Тринитротолуол из Перистальтики - Константин Твердянко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Троллиха-то, должно быть, родить такое могла. Но тогда непонятно зачатие. Сомневаюсь, что ею бы соблазнился эльф — даже мне кажется, что это больше похоже на зоофилию. Тем более, кажется, эльфы себя считают настоящими арийцами и вообще высшей расой, а всех остальных — ниже плинтуса. Троллей, которые живут в лесах и болотах, — особенно.
Так ничего и не придумав, я задремал. Спал плохо, тревожно и урывками. Снились тролли, убегающие от эльфиек в корсетах и мини-юбках, крейсер «Аврора» посреди болотной глади, бородатые эльфы в кумачовых кафтанах при дворе Петра Первого, ельники и бургомистр, почему-то похожий на мэра моего родного города. Он стучал ботинком по трибуне и обещал всем троллиную мать, потом доставал трубку, задумчиво раскуривал и, указывая мундштуком на меня, веско говорил: «Расстрелять!» В итоге пробудился я до рассвета, с тяжелой головой и ощущением, что меня полночи пинали в подворотне.
Утром в полный рост встала необходимость привести себя в благопристойный вид. Подобающий высокорожденному врачевателю, которого случайно занесло в грязный человеческий городишко. И который оказывает людям великое одолжение, что остается с ними на зимний сезон, а дальше — как получится. Я решил, что именно такую роль и попробую сыграть.
С одеждой у меня уже было получше, чем в первые дни. Собственно, из прежнего барахла остались только сапоги-грязедавы. Их сменить я не успел: выходило слишком дорого, сапожники нагло ломили цены. К тому же там надо снимать мерки с босой ноги. Но, в общем, именно сапоги из всего моего бомжовского наряда и выглядели более-менее прилично. Конечно, только тогда, когда слуги начистили их до блеска и отполировали. Вполне себе нормальная обувь путешественника. Сойдет.
Пани Агнеска порадовала небольшим сюрпризом: вскоре после того, как я встал, в дверь постучалась горничная-толстуха. Она принесла костюм, который я — по первой ассоциации — назвал бы камзолом. Расшитая приталенная одежда с длинными рукавами, на груди прицеплено нечто кружевное — кажется, оно в земной истории называлось манишкой. На рукавах — такие же манжеты, прикрывающие кисти. Как это все надевается и застегивается, я бы в жизни не разобрался. Пользуясь темнотой и тем, что нательную рубаху я уже натянул, привлек в помощь служанку. У нее, видимо, имелся куда больший опыт обращения со средневековыми одеяниями, и вскоре я уже щеголял в новом имидже. Как она отыскала все эти петли и крючки при слабеньком огоньке свечи — это, наверное, особый талант.
Камзол был сшит не очень-то по фигуре, коротковат, натирал подмышки и бока. Впрочем, для официального приема — все же лучше, чем повседневное. Да и, может, разносится еще. По крайней мере, несколько часов в нем вполне можно вытерпеть. Все равно активно двигаться не придется, буду столбом стоять.
А выглядел он весьма дорогой вещью. Не припомню точно, сколько стоили в такие времена кружева, но явно не копеечная работа. Еще и ткань крашеная, темно-оливкового цвета. Хозяйка дома солидно потратилась, снаряжая меня к градоначальнику.
Вскоре после упитанной служанки — без всякого стука — заявилась и Агнеска, легка на помине. Прикинула, как сидит камзол, и безразлично бросила:
— Это покойного мужа. Отработаешь. Не мне — людям.
Вот ведь, а!.. А я как раз поблагодарить собирался. Ну и характер у бабули.
Что делать с зубами — тоже вопрос отдельный. Появляться на приеме в парадном камзоле и огромном вязаном шарфе — это уже совсем тупо. Не поймут-с. Зато старуха, которая, похоже, волновалась по поводу аудиенции не меньше меня, озаботилась заранее: принесла с собой какой-то гладкий и блестящий платок. Его я сложил вдвое и повязал на лицо, примерно как ковбои в фильмах, — чтобы прикрывал нос, рот и щеки. Решение так себе, конечно, но что уж есть. Надеюсь, не сочтут за неуважение.
Помимо прочего, Агнеска выдала мне еще и странные перчатки — широкие, на запястьях затягиваются шнурками. Нелепые какие-то, но когти маскировали сносно.
После того, как рожа и руки оказались прикрыты, дальнейшие хлопоты о моей внешности поручили слугам. Признаться, мне за утро настолько осточертели все эти сборы-наряды-примерки, что тревога — ну да, выход мерзкого тролля в свет — улеглась сама собой. И сменилась назойливым раздражением. Приходилось терпеть. Как женщины все это выносят-то! Они ведь иногда примерно так же собираются…
Черные жесткие волосы у меня почему-то постоянно сами собой сбивались в колтуны, как ни расчесывай. Я пару раз выражал желание подстричься покороче, но Агнеска тихо объяснила, что так у них не принято. Длинные волосы — атрибут того, кто может себе это позволить: аристократа, колдуна… и эльфа, наверное. Коротковолосых эльфов никто не видел. Длинноволосых, в общем-то, тоже почти никто, но спорить я не стал.
Думал, что тогда мои космы хотя бы вымоют. Вместо этого их, наоборот, густо смазали каким-то маслом и тщательно зачесали назад, закрепив медным обручем. Странные тут взгляды на прически.
Когда же мои гламурные мучения вроде закончились, пани Агнеска критически осмотрела мои острые уши, подернутые легким синеватым пухом, и предложила их побрить. Я аж подавился возмущением, долго кашлял, метая в бабку яростные взгляды. Потом сдержанно заявил: нет уж, спасибо! Опасаюсь, что вместо пуха мне случайно обкорнают уши. Как же тогда под эльфа косить, с обрезками-то?
Агнеска покривилась, но оставила мои уши в покое. Через некоторое время, когда солнце доползло до зенита, мы покинули особняк, направившись к центральной площади, у которой и располагалась резиденция городского головы. Пожалуй, кстати, это название больше подходит, чем «бургомистр» — все-таки язык тут сильно смахивает на славянский.
Двигались, как ни странно, пешком. Причем этот факт вызвал недоумение только у меня: остальные восприняли как само собой разумеющееся. Лошадей я в городе несколько раз видел — как и повозки, ими запряженные. Но, действительно, для средневековья их здесь как-то маловато. То ли местность такая, что их трудно содержать и
