Соловей и кукушка (СИ) - Разумовская Анастасия

— Ты ошиблась.

— Нет. Он часто бывал у нас до папиного ареста, они действительно с отцом были друзьями. Я не могла бы перепутать его голос ни с одним другим.

Нет! Несмотря на то, что капитан в минуту опасности отрёкся от меня, я всё равно не могла в это поверить…

И вдруг вспомнилось: «Никому никогда не верьте. У каждого человека своя собственная игра. Доверяйте только себе. И то — с оглядкой. Потому что однажды даже этот, последний человек, вас предаст».

Сердце дёрнулось. Захотелось закричать, зажав уши.

Доменика, видимо, что-то увидев в моём лице, обняла, прижимая к себе.

— Прости, — прошептала, — это правда. Прости, мне жаль, что я причинила тебе боль.

Я отстранилась.

— А что на это ответил твой отец?

— Он сказал: «Это ложь, господин судья. Вы знаете это. Диаманто, я тебя прощаю. Помни».

Как благородно! Как омерзительно, до тошноты, до судорог благородно и великодушно.

Я задумалась.

— Но ты поедешь со мной в город? Мы можем попытаться поискать ответы в библиотеке…

Доменика покачала головой.

— Прости…

Рано же ты сдалась, сестрёнка.

— Хорошо, — я кивнула. — Пожалуйста, принеси в мою комнату сливки.

— Ч-что? — переспросила Ника, изумлённо распахнув глаза.

— Сливки.

И, раньше, чем она задала следующий вопрос, я развернулась и пошла искать королевские конюшни.

«Плевать, — сердито думала я, слушая как садовник объясняет дорогу. — Плевать. Он, может, и предатель, но он — самый умный человек в этом городе…»

«Плевать, — продолжала рассуждать, когда конюх — громадный черноволосый с проседью мужчина — запрягал мою игреневую кобылку, — мне наплевать. Он всё равно мне нужен. Дон Тимотео мне никто».

— Мне наплевать! — кричала я, пустив Дафну вскачь по парковой алее. — Мне всё равно, что за скелеты скрываются в твоём прошлом, Лианор!

Дафна была совсем молоденькой кобылкой, очень подвижной и азартной, она буквально стелилась над дорогой, весело топоча копытами и с явным удовольствием встречая грудью ветер. Роскошный подарок. Я оценила щедрость принца. Лучшую зверюшку для любимой игрушки не пожалел.

«Он не торопится, — думала я, пригибаясь к лошадиной шее. — Ему впервые понравилось играть с женщиной в кошки-мышки. Я могу уже начинать чувствовать себя польщённой? Итак, сейчас у него в игре Доменика, Марселия, Криштиан и я. Очевидно, что я стану последней, кого он уничтожит в этой четвёрке. Но кого он выберет первым? Не Марселию. Думаю, он захочет, чтобы матушка видела смерть своей дочери. Это ведь интереснее, чем просто убить. Но тогда — кто первый? Доменика или Криштиан? Если Доменика, то Марселия, думаю, за ней, а Криштиан — следующий. А если Криштиан…»

Сердце стиснула холодная рука страха, но тут вдруг я увидела каменистый уступ, выдающийся над морем… Здесь я, почти до полубессознания пьяная, полулёжа на груди Ролдао, смотрела на лунную дорожку в море…

Я остановила Дафну, заставила её вернуться и выехать на уступ.

Отсюда открывался прекрасный вид. Море серебрилось, ветер морщил его искрящуюся гладь. Он раздувал мои волосы и гриву кобылки, беспокойно переступающей тонкими ногами…

Мыс Ветров…

Я как-то сразу поняла, что это именно он. То место, куда неизвестный «доброжелатель» изначально направил Криштиана, ошибившись почти на сутки. Почему же той ночью Ролдао не убил меня прямо здесь? Маньяку явно нравились красивые места для убийств. Что ему помешало? Моё бессознательное состояние? Вряд ли…

Я содрогнулась, осознав, что нахожусь на месте, которое могло бы стать для меня последним в этом мире… Потянула за узду, Дафна послушно развернулась и вновь помчалась по дороге в Дэльорию.

Глава 23

Улица погасших фонарей

Когда я, спрыгнув с Дафны, позвонила в электрический звонок знакомого голубого дома с химерами, то готова была ко всему на свете. Ко всему, кроме:

— Дон Лианор на службе и, боюсь, его может не быть до вечера, а то и до утра.

Я невольно залюбовалась бледно-лиловым платьем сеньоры Альбертины, украшенным сиреневым кружевом.

— А где его искать, не знаете?

— Боюсь, что нет.

— Спасибо.

Я вновь вскочила на лошадку. Лианор был нужен мне. Очень нужен.

Проехав вперёд, я свернула, выбирая наиболее парадную и чистую улицу. А затем ещё более нарядную. Выехала на набережную канала, вздыбленного ажурными горбатыми мостиками. Здесь уже не встречалось доходных домов, лишь одни особняки знати, похожие на мрачные замки. Стены из простого, грубо обработанного камня, узкие маленькие окошки наверху… Я поняла, что приехала в самое сердце города. Эти узкие извилистые улицы помнили век двенадцатый, наверное.

Наконец, при очередном повороте канала, показался королевский дворец. Я, конечно, сразу его узнала. Во-первых, по Старой площади с конным памятником посредине, а во-вторых, я столько раз видела фотографии знаменитого Дэльорского замка, перестроенного пару сотен лет назад во дворец. Угрюмый, мрачный, который не украсили даже прорубленные большие окна. А прилепленные белые колонны коринфского ордера смотрелись как-то особенно жалко и убого. Здесь находилось именно то, что мне было нужно: охрана. Причём не только обычная дворцовая стража. У дворца также постоянно дежурил отряд полиции. Я знала об этом, так как перечитала множество книг о проклятье Дэльорского замка, о призраках, бродивших и стенающих здесь по ночам, и в этих книгах упоминались свидетельства не только стражников и слуг, но так же и полицейских.

Я остановилась рядом со статным черноглазым кудрявым молодцем в палевом мундире, который, опершись о чугунную ограду, окружающую дворец, насмешливо взирал на вытянувшуюся вдоль периметра охрану.

— Где капитан де Лианор? — сурово спросила я, приняв самое высокомерное выражение лица, на которое только была способна.

Полицейский покосился на меня, сдвинул фуражку с чёрной кокардой на лоб.

— Капитанов много, — заявил с вежливой наглостью, — всех разве упомнишь?

Возможно, он хотел взятку. Но я совершенно не умела этого делать. Вот как так: взять и просто дать? Или бросить? Бросить как-то невежливо… Ещё оскорбится. А дать… Как с коня протягивать деньги? И потом, а сколько давать-то? В романтичных книгах какой-нибудь именитый лорд, или там сеньор бросает служивому золотую монетку. Но у меня не было золота. А в бумажных деньгах это сколько?

В общем, у меня оставался только один выход. Я гордо вскинула голову:

— Представьтесь, сеньор. Я попрошу дона де Лианора, чтобы он сам разобрался, почему его не помнят. И напомнил.

Я стреляла в небо, но попала. Чернявый скрючился. Бывший комиссар явно был знаком ему.

— А-а, — протянул неохотно, — вы про сеньора Диаманто де Лианора? Ну так он на разборе завалов в нижнем городе.

— Завалов? — удивилась я, не понимая.

— Ну, — парень отвёл глаза, — после артиллерийской канонады, когда принц ударил по мятежникам, нижний город превратился в руины. Уже третий день разбирают. Живых, конечно, почти не находят уже, но…

— Как туда проехать? — спросила я, чувствуя дурноту…

Капитан Лианор в прорезиненном плаще и грубых перчатках обнаружился на третьей по счёту улице разрушенного города. Его мне показали угрюмые работяги в кожаных фартуках и резиновых сапогах. Щеголеватый Диаманто казался совершенно неуместным среди разрушенных лачуг и кирпичных промышленных строений, по которым, словно армия муравьев, ползали рабочие и полицейские. Лицо капитана было покрыто слоем пыли.

Я спрыгнула с Дафны, чувствуя неловкость, и пошла к нему, аккуратно переступая кучи мусора, ещё недавно бывшего чьими-то домами.

— Дон Лианор!

Он обернулся, но лицо его не выразило ни радости, ни досады.

— Донья Ирэна? Что вы тут делаете? — безразлично осведомился следователь по особо важным преступлениям.

— Ищу вас.

— Дон Лианор! — к капитану подскочил низкорослый Пабло. Я с трудом узнала в этом перемазанном мужчине того, чью слежку когда-то рассекретила. — Дон Лианор! Там женщина под завалом. Живая. Стонет. Но, боюсь, если начать разбирать обвалившуюся кровлю, то всё может рухнуть и погрести её окончательно.