А собаку я возьму себе - Алисия Хименес Бартлетт

– Петра! Что случилось?

– Ничего, просто хотела узнать, как ты там.

После небольшой паузы к нему вернулся дар речи, и он ласково произнес:

– Все в порядке, милая, все в порядке.

Я-то надеялась, что мой звонок станет для него признаком обнадеживающих изменений в моей личности.

Мой сон в эту ночь, а вернее, в тот отрезок, что еще оставался от ночи, был таким крепким, что, несмотря на свою краткость, помог восстановить силы. Я проснулась в бодром настроении и сразу же отправилась под душ. Когда я уже вытиралась, из гостиной донесся звонок. Если бы он зазвонил на пять минут раньше, было бы хуже, подумала я. И заторопилась – столь ранний звонок мог быть только с работы. Так оно и оказалось, я сразу узнала характерный галисийский выговор Хулио Домингеса, молодого полицейского, недавно переведенного в Барселону.

– Сеньора инспектор, я звоню вам по распоряжению инспектора Санчеса.

– Слушаю вас, говорите.

– Обнаружена мертвая женщина.

– Так, и что дальше?

– Дело в том, что инспектор Санчес сказал, что у женщины, у мертвой женщины, на шее висел медальон или что-то вроде этого с портретом младшего инспектора Гарсона.

Мне вдруг стало трудно дышать, в глазах потемнело.

– Блондинка или брюнетка?

– Что?

– Эта женщина – она блондинка или брюнетка?

– Не знаю, инспектор, мне сказали только то, что я вам передал.

– Где ее нашли?

– В патио ее дома.

– А где ее дом, ради всего святого?

– Этого я тоже не знаю. Дело в том, что сообщение это принимал не я. Подождите минутку, инспектор. Я выясню, кто разговаривал с инспектором Санчесом, и немедленно вам перезвоню.

– К черту! Я сейчас же выезжаю в комиссариат, так будет быстрее!

Я нацепила на себя первую попавшуюся мне в шкафу одежду. Молнии заедали, пуговицы не попадали в петли. Причесаться я забыла, равно как и погладить Ужастика. Запуская мотор, я почувствовала всплеск адреналина в крови.

10

Санчес был потрясен. Пожилой уже мужик, закаленный ветеран, он сам признался: «За все годы службы я не видел ничего подобного». Мой стаж в полиции гораздо меньше, но я надеюсь, что мне больше никогда не придется присутствовать при подобной сцене. На полу, словно ненужный хлам, валялся обезображенный, растерзанный труп Валентины Кортес. Открытые части ее тела были испещрены фиолетовыми ранами. Лицо было залито кровью, в глазах застыла мука, теперь уже вечная. Я опустилась рядом с ней на колени. Ее чудесные светлые волосы слиплись в отдельные пряди из-за свернувшейся крови. Санчес присел возле меня на корточки.

– Это подруга Фермина Гарсона, верно?

– Да.

– Я сразу сообразил, увидев этот медальон… На всякий случай решил позвонить тебе, чтобы ты сама взглянула.

– Что это за раны?

– Укусы. По-видимому, на нее напала собственная собака. Сейчас она забилась в свою будку и, когда мы подходим к ней, начинает рычать. Не думаю, что она выйдет, но один из моих людей держит пистолет наготове. С такой зверюги глаз нельзя спускать.

– Судебного медика известили?

– И судью тоже, чтобы он удостоверил смерть. Мы произвели предварительный осмотр дома и ничего необычного не обнаружили. Ясно, что собака напала на нее в патио, у будки, потому что была привязана.

– Соседи что-нибудь слышали?

– Говорят, что нет.

– Это странно, тебе не кажется?

– Все зависит от того, когда это случилось; кроме того, она, должно быть, не ожидала такого от собственной собаки и не успела закричать.

– Не успела закричать при таком количестве укусов?

– Мы не знаем, возможно, собака сначала прикончила ее, а уже потом искусала.

Я встала на ноги. Голова просто разламывалась.

– У них были близкие отношения, у Гарсона с нею?

– Да.

– Дьявол! Как же ты думаешь ему об этом сказать?

– Это я должна сделать?

– Он же с тобой работает!

Я позвонила младшему инспектору. Ничего другого мне не оставалось, к тому же это был мой долг. По крайней мере, на месте преступления работало много народу, и я надеялась, что, пока Гарсон будет ехать, я отыщу кого-нибудь, кто поможет мне хоть как-то снять напряжение.

– Младший инспектор?

– Слушаю вас, Петра. Извините, если я опоздал, я уже выхожу.

– Гарсон, произошло нечто ужасное. Я хочу, что бы вы меня выслушали и сохраняли спокойствие.

– Черт подери, инспектор, не пугайте меня.

– Валентину обнаружили в ее доме мертвой, Фермин. Предполагают, что на нее внезапно набросилась Моргана и загрызла насмерть.

На другом конце провода воцарилось молчание.

– Вы меня поняли?

– Да.

– С вами все в порядке?

– Да.

– Приедете сюда?

– Да.

Приехал судебный врач, потом судья, и наконец в рубашке без галстука и распахнутом пиджаке с развевающимися полами появился Гарсон. Я не стала подходить к нему и здороваться, а только наблюдала издалека, как он приближался к месту, где лежало тело, как нагибался и приподнимал уголок одеяла, которым оно было накрыто. Все разъяснения ему давал Санчес. Он слушал их, не говоря ни слова. Тут я подошла к нему и положила руку ему на плечо. Он обернулся. Его лицо было неподвижно, глаза ничего не выражали.

– Фермин… – сказала я ему.

– Здравствуйте, инспектор, – произнес он совершенно бесцветным голосом.

– Врач сказал, что смерть наступила в два часа ночи, и подтвердил версию насчет собачьих укусов. Сейчас тело повезут на вскрытие, – вступил в разговор Санчес.

– Ее собака тут ни при чем, – тихо заметил Гарсон. – Инспектор Санчес, я подозреваю, что произошло убийство. Вы не могли бы провести здесь самый тщательный обыск?

Санчес с некоторым сомнением посмотрел на него, но ответил:

– Конечно. Я распоряжусь, чтобы тут все еще раз осмотрели, сняли отпечатки и взяли образцы гардинной и ковровой ткани. Собаку мы пристрелим, чтобы можно было спокойно исследовать ее зубы и следы крови.

– Незачем убивать собаку, я выведу ее из будки.

– Вы не сможете, Фермин.

Гарсон не ответил и направился к будке. Увидев его, собака начала рычать, но он не остановился. Все мы, сколько нас там было, замерли и не сводили с него глаз. Он присел перед небольшой дверцей, сунул туда руку и тихо произнес:

– Моргана, ко мне.

Собака чуть ли не ползком выбралась из своего убежища и прижалась к ногам моего напарника в поисках защиты. Гарсон молча принялся ее гладить. Оба не двигались, и никто из нас не решался разрушить эту картину. В конце концов эта миссия выпала мне.

– Фермин, они должны увезти собаку, чтобы осмотреть ее зубы.

– Скажите, чтобы не убивали, мы потом ее кому-нибудь пристроим.

– Хорошо, не волнуйтесь, я скажу.

Он взял собаку за ошейник, отвязал ее, и она покорно последовала за ним к микроавтобусу. Медик вколол ей успокоительное, и собаку увезли. Гарсон глядел ей вслед. Необходимо было увести его оттуда хотя бы на несколько минут. Он ни в коем случае не должен был присутствовать при выносе трупа.

– Пойдемте выпьем кофе, Фермин.

– Кофе? – переспросил он, словно забыл значение этого слова.

– Да, выпьем по-быстрому и вернемся.

– А как же обыск?

– Инспектор Санчес об этом позаботится. Не беспокойтесь, вы же слышали, что они все тщательно осмотрят.

Мягко, но решительно я увлекла его за собой. Мы зашли в небольшой бар, полный крикливых рабочих, – было время завтрака.

– Вам с молоком, Фермин?

Он рассеянно и отрешенно кивнул.

Мы молча пили кофе. Я слышала шутки, которые отпускали между собой рабочие, нейтральный голос радиодиктора, вплетавшийся в общий гомон, монотонное гудение игрального автомата, приглашавшего сыграть из своего угла. Веселая обыденность нормального утра. У меня никогда не было способностей к тому, что относится к сфере героического или эмоционального. Мне плохо удаются соболезнования, слова утешения и сочувствия. Что можно сказать перед лицом горя? Что все в жизни рано или поздно наладится, хотя довольно жестоко напоминать об этом тому, кто страдает. Мне пришло в голову лишь предложить Гарсону:

– Выпьем по рюмке, младший инспектор?

Он кивнул и, взяв рюмку, осушил ее одним глотком, после чего сказал:

– Валентину убил ее любовник.

– С помощью собаки?

– Ее убил любовник, – повторил он.

– Что вы знаете о нем, Фермин?

– Ничего, хотя это, конечно, выглядит более чем странно. Мне не хотелось ее расспрашивать, ну и она тоже про него не рассказывала. – Он на минуту задумался, а потом добавил: – Пойдемте, я хочу посмотреть, как проходит обыск.

Ну что ж, проявление профессионального интереса – признак того, что человек начинает адекватно воспринимать действительность. Вернувшись на место, я убедилась, что труп уже увезли. К нам сразу же подскочил Санчес.