Поход - Алексей Витальевич Осадчук

— Ваше сиятельство, благодарю вас за то, что согласились на эту встречу, — с легким поклоном произнес шевалье де Латур.

Его умные карие глаза были слегка приоткрыты от удивления. Ему явно нравилось внутреннее убранство моего дома на колесах, который на данный момент был превращен в шатер.

— Шевалье, я всегда рад друзьям, — улыбнувшись, произнес я, жестом приглашая его к небольшому столику, на котором стоял поднос с напитками и закусками. — Вина? Или может быть бренди?

— Бренди, — ответил шевалье де Латур, удобно устраиваясь в кресле.

Гуннар, следовавший по пятам за шевалье, быстро наполнил наши бокалы и после моего кивка вышел из шатра.

— Тост, — произнес я, приподняв бокал, на дне которого колыхалась темно-янтарная жидкость. — За благополучие и процветание Гондервиля!

— Великолепный тост, — улыбнулся шевалье де Латур и осушил до дна свой бокал.

Я поступил также и заново разлил бренди. Следующие несколько минут мы, согласно этикету, просто беседовали на разные, на первый взгляд ничего незначащие темы.

Должен заметить, что раньше меня, выходца из другого мира, скорость жизни в котором превышала здешнюю в разы, здорово раздражала эта размеренность. Но впоследствии, не без подсказок Бертрана, я начал понимать, что все эти прелюдии перед серьезными разговорами играли важную роль, прежде всего в формировании моего образа в глазах моих собеседников.

Этикет элиты…

Если будешь вести себя неподобающе, то обязательно создашь о себе негативное мнение, которое впоследствии повлияет на твою репутацию. Высшие дворянские роды — это особая каста, которая никогда не будет вести дела с дикарем, что не обучен тонкостям этикета.

Наконец, все условности были соблюдены, и шевалье де Латур перешел к делу.

— Ваше сиятельство, вероятно, вы уже догадываетесь, о чем я хотел с вами поговорить, — произнес он и без паузы продолжил: — Заранее хочу сказать, что я сейчас говорю от имени совета старейшин Гондервиля, которые и выбрали меня на роль эмиссара.

Перестраховщики. Но я их в чем-то понимаю. На их плечах лежит ответственность за почти пять тысяч человек. Горцам в этой ситуации проще. В любой момент они могут собраться и уйти в свои горы. И попробуй их там найди. А город — вот он. Как на ладони.

— Другими словами, — произнес я с легкой улыбкой. — Все, что вы мне скажете от имени тех, кто управляет городом, не носит официального характера.

— Я тот, кто идет впереди по неизвестной топи с длинным шестом и прокладывает дорогу остальным, — пожал плечами шевалье.

— Что ж, надеюсь, вы не утонете, выполняя свою миссию, — усмехнулся я.

— Увы, но иногда такова участь впереди идущих, — улыбнулся мне в ответ Анри. — Но я сознательно выбрал этот путь. Гондервиль — мой дом. Мой предок был одним из тех, кто отправился к предку нашего короля за лицензией на возведение городских стен. Он и его соратники, в конце концов, добились своего, хотя герцоги де Бриали, хозяева этих земель, всячески препятствовали этому. Ведь городу, обнесенному высокой крепостной стеной, уже так просто свои условия не подиктуешь. И налоги не поднимешь. Наши предки пошли на риск и в конце концов получили главный приз. Они сделали так, что следующие герцоги де Бриали вынуждены были переступать через свою гордость и договариваться с городским советом. Мы же не только налог платить можем, но и укрыть герцога с его семьей и дружиной за высокими стенами в трудный час. Что гондервильцы за прошедшие столетия и продемонстрировали много раз.

Хм… Любопытный поворот. Интересно, с чем ты ко мне пришел?

— Можно только позавидовать мудрости и дальновидности ваших предков, — произнес я.

— Верно, — кивнул Анри де Латур. — Стены, которые они возвели, пережили многое. Скажу больше, они пережили нескольких королей, чей предок разрешил их построить, а также всех потомков местных герцогов. Династия бергонских королей прервалась, род Бриали угас, а Гондервиль все еще стоит. И стоял бы еще несколько столетий, но, увы, на эти земли пришли те, кто живет по другим законам. Сегодня они, якобы по воле своего божка, истребляют истинных, а завтра примутся за наших богов и наши храмы. Они начнут приносить в жертву всех тех, кто не захочет принять их веру. Они прибьют на главные ворота свои гербы и дадут новое имя этому городу. Гондервиль перестанет существовать. Ведь этот город прежде всего не стены, а люди…

Да, только до того, как мы пришли это никак не мешало этим же людям сосуществовать с гарнизоном «Багряных» и снабжать когорты Серого жнеца продовольствием.

Тем временем шевалье де Латур продолжал:

— И эти люди готовы сражаться за свой дом до последней капли крови! Но, увы, этот бой неравный. Без союзников нам не справиться.

— У Бергонии есть союзник, — произнес я и сделал маленький глоток из бокала. — Это Вестония.

Анри слегка повращал бокал в своей руке, задумчиво наблюдая за темно-янтарной жидкостью. Затем он поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд был полон грусти.

— Бергония? — переспросил он. В его голосе слышались нотки иронии и разочарования. — Разве такая страна еще существует? Королевский дом уничтожен. Мертвы все прямые наследники. Хех… Насколько я знаю, даже вы приложили руку к умерщвлению одного из ближайших родственников короля.

Заметив мой взгляд, шевалье слегка приподнял руку.

— Знаю, тот бой был честным… Скажу больше — графа де Морне я знал лично и считаю, что он был еще той высокомерной сволочью, но факт остается фактом… Короли Вестонии и Аталии пытаются поделить эту землю. Причем первый — почти мертвец, а второй — безвольная марионетка верховного магистра, стоящего во главе ордена кровожадных фанатиков.

Он сделал глоток из своего бокала и продолжил:

— После смерти Карла Третьего в вашей стране начнется хаос. Его сыновья при поддержке своих влиятельных и богатых приближенных обязательно начнут свару за престол. И это я еще не упомянул об аталийцах. Нетрудно догадаться, куда поведет свои легионы Золотой Лев, расправившись с маршалом де Клермоном.

— Вы отлично осведомлены, — хмыкнул я.

— Не более, чем ваши легионеры, — ответил мне усмешкой Анри. — Достаточно подойти к любому костру во время их ужина или обеда, и вы услышите обо всем, что сейчас