Заговор - Сергей Сергеев

– Охотно, – сказала Валерия.

В тегеранском аэропорту оказалось на удивление многолюдно.

– А говорили, что Иран не входит даже в сотню самых посещаемых туристами стран, – удивился Патрик.

– Это предприниматели, – заверил его Джеймс. – Со знанием фарси ты будешь делать большие деньги.

Людей, похожих на предпринимателей, у стоек авиакомпаний было немного, однако Валерия не стала опровергать оптимистичную оценку Джеймса. Самая плотная толпа собралась для оформления на рейс Тегеран – Лос-Анджелес, что несколько удивило Валерию. У нее было впечатление, что Иран и США чуть ли не на грани войны или по меньшей мере в состоянии взаимной блокады. Оказалось, что это не так.

– Наш рейс через два часа вылетает из другого терминала. Он в полутора километрах отсюда. Можно взять такси – десять долларов, – сообщил Джеймс.

– Это дорого, я хочу прогуляться пешком, – заметил Патрик.

– Давайте прогуляемся, багаж перебросят с рейса на рейс без нашего участия, – согласилась Валерия.

Дорога казалась промерзшей, но ветра не было. Сквозь облака выглядывало робкое солнце.

– Здесь очень красиво весной, – рассказал всезнающий Джеймс. – Везде цветет жасмин. Аромат потрясающий.

Оглянувшись, Валерия сразу же заметила две мужские фигуры, которые держались сзади примерно в десяти метрах. Кажется, она видела их при посадке в Исламабаде.

«Питер назвал бы это плотной слежкой. Держатся недалеко – боятся меня потерять», – подумала Валерия.

Ей даже стало весело. Пока все походило на детскую игру.

На внутреннем рейсе Тегеран – Шираз пассажиров обслуживали красивые молодые стюардессы, одетые в темно-синие кафтаны из тонкой шерсти с золотой тесьмой. Они разносили леденцы и воду.

Патрик неожиданно перестал капризничать. Он был чувствительной натурой и словно впитывал позитивную энергетику, исходящую от окружающих. Пассажиры разговаривали вежливо и доброжелательно.

– В Иране не принято повышать голос. Громкий разговор считается хулиганством. Эта страна мне подходит! – гордо заметил Патрик.

Джеймс посмотрел на него с некоторой иронией, но не стал разочаровывать. У него был совершенно другой взгляд на местные нравы и порядки.

Время пролетело незаметно. Через час самолет приземлился в Ширазе.

– У вас заказана гостиница? – спросил любознательный Патрик.

– Да, я побеспокоилась.

– Сколько стоит?

– Тридцать пять долларов в сутки.

– Это очень дорого! В центре можно найти гостиницу за семь долларов. Скромную, но удобную, – вознегодовал Патрик.

Валерия простилась со своими спутниками на остановке такси.

Гостиница оказалась бетонным мрачным зданием семи этажей, однако холл был нарядный. У стойки встречали по-европейски одетые иранцы, прекрасно говорящие на английском языке.

– Миссис, ваш номер уже убран, но хотел бы предупредить, – замялся клерк за стойкой регистрации. – Дело в том, что из номера вид не на город, а во двор. Если это вас не смущает…

– Не смущает, – прервала Валерия. – Я люблю тишину.

Номер был обставлен стандартной и безликой европейской мебелью.

Обувь снимали перед входом в комнату и оставляли в коридоре. Гостей уже ждали пластиковые тапочки – не новые и, видимо, использовавшиеся другими постояльцами. Валерия разулась в коридоре, но побрезговала многоразовыми шлепанцами, а достала из чемодана свои тапочки.

Окна выходили на заброшенный двор.

В Ширазе предстояло пробыть ровно два дня. Не разбирая чемодана, Валерия бросилась на кровать и забилась под подушку. Ее плечи трясло от нервного напряжения.

За окном уже темнело.

Утром принесли завтрак: чай, сыр, тарелку фруктов.

Музеи открываются в Иране рано – в половине восьмого, а то и раньше. Заказав такси на целый день, Валерия ровно в восемь утра выехала из отеля.

В раннем Средневековье Шираз стал столицей Персии и вскоре превзошел по богатству и великолепию сказочный Багдад. Здесь жили тысячи философов, писателей, ученых, художников, в том числе великие поэты Хафез и Саади.

В 1789 году новая правящая династия Каджаров перенесла столицу в Тегеран. Чтобы ни у кого не возникло искушения вновь основать здесь столицу Персидского царства, по приказу Каждаров были снесены стены и башни, обозначавшие внешние границы города.

В нынешние времена Шираз стал главным туристическим центром Ирана. Питер рассказывал Валерии, что ему не очень нравится этот город – человеческий муравейник с нагромождением безликих каменных домов, ничем не напоминающих о традициях Востока.

Впрочем, Валерия и не собиралась объезжать весь Шираз. Она сразу же направилась в центр, к старинной крепости, известной своими высокими круглыми башнями.

Одна из них – «падающая» – особенно привлекала внимание туристов, которые любили сравнивать ее с Пизанской башней. Сравнение, как решила Валерия, не выдерживало никакой критики – «падение», или, точнее, заметный крен, наблюдалось в обоих случаях, но этим сходство исчерпывалось. Ширазский вариант был тучным, упитанным, солидным строением, покрытым традиционными узорами. Этаким мужичком в нарядной, но строгой одежде. А Пизанская башня скорее походила на итальянскую кокетку, изящную, грациозную и непредсказуемую.

В помещениях, устроенных в стенах крепости, часто размещались выставки. Однако экспонатов явно не хватало. В гулких залах было пустовато.

Валерия без труда нашла фотовыставку, ради которой, по «легенде», приехала в Шираз. В одном из помещений красовались копии фотографий из жизни Ирана конца ХIХ – начала ХХ века. Эти фото сделал германский инженер, долгое время живший и что-то там строивший в персидских провинциях. Питер поведал Валерии, что его отец лично знал этого «сподвижника» и даже сохранил подаренные им интересные фотосюжеты.

Выставка понравилась Валерии своей неприхотливой подлинностью. Инженер обладал даром документалиста и внимательным взглядом. Она долго рассматривала фотографии, пока не замерзла. Потом купила продающиеся здесь же распечатки фотографий – их можно сканировать и использовать в компьютерной графике. А еще стоило бы разместить некоторые из них на ее персональной выставке, которая скоро откроется в Берлине.

«Будем надяться, что откроется», – поправила себя Валерия.

Инженер не оставил родственников, и вряд ли кто-либо сможет предъявить авторские права. К тому же она честно укажет имя автора.

Питер прав – эти фото придадут ее выставке дополнительный колорит. Связь времен, узнаваемые лица, жесты, даже одежда. Сохранившийся аромат Востока.

Превосходная идея!

Уже в хорошем настроении Валерия вышла во двор. Когда-то крепость служила царской резиденцией, но потом была превращена в тюрьму. В бесчисленных нишах и переходах устроили камеры и темницы для заключенных.

Ужасная логика и беспощадность судьбы. Не зарекайся от падения.

Никогда!

И самое удивительное, что в этих стенах легко можно представить и рай и ад. Неожиданно выглянуло яркое солнце. Огромный двор был занят апельсиновым садом. В центре блестела серебристая гладь водоема.

Валерии захотелось поскорее выйти из крепости, чтобы избежать чрезмерного эмоционального воздействия этого мистического места. Водитель такси терпеливо ждал на стоянке.

У входа в крепость было мало машин. В одной из них сидело несколько мужчин – она узнала знакомые силуэты.

– К мавзолею Саади, – сказала Валерия.

Водитель послушно кивнул и выехал со стоянки. В нескольких метрах, как пристегнутый, следовал автомобиль слежки. Иногда он подъезжал совсем близко, чуть ли не касаясь заднего бампера такси.

«Питер предупреждал, что возможна демонстративная слежка. Давят на нервы, хотят показать, что следят за каждым моим шагом. Предупреждают, чтобы я не делала глупостей. А я и не делаю», – успокаивала себя Валерия. Водитель такси также заметил слежку, насупился и недовольно засопел.

У гробницы самого почитаемого в Иране поэта и мудреца Саади, с высокой колоннадой и широкими лужайками, толпились ребятишки. Как развеселившиеся и щебечущие на солнце воробьи, они гурьбой окружили Валерию. «Наверное, приехали на экскурсию».

В толпе школьников лет десяти – двенадцати самыми боевыми оказались девочки. Они наперебой стали просить Валерию поговорить с ними на английском языке, а заодно и послушать, как они читают стихи средневековых поэтов.

Мальчики вели себя более сдержанно и пугливо – прятались за спинами девочек и недоверчиво посматривали на Валерию черными блестящими глазами.

«Какие красивые дети! Я хотела бы, чтобы у меня были мальчик и девочка. Питер предупреждал, что дети смело заговаривают с иностранцами – это нормально. Учителя советуют им использовать каждую возможность попрактиковаться в английском. Они и стараются. И как великолепно знают стихи древних поэтов – читают без запинки, вдумчиво, увлеченно. Совершенно другой мир! Невозможно представить себе европейских сверстников этих ребятишек, которые стали бы по своей воле вслух читать стихи. В крайнем случае – комиксы, но не читать, а разглядывать».