Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры - Олег Хлевнюк

Если не осведомленный в интригах в верхах Симонов так и не смог понять, какие конкретно обвинения выдвигал Сталин против своих соратников (он запомнил только общие формулировки о трусости и капитулянтстве), то Микоян хорошо знал, о чем шла речь[565]. Как обычно Сталин использовал какие-то реальные факты и придал им свою политическую обвинительную интерпретацию. Главной была старая история об уступках Молотова иностранным корреспондентам и ошибках на конференции министров иностранных дел в 1945 году[566]. Казалось бы, эта история должна была давно забыться, но Сталин каждый раз доставал ее из кармана, как только нужно было ударить по Молотову. Так сделал он в 1949 году, когда снимал Молотова с поста министра иностранных дел и арестовывал его жену, так он поступил и теперь. Правда, на этот раз Сталин дополнил эти традиционные обвинения новыми. Он вспомнил, как Молотов в присутствии Микояна предлагал повысить заготовительные цены на хлеб, чтобы стимулировать крестьян[567]. Микояну Сталин дополнительно припомнил инцидент с отправкой несанкционированной Политбюро директивы во время переговоров с американцами о кредитах. Эта, в общем, не слишком значительная бюрократическая накладка произошла еще в 1946 году по вине заместителя министра иностранных дел С. А. Лозовского. В 1946 году объяснения Микояна и Лозовского вполне удовлетворили Сталина. Однако теперь он вспомнил этот случай[568]. Публичное обвинение Микояна в «сговоре» с Лозовским выглядело особенно зловещим и потому, что Лозовский был расстрелян по «делу антифашистского еврейского комитета» в августе 1952 года. В манере, напомнившей 1930-е годы, Сталин обвинил Молотова и Микояна в «правом уклоне» и, если верить одному источнику, даже заговорил о «расколе» в руководстве, где Молотов якобы занимал антиленинскую позицию, а Микоян — троцкистскую[569].

И Молотов, и Микоян были преданы анафеме, и в течение последовавших за этим месяцев оба действительно были исключены из правящей верхушки. Хотя они присутствовали на первом заседании Бюро Президиума ЦК КПСС 27 октября 1952 года, последующие шесть заседаний до смерти Сталина проходили без них[570]. Однако добившись своей цели, дискредитировав старых соратников в той степени, которая была необходима для их выведения из числа «наследников первой очереди», Сталин не стал доводить конфликт до предела. Не желая будоражить страну и мир, Сталин не только оставил Молотова и Микояна на свободе, но даже запретил публиковать информацию об избрании Бюро Президиума ЦК[571]. Для непосвященного наблюдателя старые члены Политбюро так и остались в руководстве страны, в Президиуме ЦК КПСС.

Перекраивание аппаратных границ

Атаки против старых соратников сопровождались организационными преобразованиями, существенно менявшими конфигурацию высшей власти. На XIX съезде были проведены три структурные реформы. Первая касалась партийного аппарата. Удвоение количества секретарей (с пяти до десяти) и новое распределение обязанностей в Секретариате преследовали ту же цель, что и создание большого Президиума ЦК — растворение старых соратников в массе молодых выдвиженцев, создание конкуренции в окружении вождя. На заседании Президиума 18 октября, на встрече секретарей со Сталиным 20 октября и заседании Бюро Президиума 27 октября была подчеркнута традиционная роль партии в кадровой политике и идеологии. С этой целью создали новый отдел ЦК по руководству делом подбора и распределения кадров с широкой сферой ответственности. Двух секретарей ЦК обязали наблюдать за идеологией — М. А. Суслова, который должен был отвечать за эту область в целом, и Н. А. Михайлова, которому поручалось возглавить реанимированный отдел пропаганды и агитации[572].

Вторым важным организационным новшеством было образование трех постоянных комиссий при Президиуме ЦК[573]. Крупнейшей из них, насчитывавшей пятнадцать членов, была постоянная комиссия по внешним делам под председательством Г. М. Маленкова, которая должна была наблюдать за работой Министерства иностранных дел, Министерства внешней торговли и других ведомств, имевших дело с международными организациями. Постоянной комиссии по вопросам обороны во главе с Н. А. Булганиным, насчитывавшей одиннадцать человек, поручили наблюдение за военным и военно-морским министерствами и сферой военно-промышленного комплекса. Третьей, самой маленькой из постоянных комиссий Президиума, в которую входили пятеро членов, была комиссия по идеологическим вопросам. От этой комиссии, которой руководил сначала Шепилов, а затем А. М. Румянцев, требовалось улучшить работу партийных изданий (прежде всего, журнала «Коммунист») и поднять теоретический уровень литературно-художественных журналов, таких как «Новый мир» и «Знамя». Все комиссии действовали до смерти Сталина, причем комиссия по внешним делам собиралась восемнадцать раз, комиссия по вопросам обороны — одиннадцать раз и комиссия по идеологическим вопросам — десять раз[574].

Третьей и самой значительной организационной реформой было создание Президиума и Бюро Президиума ЦК, которое должно было выступать в роли исполнительного комитета нового Президиума. Бюро Президиума как руководящая структура не упоминалось в новом уставе партии, и с этой точки зрения было формально нелегитимным, а поэтому никогда не упоминалось в печати. Идя на эти нарушения устава и неудобства, Сталин преследовал две цели. Во-первых, создание Бюро было способом изоляции Молотова и Микояна при внешнем соблюдении единства и преемственности старого Политбюро и нового Президиума ЦК. Во-вторых, создавая Президиум из 36 человек (25 членов и 11 кандидатов), Сталин осознавал, что столь многочисленный орган не может обладать необходимой оперативностью. Фактически создавая Бюро Президиума, Сталин формально на пленуме утвердил руководящую группу Президиума, игравшую ту же роль, что и прежняя руководящая группа Политбюро. Девятка членов Бюро Президиума по численности соответствовала «девятке», действовавшей в Политбюро до «ленинградского дела» и «восьмерке», действовавшей до XIX съезда[575]. Другое дело, что персональный состав руководящей группы Политбюро и Бюро Президиума различался. Подвергнув опале Молотова и Микояна, Сталин ввел в Бюро Президиума (можно сказать, на их места) М. Г. Первухина и М. 3. Сабурова. По какой-то причине (видимо для демонстрации лояльности Сталина по отношению к самым старым соратникам) в Бюро Президиума был избран также К. Е. Ворошилов, уже долгие годы отсеченный от руководящей группы.

Вслед за реорганизацией высшей партийной власти последовали изменения в правительственных структурах. 27 октября 1952 года был утвержден новый состав Бюро Президиума Совета министров СССР: Сталин, Берия, Булганин, Каганович, Маленков, Малышев, Молотов, Первухин, Сабуров, Хрущев[576]. Таким образом, наблюдалось дублирование персонального состава высших партийных и правительственных инстанций. В Бюро Президиума Совмина вошли восемь из девяти (кроме Ворошилова) членов Бюро Президиума ЦК КПСС. Это соотношение было традиционным и практически повторяло досъездовскую ситуацию[577]. Прежней была также практика участия Сталина в заседаниях руководящих инстанций. Он вновь игнорировал все заседания Бюро Президиума Совмина, но руководил собраниями нового Бюро Президиума ЦК, так же как ранее руководящей группы Политбюро.

Вместе с тем после XIX съезда наметилась тенденция перемещения высших руководителей из правительственных в партийные структуры. В значительной мере это было связано с созданием и расширением полномочий постоянных комиссий Президиума ЦК КПСС. 10 ноября Бюро Президиума ЦК освободило Маленкова от обязанностей заместителя председателя Совета министров и члена Президиума и Бюро Президиума Совета министров, поручив ему «сосредоточиться на работе в ЦК КПСС и в Постоянной комиссии по внешним делам при Президиуме ЦК КПСС». Аналогичное решение было принято в отношении Булганина, руководившего Постоянной комиссией по вопросам обороны. Хрущева освободили от членства в Бюро Президиума Совмина, обязав «сосредоточиться на работе в Московской партийной организации и в Бюро Президиума ЦК КПСС»[578]. В результате этих перестановок в высших властных структурах сложился новый баланс сил. Если не учитывать Сталина и Ворошилова (игравшего формальную роль в высшем руководстве), то из семи членов Бюро Президиума ЦК КПСС трое (Маленков, Булганин и Хрущев) полностью сосредоточились на работе в партийном аппарате и четверо (Берия, Каганович, Первухин и Сабуров) работали в правительстве. В целом это был отход от той модели организации правительства, которая сложилась в предыдущий период. Пользуясь своей властью, Сталин перераспределял полномочия и кадры из правительственных структур в партийные. В определенной мере это ослабляло потенциал Президиума и Бюро Президиума Совета министров как коллективного органа руководства, заседавшего без Сталина.