Предатель - Стюарт Вудс

— С японцами?

Майкл кивнул.

— И одним моим другом.

— Томми?

— Да у тебя все схвачено, да?

— Я читаю газеты и слышу в кабинете немного больше, чем ты думаешь.

— Что ты слышишь? — спросил он, немного обеспокоенно.

— Ну, Майкл, продолжай: у тебя не должно быть секретов от меня, мы слишком близки для этого.

— У меня есть несколько секретов ото всех, — произнес он.

— Но не от меня.

— И какие из моих секретов ты знаешь? — спросил он.

— Все, — сказала она. — Я знаю, сколько у тебя денег, где они и как ты их добыл.

— И где же они?

— Сейчас ты перевел их из «Кенсингтон траст», но я знаю, как ты внес их туда. Что это значит — три процента в неделю?

Майкл был ошеломлен.

— Что ты еще знаешь?

— Ну, я собрала все по кусочкам. Я знаю о Калабрезе и Мориарти. Я, черт побери, уверена, что ты убрал Рика Риверу, хотя и не знаю точно как.

— Так! Это неожиданный поворот событий!

Она подняла руки.

— Теперь, Майкл, тебе нечего меня бояться, так что не начинай, пожалуйста, думать о том, как меня убрать. Я смотрела, как ты все делаешь, и восхищалась тобой. Я хочу сказать, что ко многому привыкла в этом городе, но ты воистину что-то из ряда вон выходящее. У тебя есть одна очень важная способность, необходимая продюсеру — на пути к своей цели ты не останавливаешься ни перед чем.

Майкл онемел.

Маргот опять подняла руку.

— Пожалуйста, не принимай это за критику. Я просто хочу сказать, что ты умеешь добиваться того, что тебе нужно, — она улыбнулась ему, — разве я не права?

Он улыбнулся ей в ответ.

— Ты знаешь меня лучше, чем я предполагал.

— Это очень возбуждает, — произнесла она. — Если бы я встретила тебя, когда мне было двадцать пять, то ты и я могли бы править этим городом вместе.

— Мы и сейчас можем, — сказал Майкл. — Как тебе нравится должность коммерческого директора «Центуриона»?

Ее брови удивленно поднялись.

— Ну, это большой прыжок от должности секретарши.

— Скажи честно, Маргот, как ты думаешь, найдется ли в администрации студии человек, чью работу ты не смогла бы делать лучше?

Она рассмеялась.

— Майкл, да ты тоже меня изучил!

— Именно так.

— Тут есть маленькое «но»…

— Нерешаемых проблем нет.

— Делай, конечно, как знаешь. Ты попадешь на место Лео и возглавишь студию, а затем Гелдорф и Джонсон продадут все японцам, и ты неожиданно окажешься под их надзором. Ты будешь работать на них, как работаешь сейчас на Лео, а по-моему, тебе это не нравится.

— Ты права, не нравится. Я понимаю, что Лео так ценит в работе руководителя студии: он имеет возможность снимать любое кино, как он захочет, ни у кого не спрашивая.

— Японцы тебе этого не позволят, точно.

— Ты права.

— И что ты теперь собираешься делать?

Майкл улыбнулся. Просто прекрасно, что есть, с кем об этом переговорить.

— Я собираюсь занять место Лео, а затем послать японцев к чертовой матери.

— А Томми?

— Томми мой ближайший друг, мы с ним всегда сможем договориться.

— Если это так, то я с тобой, — сказала Маргот.

— Тогда ты со мной.

Глава 54

Как только Лео Голдман появился в студии, Майкл тут же соединился с Гарри Джонсоном.

— Лео ждет, — сказал он.

— Мы уже здесь, — произнес Джонсон по телефону из машины. — Только что въехали в ворота.

Майкл вышел из офиса и направился к главному зданию. Поднимаясь по ступенькам, он увидел лимузин, выезжающий из-за угла. Он вошел в вестибюль и поднялся в кабинет Лео.

— Привет, — сказал он секретарше.

— Он вас ждет, — ответила та.

Майкл постучал, а затем открыл дверь. Лео сидел за столом, листая какие-то бумаги. Он поднял голову.

— Привет, парень.

— Как съездили?

— Очень даже ничего. Я заполучил еще шестьдесят экранов для нового фильма.

— Поздравляю.

— Зачем ты хотел меня видеть?

Майкл не успел ответить — у Лео зазвонил телефон, и в тот же момент дверь в его кабинет распахнулась. Вошел Гарри Джонсон, а затем Норман Гелдорф. Лео удивленно посмотрел на них.

— Я не знал, что вы в городе, ребята. Почему вы не позвонили?

— Не было времени, Лео. Надо поговорить.

— Конечно.

Лео показал им на стулья перед столом. Майкл сел по его правую руку.

— Начну с дела, — произнес Джонсон.

— Хорошо, — ответил Лео.

У него был беззаботный вид.

— Лео, совет недоволен. Мы собрались в твое отсутствие и решили, что пора тебе уйти в отставку.

Лео уставился на Джонсона.

— Что? — переспросил он.

— Члены совета, владеющие пакетом акций, сошлись в этом мнении.

Лео посмотрел на Гелдорфа.

— И вы купились на это?

— Да, — произнес Гелдорф.

— А Аманда, что она сказала на это?

Гелдорф посмотрел в сторону.

— Это не ее решение. Как главное доверенное лицо я принял это решение сам.

— Да вы совсем рехнулись! — Он повернулся к Майклу. — Ты слышал? Я делал деньги для этих ублюдков, пока был во главе студии, а сейчас они хотят воткнуть мне нож в спину.

Майкл опустил глаза.

— Среди вас нет ни одного киношника, — произнес Лео, его лицо начало багроветь. — Как вы собираетесь вести дела без меня?

Он посмотрел на Джонсона.

— Или вы только и мечтаете продать студию японцам?

— Возможно, — произнес Джонсон, — они опять сделали нам предложение.

— Так почему вы не поговорили со мной?

— Потому что ты дал понять, что не согласишься на это ни при каких обстоятельствах.

Лео поглядел на него и вынул свой позолоченный револьвер. Он приставил ствол к голове.

— Знаешь, если я не могу управлять этими делами лучше, чем ваша шайка с японцами вместе, то лучше я вышибу себе мозги здесь и немедленно.

— Хватит, Лео, — сердито сказал Джонсон, — не заводи старую песню, я это видел сто раз.

Лео отвел ствол пистолета от своей головы и направил его на Джонсона. — Хорошо, вместо меня будешь ты.

Тот покачал головой:

— Лео, довольно ребячества!

Лео спустил курок. Пистолет выстрелил, и Джонсон упал со стула.

— Господи Иисусе! — закричал Гелдорф и бросился к Джонсону.

Лео стоял, глядя то на Джонсона, то на пистолет; его лицо выражало глубочайшее изумление.

Майкл молниеносно оценил сложившуюся ситуацию. Он вскочил, ударил Лео кулаком одной руки, а другую положил поверх его руки, в которой Лео продолжал держать пистолет. И со словами: «Не надо, Лео!» — он подвел пистолет к виску Лео и нажал на спуск.

Раздался второй выстрел. Пуля вошла в голову Лео под виском и вышла над правым глазом, забрызгав Майкла кровью.

Гелдорф поднялся от Джонсона.

— Майкл, вы не ранены?! — закричал он.

Секретарша Лео ворвалась в кабинет и, увидев Джонсона, лежащего лицом вниз на полу, и своего шефа со снесенным черепом, остолбенела.

Майкл был в нерешительности всего лишь мгновение, затем снял трубку телефона Лео и набрал номер «телефона спасения» 911.

— Скорую, — попросил он диспетчера, сообщая свой адрес. — Огнестрельное ранение.

Он нажал на рычаг и позвонил в юридический отдел:

— Говорит Майкл Винсент, — торопливо произнес он. — Лео Голдман только что застрелил человека и застрелился сам. Немедленно доставьте лучшего адвоката, какого сможете найти, в офис к Лео.

Майкл и Гелдорф сидели перед камином в кабинете Лео. Врачи скорой помощи, полицейские и криминальные эксперты уже ушли; остались только два следователя, Майкл и Гелдорф и адвокат из «Центуриона».

— Хорошо, давайте еще раз, — сказал детектив.

— Нет, — ответил Майкл. — Сколько можно повторять одно и то же! У вас есть какие-то сомнения по поводу случившегося?

— Мы сказали вам правду, — произнес Гелдорф. — Неужели вы думаете, что мистер Винсент и я убили двух человек в этом кабинете.

Второй детектив положил трубку после короткого телефонного разговора.

— Об убийстве рано говорить, — произнес он. — Они пока еще оба живы.

Майкл посмотрел на него.

— Это прекрасно! — выдавил он из себя. — Как они?

— Джонсон легко ранен. Пуля не задела легкого и вышла из плеча. Его выпишут через несколько дней.

— А что с мистером Голдманом? — спросил Гелдорф.

— Он жив: и это пока все. Вы сможете поговорить с его доктором, если захотите.

— Конечно же, — сказал Майкл, поднимаясь. — Я еду в больницу.

Он вдруг остановился.

— Господи, кто-нибудь сообщил Аманде?

— Миссис Голдман? — спросил детектив. — Его секретарша позвонила ей. Она сейчас в больнице.

— Вы идете, Норман? — спросил Майкл.

— Да, конечно. Мы будем нужны Аманде.

Люди стали расходиться; в дверях один из детективов остановил Майкла.

— Вы помните меня, мистер Винсент?