Таинственный воин - Трэйси Хикмэн

Гален потянулся, оглядываясь по сторонам и пытаясь размять затекшую спину. Pea давно уже слезла со своего места, третьего снизу.

— Значит, у Маддока снова была плохая ночь? — спросил Гален.

Pea рассеянно оглядывала барак.

— Да, он начал вдруг беспокоиться...

— Помню, — сказал Гален, зевая.

— Ох, а я-то надеялась, что он никого не потревожил. Я пыталась его успокоить, но...

— Да, все твои усилия пошли прахом, когда он начал вопить, что демоны залезли в его утробу через нос и пытаются вырвать его сердце.

Гален встряхнулся, пытаясь окончательно проснуться.

— Он не нарочно, — заступилась Pea за мужа.

Гален покачал головой.

— Да ладно, Pea. Я все равно мало сплю, а когда сплю, не такой уж это и отдых...

— Тебе снилось что-нибудь прошлой ночью?

— Слушай, давай не будем сейчас...

— Гален, — настаивала Pea, — ты видел Маддока во сне прошлой ночью?

Гален вздрогнул.

— Да, видел.

— Что случилось? Где именно ты видел его?

Гален встал. Все больше Избранных спешили по зову трубы на завтрак.

— Pea, давай поговорим об этом после, ладно? То был не очень приятный сон... Мне просто нужно время, чтобы прийти в себя.

Он побрел к выходу из барака, но Pea последовала за ним.

— Время? У нас нет времени, Гален! Маддок исчез!

— Исчез? — обернулся удивленный Гален. Толпящиеся люди подталкивали их к двери. — Что значит — исчез? Это тюрьма, Pea, отсюда нельзя просто взять да выйти на прогулку! Он не мог далеко уйти.

— Знаю, но я повсюду искала его — и напрасно. Утром, когда я встала, его не оказалось на месте, и тогда я обошла весь Сад, но...

— А монахам Пир ты об этом сказала?

— Нет, конечно нет!

Они приближались к двери, и на них напирали все сильней.

Наконец Гален и Pea вышли из бараков на омытую неярким светом широкую улицу. На востоке над Повелителями Митлана еще не встало солнце, но утро уже наступило. Повсюду можно было видеть Избранных, устало плетущихся к залу.

— Слушай, мы его найдем, — сказал Гален, повернувшись к Pea.

Его дыхание в холодном утреннем воздухе вырывалось облачками пара.

А ведь Маддок и вправду мог исчезнуть навсегда. Он был бы не первым, кто исчез из бараков, чтобы больше уже никогда не вернуться, но Гален не хотел раньше времени расстраивать Pea. Юноша решил, что утешительная ложь лучше жестокой истины.

— Он где-то здесь... И, наверное, скоро сам появится.

Внезапно Pea остановилась. Гален удивленно взглянул на нее, но тут же понял, что и все остальные остановились. И смотрели куда-то мимо его плеча.

Гален повернулся и разинул рот от изумления.

Он оказался посреди пустого пространства, внезапно образовавшегося среди толпы. Его окружали Избранные, каждый из которых держал меч из оружейных складов при арене. Все они стояли по стойке «смирно», прижимая к груди в знак приветствия эфесы мечей. Гален узнал среди этих людей Микала Фетрина и Таиса из своего родного Бенина, а еще старого Хаггана Харна, но остальные были ему незнакомы.

И все они салютовали Галену.

Pea вышла к нему из внезапно затихшей толпы и негромко спросила:

— Гален? В чем дело?

Гален повернулся, оглядываясь кругом.

— Я... я не знаю!

Головка эфеса каждого меча сверкала на утреннем солнце.

И в каждый был вделан блестящий черный камень.

— Этого не может быть! — Сердце Галена отчаянно забилось; он часто задышал, в холодном воздухе взвились облачка пара.

Перед ним стояли обычные живые люди, но в некоторых он узнавал оживших мертвецов из своего сна.

Он сосчитал их.

Их было тридцать два.

«Как же так, — растерянно подумал он. — Почему тридцать два? Во сне я насчитал тридцать шесть».

Неужели сон был ложным? Если так, может, и другие его сны тоже лгут?

Внезапно кто-то протиснулся сквозь толпу.

Это был Маддок. Он тоже поднял в знак приветствия меч — еще один меч с черным блестящим камнем на эфесе.

Pea подбежала к Маддоку, отвела в сторону его меч и обняла мужа за шею. Она прижалась головой к его груди и с облегчением закрыла глаза.

— Рад снова видеть тебя, Гален! — воскликнул Маддок, словно не замечая жены.

Гален удивленно моргнул.

— Маддок! В чем дело? Кто они такие?

— Мы все — твои люди, — радостно объявил Маддок.

Гален шагнул вперед и схватил его за руку.

— Но мне не нужны никакие люди! — тихо и настойчиво проговорил он, оглядываясь по сторонам.

Маддок покачал головой с безумной улыбкой.

— Однако ты позвал нас, и мы пришли. Мы твои люди и будем служить тебе до конца! Мы круг братьев, выкованный твоей волей! Мы называем себя Кругом братьев, выкованным волей Галена. Конечно, это не очень хорошее название для воинского отряда, но сгодится, пока мы не придумаем что-нибудь получше.

— Маддок, ты должен отослать всех этих людей обратно! Если монахи Пир увидят...

— Но Гален, я их не собирал! Ты сам позвал их во сне, вот они и пришли.

— Мне все равно, кто их позвал и откуда они пришли! Им надо разойтись! Монахи Пир увидят это и решат, что начался бунт!

— А, понятно! — Маддок подмигнул Галену. — Ты хочешь, чтобы они были секретным отрядом!

— Хорошо, пусть будут секретным, — раздраженно сказал Гален, чувствуя нарастающее отчаяние. — Только пусть разойдутся! Только... Эй, куда они подевались?

Круг рассыпался, все люди снова двинулись к залу, все стало таким же, как всегда. Остался только шепоток, бежавший по толпе, и подозрительные взгляды, которые Избранные часто кидали на Галена.

— Они движутся, как тени в ночи! — произнес Маддок заговорщицким шепотом. — Они везде и нигде и наблюдают за всем! Они Тайный круг братьев, выкованный волей Галена!

Pea грустно покачала головой, взяла мужа за руку и повела к залу.

— Не беспокойся, Гален! — крикнул Маддок из толпы. — Я скоро придумаю название получше!

Гален перепробовал все остальные мечи.

Ни один из них не захотел иметь с ним дела.

Он стоял перед единственным мечом, который не кричал на него голосом, от которого начинало ломить зубы. И именно к этому мечу Гален ни за что не хотел прикасаться.

— Это ты все подстроил, ведь так? — наконец сказал Гален мечу.

— Конечно я, — отозвался меч. — Я убедил собратьев, что ты мой. Честно говоря, это было не так уж сложно. Они не видят в тебе того потенциала, который вижу я. Не каждый год мне доводится обучать истинного воина!

— Истинного воина? — фыркнул Гален. — Для меча ты слишком уж туп.

— Остроумно, — отозвался меч, — но тупостью я точно не страдаю. С моей помощью, Гален, ты прославишься в войнах. Ты будешь настоящим героем, который...

Гален внезапно выпрямился.

— В войнах? Каких еще войнах?

Меч почти пел, погрузившись в восторженные воспоминания.