Мракобой - Дино Динаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вышел из подъезда и присоединился к общей толпе. Рядом оказался мужичок с непропорционально длинным лицом.
— Прибарахлился? — он кивнул на сумку Пестеля, в которой болтанулась Шуша.
— Куда там? Хозяева всю еду специально испортили! — пожаловался Пестель.
— Евреи! — понимающе кивнул длиннолицый. — Эта еврейский квартал!
Пестель ничего против евреев не имел. Жаль, что фотку хозяев не нашел, пожалел он. Тогда бы точно удалось установить национальность сволочей. Почему-то это было важно.
Дыма на улице стало больше. Люди заходились в кашле, дышали через платки.
— Консерватория горит! — пояснил длиннолицый. — Говорят, там всех евреев поубивали!
Он был явно неравнодушен к этой нации.
Не знаю, как насчет евреев, но пожар консерватории на Большой Никитской стал одним из первых в череде пожаров в Москве. Город горел целый месяц. Горели огромные торговые молы и отдельные жилые дома. Бензозаправки и гаражи. Отдельные машины и ларьки. Пожары пытались тушить, пока пожарные машины не привели в негодность, или банально слили бензин, а сами пожарники либо сбежали, либо их поубивали мародеры, приняв за форму за русгвардейцев. Да и сами «пинальщики», набранные по Босянинскому призыву в отдаленных районах Калмыкии и Тувы, вскоре самоорганизовались в вооруженные банды.
— Говорят, муку по килограмму дадут! — продолжал тем временем длиннолицый. — Только надо смотреть, чтобы с червями не подсунули! Запасы из Госрезервов, а они все под контролем евреев! Они хорошую муку уже давно продали и разбодяжили с порченной!
На фига мне мука, я и печь не умею, подумал Пестель.
Мука.
Людей становилось все больше. Они выдавливались из разбитых подъездов, стекались из переулков и дворов. Двигались молча или тихо переговариваясь. Тени людей. В толпе присутствовали разные национальности и даже расы. Вместе с русскими шли азиаты, кавказцы, и даже негры с китайцами. Хотя Пестель не был уверен, что это китайцы, но что узкоглазые и желтокожие, это точно.
Изредка толпу прореживали легковые автомобили. В них сидели зажиточные нерусские либо русские бандиты, оба племени мало нуждалось в гуманитарке, но целенаправленно перли в сторону Манежной.
— Ни одного еврея в Москве не осталось! — констатировал длиннолицый. — Прям как в 41-м! Эти крысы чуют, когда надо бечь!
— Что ж они из Польши в 39-м не сбежали? — возразил Пестель, хоть он сам имел немецкие корни, но обвинения в адрес детей Сиона стали раздражать.
— Их Гитлер обманул! — уверенно заявил длиннолицый. — А у нас Босянин всю свою кодлу в Израил увез! Они там сейчас прожирают наше бабло!
Он нарочито произнес: «Израил» без мягкого знака.
— В правительстве Москвы не одни евреи были! Там даже татарин был! — уточнил Пестель.
— Тоже еврей! — выкрикнул длиннолицый.
На них стали оборачиваться. Волей-неволей Пестель становился объектом внимания, чего терпеть не мог. Он всю жизнь был тенью Пестеля. Незаметный и тихий.
Пока не появилась Диана.
До романа с Тоболовым на всех корпоративах она танцевала исключительно с ним, вытаскивая его из всех его укромных уголков. Обычно он садился в самом конце стола, если стол был один, а если столов было много, ищи его в самом отдалённом и темном углу, не ошибешься. Диана находила его везде.
— Алекс! — кричала она на весь зал.
Не веря своему счастью, он танцевал с ней танец за танцем, иногда по 3 медляка подряд. Он был без ума от красотки. А когда она просила оценить ее новые духи и откидывала локон с ушка, красиво изгибалась и приближала к нему свое нежное место под ушком, Пестель разве что не терял сознания от счастья.
Диана, несчастная моя Диана. Всеми брошенная и забытая в огромном городе. Что, если ее нашли бандиты и теперь возят в своей ужасной клетке?
Он помотал головой. Нет, он ее спасет. Да, вот именно он, сам всего лишенный, без денег, без транспорта, он идет по полным смертельными угрозами улицам, имея в кармане грязный скальпель.
Я обязательно дойду, обещал он мысленно. Я всегда буду рядом, Диана. Клянусь. Ты только дождись.
Манежная площадь кишела людьми. Здесь людские потоки стекались и соединялись сразу с нескольких улиц: Манежной, Моховой и Тверской. Из авто динамиков гремели кавказские мотивы под низкочастотный гул барабанов.
В Кремлевском проезде стоял безразмерный бегемотообразный внедорожник, перегородивший дорогу людскому потоку, судя по размерам и наглости, царь-машина всех кавказцев. Все дверцы были открыты нараспашку. Изнутри доносилось знакомое «Я без тибя ни магу!».
В салоне коренастый парень восточного типа, темный курчавый, и восточная же девушка пили из высоких бокалов, закусывая одуряюще пахнущим шашлыком. В гуманитарке они явно не нуждались.
Девушка заметила чужие взгляды (хотя тогда для чего они настежь пооткрывали дверцы авто) и злобно устаивалась на смотрящих.
— Узлипат! — позвал ее парень.
У девицы снова проступило милое личико. Все изменения произошли мгновенно, но проявившаяся злоба никуда не делась, она искусно спряталась внутри.
Повезло парню, подумал Пестель. И имя соответственное. Узлипат. Все бабы б… Кроме Дианы.
— Что за явление Христа народу? — недовольно произнес длиннолицый.
На его слова откликнулся шедший рядом то ли узбек, то ли таджик.
— Машин хозяина Москва! — с неподдельным уважением произнес он.
На слова обернулся бородач, явно уже из кавказцев.
— Чу! — коротко одернул он таджика (узбека), и тот испуганно затих.
Так Пестель узнал о градации мигрантов. Раньше он думал, что все сумиты равны между собой.
Но где раньше и где он сейчас!
Несколько идущих кавказцев продолжили тихий разговор, искоса поглядывая на пассажиров автобегемота, и имевший непосредственное к ним отношение, но Пестель не понял ни слова.
Рэд Сквер.
Перед выходом на площадь многочисленный отряд непонятных людей в разношерстном камуфляже, вооружённых автоматами, останавливал все легковушки, ещё остающиеся в толпе. Хозяева вполголоса возмущались, но подчинялись, и куча оставленных по обочине машин все росла.
При виде площади Пестель непроизвольно ахнул. Вместе с ним и другие начали вскрикивать и восклицать. У некоторых началась форменная истерика.
Площадь кишела людьми. Тысячные толпы непрерывно дефилировали в разных направлениях. Могучий людской ор стоял над толпой. Если кто терялся, то найти было нереально. Вселенский хаос.
Толпа понесла Пестеля, хотя он этого отнюдь не жаждал. Природная осторожность говорила ему, на фига ты сюда приперся!
Его несло и несло, пока людской поток впереди неожиданно не разбился надвое, огибая некое препятствие. Пестель оказался перед странным сооружением.
Усеченный
