Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская классическая проза » Том 5. Повести, рассказы, очерки, стихи 1900-1906 - Максим Горький

Том 5. Повести, рассказы, очерки, стихи 1900-1906 - Максим Горький

Читать онлайн Том 5. Повести, рассказы, очерки, стихи 1900-1906 - Максим Горький

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 98
Перейти на страницу:

— Если вы в самом деле можете помочь, — дрогнувшим голосом заговорил Павел, — помогите!

— Вы приходите ко мне в семь часов, хорошо? Вот Гаврик скажет где…

— Я приду… Слов у меня для благодарности нет…

— Оставим это. Люди должны помогать друг другу.

— Помогут они! — с иронией вскричал Илья.

Девушка быстро обернулась к нему. Но Гаврик, видимо, чувствуя себя в этой сумятице единственным солидным и здравомыслящим человеком, дёрнул сестру за руку и сказал:

— Да уезжай ты!

— Маша, одевайтесь!

— Мне не во что, — робко заявила Маша.

— Ах… Ну всё равно! Идёмте… Вы придёте, Грачёв, да? До свидания, Илья Яковлевич!

Товарищи почтительно и молча пожали ей руку, и она пошла, ведя за руку Машу. Но у двери снова обернулась и, высоко вскинув голову, сказала Илье:

— Я забыла… Я не поздоровалась с вами… Это — свинство, я извиняюсь! слышите?

Лицо её вспыхнуло румянцем, глаза конфузливо опустились. Илья смотрел на неё, и в сердце у него играла музыка.

— Извиняюсь… Мне показалось, у вас тут… кутёж…

Она остановилась, как бы проглотив какое-то слово.

— А когда вы… упрекнули меня, я думала — это говорит хозяин… и ошиблась! Очень рада! Это было чувство человеческого достоинства.

Она вдруг вся засветилась хорошей, ясной улыбкой и сердечно, с наслаждением, как бы смакуя слова, выговорила:

— Я — очень рада, всё вышло так… ужасно хорошо! Ужасно хорошо!

И исчезла, улыбаясь, точно маленькая серая тучка, освещённая лучами утренней зари. Товарищи смотрели вслед ей. Рожи у обоих были торжественные, хотя немножко смешные. Потом Лунёв оглянул комнату и сказал, толкнув Пашку:

— Чисто?

Тот тихонько засмеялся.

— Н-ну… фигура! — легко вздыхая, продолжал Лунёв. — Как она… а?

— Как ветром всё смела!..

— Вот — видал? — с торжеством говорил Илья, взбивая жестом руки свои курчавые волосы. — Извинялась как, а? Вот что значит настоящий образованный человек, который всякого может уважать… но никому сам первый не поклонится! Понимаешь?

— Личность хорошая, — улыбаясь, подтвердил Грачёв.

— Звездой сверкнула!

— Н-да. И сразу всё разобрала — кому куда и как…

Лунёв возбуждённо смеялся. Он был рад, что гордая девушка оказалась такой простой, бойкой, и был доволен собою за то, что сумел достойно держаться перед нею.

Гаврик вертелся около них и скучал.

— Гаврилка! — поймав его за плечо, сказал Илья. — Сестра у тебя молодчина!

— Она добрая! — сказал мальчик снисходительно. — Торговать сегодня будем? А то — пусть будет вроде праздника… я бы в поле пошёл тогда!

— Нет сегодня торговли! Павел, идём, брат, и мы с тобой гулять!

— Я пойду в полицию, — сказал Грачёв, снова хмурясь, — может, свидание дадут…

— А я — гулять!

Бодрый и радостный, он не спеша шёл по улице, думая о девушке и сравнивая её с людьми, которые ему встречались до сей поры. В памяти его звучали слова её извинения пред ним, он представлял себе её лицо, выражавшее каждой чертою своей непреклонное стремление к чему-то…

«А как она сначала-то обрывала меня?» — с улыбкой вспомнил он и крепко задумался, почему она, не зная его, ни слова не сказав с ним по душе, начала относиться к нему так гордо, сердито?

Вокруг него кипела жизнь. Шли гимназисты и смеялись, ехали телеги с товарами, катились пролётки, ковылял нищий, громко стукая деревянной ногой по камням тротуара. Двое арестантов в сопровождении конвойного несли на рычаге ушат с чем-то, лениво шла, высунув язык, маленькая собака… Грохот, треск, крики, топот ног — всё сливалось в живой, возбуждающий гул. В воздухе носилась тёплая пыль и щекотала ноздри. В небе, чистом и глубоком, горело солнце, обливая всё на земле жарким блеском. Лунёв смотрел на всё с удовольствием, какого не испытывал давно уже, всё было какое-то особенное, интересное. Вот быстро идёт куда-то красивая девушка с бойким, румяным лицом и смотрит на Илью так ясно и хорошо, точно хочет сказать ему: «Какой ты славный!..»

Лунёв улыбнулся ей.

Мальчик из магазина бежит с медным чайником в руках, льёт холодную воду, обрызгивая ею ноги встречных, крышка чайника весело гремит. Жарко, душно, шумно на улице, и густая зелень старых лип городского кладбища манит к себе, в тишину и прохладную тень. Окружённая белой каменной оградой пышная растительность старого кладбища могучей волной поднимается к небу, вершина волны увенчана, как пеной, зелёным кружевом листьев. Там, высоко, каждый лист чётко рисуется в синеве небес, и, тихо вздрагивая, он как будто тает…

Вступив в ограду кладбища, Лунёв медленно пошёл по широкой аллее, вдыхая глубоко душистый запах лип. Между деревьев, под тенью их ветвей, стояли памятники из мрамора и гранита, неуклюжие, тяжёлые, плесень покрывала их бока. Кое-где в таинственном полумраке тускло блестели золочёные кресты, полустёртые временем буквы надписей. Кусты жимолости, акации, боярышника и бузины росли в оградах, скрывая ветвями могилы. Кое-где в густых волнах зелени мелькал серый деревянный крест, тонкие ветки обнимали его со всех сторон. Белые стволы молодых берёз просвечивали бархатом своим сквозь сеть густой листвы; милые и скромные, они как будто нарочно прятались в тени — затем, чтоб быть виднее. За решётками оград, на зелёных холмах, пестрели цветы, в тишине жужжала оса, две белые бабочки играли в воздухе, бесшумно носились какие-то мошки… И всюду из земли мощно пробивались к свету травы и кусты, скрывая собою печальные могилы, вся зелень кладбища была исполнена напряжённого стремления расти, развиваться, поглощать свет и воздух, претворять соки жирной земли в краски, запахи, в красоту, ласкающую сердце и глаза. Жизнь везде побеждает, жизнь всё победит!..

Лунёву было приятно гулять среди тишины, вдыхая полной грудью сладкие запахи лип и цветов. В нём тоже всё было тихо, спокойно, — он отдыхал душой и ни о чём не думал, испытывая удовольствие одиночества, давно уже неведомое ему.

Он свернул с аллеи влево на узкую тропу и пошёл по ней, читая надписи на крестах и памятниках. Его тесно обступили ограды могил, всё богатые, вычурные ограды, кованые и литые.

«Под сим крестом покоится прах раба божия Вонифантия», — прочитал он и улыбнулся: имя показалось ему смешным. Над прахом Вонифантия был поставлен огромный камень из серого гранита. А рядом с ним в другой ограде покоился Пётр Бабушкин, двадцати восьми лет…

«Молодой», — подумал Илья.

На скромном белом мраморе в виде колонны он прочитал:

Одним цветком земля беднее стала…Одной звездой — богаче небеса!

Лунёв задумался над этим двустишием, чувствуя в нём что-то трогательное. Но вдруг его как будто толкнуло чем-то прямо в сердце, и он, пошатнувшись, крепко закрыл глаза. Но и закрытыми глазами он ясно видел надпись, поразившую его. Блестящие золотые буквы с коричневого камня как бы врезались в его мозг: «Здесь покоится тело второй гильдии купца Василия Гавриловича Полуэктова».

Через несколько секунд он уже испугался своего испуга и, быстро открыв глаза, подозрительно начал всматриваться в кусты вокруг себя… Никого не было видно, только где-то далеко служили панихиду. В тишине расплывался тенорок церковнослужителя, возглашавший:

— По-омоли-имси-а-а…

Густой, как бы чем-то недовольный голос отвечал:

— По-ми-луй!

И чуть слышно доносилось звяканье кадила.

Прислонясь спиной к стволу клёна, Лунёв смотрел на могилу убитого им человека. Он прижал свою фуражку затылком к дереву, и она поднялась у него со лба. Брови его нахмурились, верхняя губа вздрагивала, обнажая зубы. Руки он засунул в карманы пиджака, а ногами упёрся в землю.

Памятник Полуэктова изображал гробницу, на крыше была высечена развёрнутая книга, череп и кости голеней, положенные крестом. Рядом, в этой же ограде, помещалась другая гробница, поменьше; надпись гласила, что под нею покоится раба божия Евпраксия Полуэктова, двадцати двух лет.

«Первая жена», — подумал Лунёв. Он подумал это какой-то маленькой частицей мозга, которая оставалась свободной от напряжённой работы его памяти. Он весь был охвачен воспоминаниями о Полуэктове, — о первой встрече с ним, о том, как он душил его, а старик мочил слюной своей его руки. Но, вызывая всё это в памяти, Лунёв не чувствовал ни страха, ни раскаяния, — он смотрел на гробницу с ненавистью, с обидой в душе, с болью. И безмолвно, с жарким негодованием в сердце, с глубокой уверенностью в правде своих слов, он говорил купцу:

«Из-за тебя, проклятый, всю свою жизнь изломал я, из-за тебя!.. Старый демон ты! Как буду жить?.. Навсегда я об тебя испачкался…»

Ему хотелось громко, во всю силу кричать, он едва мог сдерживать в себе это бешеное желание. Пред ним стояло маленькое, ехидное лицо Полуэктова, сердитая лысая голова Строганого с рыжими бровями, самодовольная рожа Петрухи, глупый Кирик, седой Хренов, курносый, с маленькими глазками, — целая вереница знакомых. В ушах у него шумело, и казалось ему, что все эти люди окружают, теснят его, лезут на него непоколебимо прямо.

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 98
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Том 5. Повести, рассказы, очерки, стихи 1900-1906 - Максим Горький торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит