Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

— Простите меня, пожалуйста… — у него перехватило дыхание от боли.

— Да ладно, — мигом сдала я назад, нечего надсмехаться, парню действительно худо. Значит, будем спасать, — после драки кулаками не машут, поднимайся, пошли, лечиться будем. Ты не волнуйся, у тебя ничего серьезного, просто твой желудок еще не может справиться с тем количеством пищи, которую ты поглощаешь, — так, не переставая болтать, я помогла Владу подняться, и повела его в кабинет.

Приткнув парня на смотровое кресло, я приступила к осмотру.

— Сними рубашку, — попросила я, грея руки над теплым воздухом, я пощупала его живот, вызвав у Влада слабый стон, — покажи язык, — он послушно высунул язык, как раз то, что я предполагала, язык обложен, серовато-белым налетом, — что еще тебя беспокоит? Давай-давай, рассказывай, нечего тут несокрушимого партизана изображать.

— Тошнит, голова кружится, и пить хочу, — нехотя признался он, облизав сухие губы.

— Сейчас все поправим, — пообещала я, подсаживаясь поближе и извлекая из кармана набор для забора крови. — Так, если мыслить логически, то кишечных инфекций у тебя быть не может, — я взяла его за руку, — значит, антибиотики колоть не будем, — Влад внимательно слушал меня, хотя и понимал каждое второе слово из сказанного, я воспользовалась этим, и сделала быстрый укол в палец.

— Ау! — Он выдернул руку, подозрительно осматривая безымянный палец с каплями крови, — ты что делаешь?

— Пытаюсь взять у тебя анализ крови, не смей тянуть руку в пасть! Если ты слижешь кровь, я не смогу сделать точный анализ и придется ковырять следующий палец, — я повернулась к компьютеру и ввела взятый материал.

— Так, теперь все ясно, — значительно закивала я, считывая данные компьютера, хотя и без анализов почти сразу поняла, в чем дело. Что ж, будем учить, — пошли, друг, в процедурную.

— Это еще зачем? — попробовал заартачиться он.

— А затем, милый мой Влад, что лечение острого гастрита начинается с полного очищения желудка и кишечника, помнишь, я рассказывала тебе об этом? Вставай, солнце мое, не нужно стесняться — я подтолкнула его к процедурной, — там очень удобная кушетка, а еще там есть унитаз и душ; а еще эксклюзив — специально для тебя: модернизированная кружка Эйсмарха, — Влад нахмурился, но покорно пошел. — Только очень тебя прошу, веди себя прилично.

— И что мне теперь делать? — осведомился он, уныло оглядывая полупустое помещение.

— Ничего сверхъестественного, — улыбнулась я, — снимай штаны и ложись на бочок лицом к стене вон на ту кушеточку, — я подбородком указала на низкий пластиковый топчан, обтянутый медицинской клеенкой. — Да не мнись ты, не собираюсь я тебя бить. Раздевайся, кому говорят! Это не изощренное наказание, а жизненная необходимость! Теперь, друг мой, расслабься и получай удовольствие, — посоветовала я, налаживая клизму, — сейчас ты почувствуешь в себе необыкновенную легкость и умиротворение. Бог мой, да что ж ты так краснеешь-то? Это совсем не стыдно и может с любым случиться. Особенно, когда не слушают мудрых советов и тянут в рот что не попадя.

— Слушай, а ты вообще быстро бегаешь? — осведомилась я, через некоторое время.

— До сих пор быстро, — сдавленно пробормотал он.

— Сейчас у нас будет случай в этом убедиться, туалет вон за той дверью, — без улыбки заявила я и ткнула пальцем в сторону полуоткрытой двери, — а теперь беги, — разрешила я, извлекая из него трубку, впрочем, в моем благословении он не нуждался. Бедняга сорвался с места, в два прыжка достигнув заветной двери, едва не сбив меня с ног.

— Ну, как живой? — поинтересовалась я, когда он вернулся, — теперь одевайся, и мы можем продолжить.

— Это еще не все? — с легкой паникой в голосе спросил он.

— Да не волнуйся ты так, — попыталась я его утешить, — самое страшное уже почти позади, осталось только желудок промыть, — я показала на шланг зонда, — и можно будет немножко отдохнуть, полежишь пару часов под капельницей и будешь как новенький. Готов? Садись сюда, — я похлопала на табуретку рядом с собой.

— Анна Дмитриевна, пожалуйста, не надо больше, — почти со слезами попросил он.

— Не упрямься, — принялась уговаривать я, — ничего страшного не произойдет, ты просто проглотишь вот эту трубочку. Давай, открывай рот.

Поняв, что снисхождения не будет, Влад безропотно выполнил все мои указания. Спустя несколько неприятных минут я, бережно поддерживая его, помогла добраться до постели и укрыла теплым одеялом. Через секунду оттуда выглядывала гибкая трубка капельницы.

— Вот все и закончилось, — я поправила капельницу, — теперь тебе будет лучше.

— Так надо мной еще никто не издевался, — с некоторой долей обиды откликнулся он.

— Я над тобой не издевалась, — мягко ответила я, присаживаясь на край кровати и беря его за руку, — просто некоторые процедуры не очень приятны, но без них не обойтись. Я надеюсь, что ты это поймешь, может быть не прямо сейчас, но, тем не менее… — я замолкла, увидев, что, измученный болью и неприятными процедурами, молодой человек не выдержав, заснул.

Я каждый день, молча, благодарила адмирала, что в те бешенные первые сутки он приказал извернуться, но что бы проявление Влада на станции не было чем-то из ряда вон выходящим. Дэмон оказался прав. Очень скоро, дня через три после появления у меня раба эту новость не пережевывал только ленивый, а мне оставалось молиться всем богам вселенной, чтобы народ поскорее привык к этой мысли и перестал обращать на нашу колоритную парочку столь пристальное внимание.

Я не оставляла надежды выяснить происхождение Влада. Для начала следовало определить границы поиска. Чтобы это сделать нужно не много — составить дактилоскопические карты крови РНК и ДНК. Сперва запустить через программу поиска карту РНК, это позволит определить предполагаемый район поиска, а после вложить в поиск по этому району карту ДНК. И если люди с подобной кровью существуют в этом районе, я их найду. По крайней мере, я на это надеюсь. Просто? Ага, это только звучит так. Открытых планет стало столько, что становилось неуютно, а плюс еще станции, подобные 'Алкеоне'. Это вам не иголку в стогу сена искать, это примерно, как искать в стогу молекулу этой самой иголки. Впору позавидовать далеким предкам, у них в распоряжении была всего одна планета и каких-то шесть миллиардов человек.

А еще нужно разговорить Влада, осторожно, ненавязчиво дойти до отправной точки. Хотя, почему я уверена, что это мне что-то даст, понять не могу. Ведь, если подумать логически, гипотетически и еще как-нибудь — ически, то его для продажи могли перевести в другое место. Но об этом думать нельзя, потому что руки опускаются. К тому же существуют еще архивы, а в них пылятся тонны бумаг. Это все потом, а пока я изучала жизнь среднестатистического раба по его скупым отрывочным рассказам. Волосы становились дыбом от этих рассказов, и возникали некоторые сомнения, а правду ли он говорит? Потому что выжить было невозможно. Один кнут чего стоит, я кое-что в них понимаю и знаю, что может наделать эта кожаная полутораметровая штука. Умелый пастух с одного удара хребет волку перешибает, а это вам не человек, да к тому же удобно привязанный — бей не хочу! Но верить приходилось. Как то с Наташкой мы, шутки ради, решили реконструировать по фотографии шрама рану в ее первоначальном виде. Компьютер думал долго, а после выдал кровавую картинку, от которой к горлу подкатила тошнота и подпись под ней — травма не совместима с жизнью. Я тогда еще на Влада оглянулась, что бы убедиться, что тот действительно живой. В памяти всплыла фраза, которую любил повторять мой дед: "Медицина самая изученная и при этом самая непредсказуемая наука, в ней, порой, возможно, то, что казалось возможным, быть не может!" Тогда я старику не очень-то поверила, похоже, пришло время пересматривать взгляды.