели от него, провести любое устраивающее его решение. Тем не менее законы как средство контроля за ним требовали, чтобы высшие должностные лица ордена участвовали в капитуле, и, поскольку они назначались не магистром и не зависели от него, предполагалось, что они не будут его послушными приспешниками. Такой капитул мог принимать решения по всем делам, касающимся ордена, за исключением некоторых важных вопросов, таких как война и мир; принимать законы и правила, которые были обязательны для исполнения всеми членами общества, а также посылать инспекторов в другие провинции. Все официальные документы, как, например, папские буллы, адресовались ему и магистру. Все решения по наиболее важным вопросам исходили от капитула, и все братья, принятые в орден на Западе, направлялись к нему, чтобы быть распределенными туда, где они могли бы быть, на его взгляд, полезными. Показания, данные одним французским рыцарем на допросе, показали, что в иерусалимский капитул крайне редко принимали новых членов, поскольку его участникам было крайне сложно сойтись в едином мнении относительно кандидата. Это указывает на то, что капитул не был местом, где полностью царили гармония и согласие. Действительно, более естественным будет предположить, что, поскольку данный капитул был главным местом сосредоточения власти в ордене, он также был и ареной основных интриг и заговоров.

В каждой провинции ордена был свой верховный капитул и такой же малый, возглавлявшийся верховным приором и состоявший из высших сановников, а также рыцарей, которых приор счел нужным пригласить. Подобным же образом каждая прецептория и крупная обитель ордена имели свои капитулы, на которых все братство обязано было присутствовать. Настоятель был председательствующим, и каждый вопрос решался большинством голосов. Главное их занятие заключалось в приеме новых собратьев и в разрешении споров и разногласий, которые очень часто возникали между такими людьми, как тамплиеры, почти поголовно являвшимися воинами. Капитулы собирались по воскресеньям ранним утром, и все присутствующие должны были держать в строжайшей тайне все, что происходило на них, поскольку таинственность и составляла суть ордена.

Обычные капитулы проводились следующим образом. Каждый из братьев, когда входил, крестился и, если только не был лысым, снимал головной убор. Председательствующий после этого вставал и произносил: «Встаньте, дорогие братья, и помолитесь, чтобы Всевышний смилостивился над нами сегодня». Каждый несколько раз повторял «Отче наш», и, если присутствовал капеллан, он читал молебен. После этого тщательно проверялось помещение, чтобы среди присутствующих не оказалось никого, кто не принадлежал бы к ордену. Далее председательствующий знакомил с сутью вопроса, предлагая братьям внести изменения в жизнь. Во время его речи никому не было позволено покидать помещение. Когда он завершал свою речь, каждый провинившийся подходил к председательствующему и сознавался в совершенном проступке. После этого он удалялся из помещения, чтобы не видеть и не слышать происходящего, а у собравшихся выяснялось мнение по этому вопросу, которое затем и доводилось до провинившегося. Всем братьям также надлежало напомнить друг другу об их проступках и попросить признаться и покаяться в них. Если кто-либо выдвигал ложные обвинения против собрата, его сурово наказывали за это. Пока выяснялись обстоятельства дела, обвиненный удалялся из помещения капитула. Наказание обычно исполнялось в присутствии собравшегося капитула при помощи плети или ремня. Те, кто был болен, не подвергались наказанию до тех пор, пока не выздоровеют.

После того как данные вопросы были разрешены, председательствующий разъяснял статуты и просил всех присутствующих строго соблюдать их. Затем он говорил: «Дорогие братья, теперь мы можем завершить наш капитул, поскольку, хвала Господу нашему, все благополучно, и, да будет на то воля Всевышнего и Пресвятой Богородицы, так останется и впредь и с каждым днем преумножатся добродетели. Дорогие братья, вам должно быть известно, что требуется, чтобы быть прощенным капитулом и что происходит с теми, кто не участвует в нем. Так знайте, что не только не получают прощения капитула, но и не принимают участия во всех прочих благих его делах те, кто живет как не подобает жить, кто удаляется от добродетельности ордена, кто не признает свои преступления и не раскаивается в них, как предписывают правила ордена, кто распоряжается пожертвованиями ордену как своей собственностью или любым другим нарушающим закон способом расточает их самым неправильным, возмутительным и бездумным образом. Зато те, кто честно признает свою вину и ничего не скрывает из стыда или страха перед получением наказания от ордена, а также искренне раскаивается в своем проступке, может рассчитывать на прощение капитула и на свою причастность ко всем благим деяниям ордена. Поступающим подобным образом я, данной мне властью, именем Господа нашего и Пресвятой Богородицы, во имя святых Петра и Павла, святого отца нашего папы римского и всех вас, доверивших мне эти полномочия, дарую прощение и обращаюсь к Всевышнему, чтобы своим великодушием и из милости к своей Матери, себе самому и ко всем святым Он простил вам грехи ваши, как простил Он их Марии Магдалине». Вслед за этим он просил прощения у тех, кого он мог чем-либо обидеть или нанести какой-либо вред, и служил молебен за мир, за церковь, за все Иерусалимское королевство, за орден, за все его обители и всех его членов, а также за всех живущих и умерших его покровителей и, наконец, за всех усопших, ожидающих Божьей милости, в особенности тех, кто был похоронен на кладбищах ордена, и за души отцов и матерей тамплиеров. Капеллан, если присутствовал, повторял исповедание грехов, в чем все присутствующие ему следовали, и провозглашал после этого их отпущение. Если капеллана не было среди них, каждый брат повторял «Отче наш» и «Аве, Мария», после чего капитул считался завершенным.

Статуты ордена изобилуют самым детальным описанием того, каким должно быть снаряжение, одеяние и образ жизни самых разных членов ордена. Они были обязаны ежедневно вовремя посещать богослужения во все те часы, когда они проходили, и регулярно соблюдать все церковные посты. Также они должны были читать молитвы и у себя дома, сообща и уединенно. Четко регулировалось и время принятия пищи. Члены ордена собирались по звону колокола. Если в обители присутствовал священник, он благословлял их перед едой, если нет – каждый из братьев читал «Отче наш». Во время трапезы священник читал для них что-нибудь назидательное, а когда она завершалась, никому не было позволено говорить до воздаяния хвалы. В разнообразии еды различий не делалось. Все от мала до велика питались одинаково, и из каждой тарелки ели по двое. Мясные блюда подавались три раза в неделю, за исключением праздничных дней. В дни, когда мясных блюд не было, на стол ставились лишь два блюда. Когда орден был в походных условиях, подача и распределение провизии осуществлялись сервировщиком. Прежде чем выдать питание, он должен был направить прислуживающего брата, уведомить вышестоящее начальство ордена о том, что они могут отобрать еду для себя. Все остальное распределялось без каких-либо различий, кроме того, что лучшее отдавалось больным. Тарелка, выдававшаяся каждым двум братьям, была настолько большой, что, когда они наедались, оставшегося хватало, чтобы накормить еще двух бедняков. Двум братьям полагалось столько еды, сколько трем полутюркам, а последним столько, сколько трем слугам. Братьям не позволялось питаться где-либо, кроме как у сервировщика, за исключением овощей, дичи и оленины. Но поскольку правилами ордена охота была им запрещена, они не могли добывать их самостоятельно.