Базар житейской суеты. Часть 3 - Уильям Теккерей

Дня за два до святокъ, мистриссъ Бекки, Родонъ и маленькій ихъ сынъ собрались въ дорогу, чтобъ провести это праздничное время въ резиденціи своихъ предковъ, на Королевиной усадьбѣ. Бекки была бы очень рада оставить своего шалуна, еслибъ леди Дження заранѣе не пригласила ихъ всѣхъ, и особенно своего маленькаго племянника, котораго она еще ни разу не видала. Ктому же Родонъ Кроли, скрѣпя сердце, сдѣлалъ выговоръ женѣ за ея совершенное невниманіе къ сыну.

— Вѣдь это прекраснѣйшій мальчикъ во всей Англіи, сказалъ оскорбленный отецъ тономъ упрека, — а ты, Бекки, совершенно равнодушна къ нему. Какъ тебѣ не стыдно? Не мнѣ бы говорить, и не тебѣ бы слушать, а право, Бекки, ты больше кажется заботишься о своей болонкѣ, Нѣтъ ужь, извини, онъ поѣдетъ съ нами. Онъ не будетъ надоѣдать тебѣ; дома онъ станетъ проводить время въ дѣтской, а дорогой мы поѣдемъ вмѣстѣ, на имперіалѣ. Ты можешь сидѣть себѣ спокойно въ каретѣ.

— А ты между-тѣмъ станешъ надъ моей головой покуривать свои гадкія сигары, замѣтила мистриссъ Родонъ.

— Запахъ этихъ сигаръ когда-то нравился тебѣ, Бекки, отвѣчалъ супругъ.

Бекки засмѣялась, ей всегда было весело.

— Въ ту пору, мой другъ, я стояла покамѣстъ на перепутьи своей жизни: какъ ты этого не понимаешь? сказала мистриссъ Родонъ, — пусть Родонъ ѣдетъ съ тобою, и ты можешь, если хочешь, дать ему сигару.

Но мистеръ Кроли не считалъ нужнымъ вооружать сигарой своего маленькаго сына, хотя сигара могла бы служить для него согрѣвательнымъ средствомъ въ зимнюю дорогу. Отецъ и компаньйонка Бриггсъ окутали мальчика шалями, и въ темное утро при свѣтѣ фонарей гостинницы «Бѣлаго Коня», юный Родонъ бережно и почтительно вознесенъ былъ на кровлю дилижанса.

Это было первое путешествіе юнаго Родона въ то мѣсто, которое отецъ его продолжалъ до сихъ поръ называть своимъ домомъ. Съ восторгомъ увидѣлъ онъ первый разъ восходъ зимняго солнца, и вся дорога представляла для него перспективу безпрерывныхъ наслажденій. Отецъ обстоятельно и подробно отвѣчалъ на каждый вопрось сына, разсказывая, кому принадлежалъ такой-то паркъ, и кто жилъ въ большомъ бѣломъ домѣ, что виднѣлся на правой сторонѣ. Мистриссъ Бекки между-тѣмъ сидѣла впутри кареты съ своей горничной, окутанняя соболями съ головы до ногъ, и окруженная флакончиками съ духами. Можно было подумать, что мистриссъ Родонъ еще ни разу не переносила всѣхъ этихъ трудностей поѣздки въ дилижансѣ, и ужь конечно никому не приходило въ голову, что лѣтъ за десять передъ этимъ, она, бѣдная гувернантка, принуждена была, въ дождливую погоду, взобраться на кровлю дилижанса, уступивъ свое мѣсто болѣе счастливому пассажиру.

Было уже опять темно, когда дилижансъ остановился въ Модбери. Маленькаго Родона разбудили и пересадили въ карету его дяди. Съ удивленіемъ смотрѣлъ онъ, какъ отворились большія желѣзныя ворота, и какъ наконецъ, мимо порубленныхъ деревьевъ въ паркѣ, подъѣхала карета къ господскому дому, гдѣ во всѣхъ окнахъ привѣтливо горѣли праздннчные огни, возвѣщавшіе приближеніе святокъ. Дверь въ галлерею была отворена, яркій огонь разведенъ былъ въ большомъ старинномъ каминѣ, огромный коверъ покрывалъ черныя шахматныя плиты.

— Вотъ онъ, знаменитый турецкій коверъ, который бывало разстилали въ передней миледи, подумала Ребекка.

И черезъ минуту она цаловала леди Дженни. Сэръ Питгъ, съ приличною важностью, привѣтствовалъ свою невѣстку братскимъ поцалуемъ, но мистеръ Родонъ Кроли, пропитанный табачнымъ запахомъ, съ почтеніемъ отступилъ отъ леди Дженни, и ограничился только пожатіемъ ея руки. Дѣти леди Дженни выступили навстрѣчу своему кузену, и между-тѣмъ, какъ Матильда цаловала его въ губы, Питтъ Бинки Саутдаунъ, сынъ и наслѣдникъ, пытливо осматривалъ его со всѣхъ сторонъ, какъ маленькая собачка осматриваетъ большую.

Затѣмъ ласковая хозяйка отвела своихъ гостей въ чистыя и опрятныя комнаты, гдѣ также во всѣхъ каминахъ разведенъ былъ великолѣпный огонь. Черезъ нѣсколько минутъ, Роза и Фіалка постучались въ двери будуара мистриссъ Родонъ, подъ предлогомъ быть для нея полезными при разборѣ дорожныхъ вещей; имъ хотѣлось на самомъ дѣлѣ взглянуть на содержаніе картонокъ и ящичковъ, гдѣ хранились траурныя платья мистриссъ Родонъ, изготовленныя по новѣйшей лондонской модѣ. Молодыя леди разсказали нашей героинѣ, какъ обновился и повеселѣлъ ихъ прадѣдовскій замокъ, какъ уѣхала отъ нихъ леди Саутдаунъ, и какимъ-образомъ Питтъ занялъ приличное мѣсто въ графствѣ, какъ представитель одной изъ древнѣйшихъ фамилій. Затѣмъ раздался обѣденный звонокъ, и всѣ члены благороднаго семейства вошли въ столовую залу. Родонъ-младшій занялъ мѣсто подлѣ своей тётки, добродушной хозяйки дома. Ребекка сѣла по правую сторону сэра Питта, который былъ необыкновенно внимателенъ и ласковъ къ своей невѣсткѣ.

Юный Родонъ обнаружилъ превосходный аппетитъ, и велъ себя за столомъ, какъ истинный джентльменъ.

— Вотъ этакъ я люблю обѣдать, сказалъ Родя своей тёткѣ, когда обѣдъ былъ конченъ, и сэръ Питтъ Кроли прочиталъ благодарственную молитву.

Юный Питтъ Бинки Саутдаунъ теперь представленъ всей компаніи, и посаженъ на высокомъ стулѣ подлѣ баронета, тогда-какъ маленькая Матильда сѣла подлѣ матери, и завладѣла приготовленной для нея рюмкой вина.

— Мнѣ нравится у васъ обѣдать, повторилъ Родонъ-младшій, заглядывая въ лицо своей тетки.

— Отчего же? спросила леди Дженни.

— Дома я обѣдаю на кухнѣ, или съ миссъ Бриггсъ, отвѣчалъ Родонъ-младшій.

Мистриссъ Бекки не слыхала этого замѣчанія. Она разсыпалась, на другомъ концѣ стола, въ комплиментахъ баронету и любовалась на юнаго Питта Бинки, который, по ея словамъ, былъ первѣйшимъ чудомъ въ свѣтѣ, и представлялъ своей фигурой поразительное сходство съ своимъ отцомъ. Слова Роди не дошли до ея слуха.

Какъ гостю, проводившему первый вечеръ между своими родственниками, Родону-младшему позволено было оставаться между членами семейства до окончанія чайной церемоніи, и онъ имѣлъ удовольствіе видѣть, какъ въ урочный часъ положили на столъ золотую книгу, и сэръ Питтъ прочиталъ напутствіе на сонъ грядущій передъ собравшимися слугами. Изумленный малютка первый разъ въ своей жизни сдѣлался внезапнымъ свидѣтелемъ такого церемоніала.

Впродолженіе кратковременнаго владычества баронета, прародительскій домъ значительно измѣнился къ лучшему, и мистриссъ Бекки нашла его очаровательнымъ во всѣхъ отношеніяхъ: такъ по крайней мѣрѣ она выразила свое мнѣніе сэру Питту. Что касается до маленькаго Родона, гулявшаго съ дѣтьми, ему показалось, что онъ видитъ на каждомъ шагу чудеса волшебнаго искусства. Были тутъ длинныя галлереи и старинныя парадныя спальни; картины и старинный фарфоръ; панцыри и шлемы. Были тутъ комнаты, гдѣ умеръ дѣдушка, и проводники юнаго Родона проходили мимо ихъ съ испуганными лицами. «Что это за дѣдушка?» спросилъ Родя. И дѣти разсказали ему, что это былъ старый, старый человѣкъ, любившій кататься по саду въ большихъ креслахъ, которыя стоятъ теперь вонъ тамъ, въ сараѣ, безъ всякаго употребленія, съ той поры, какъ дѣдушка укатился вонъ туда, подъ мводы церкви, которой шпицъ ярко проглядывалъ черезъ верхушки деревьевъ парка.

Братья употребили нѣсколько дней сряду на обозрѣніе улучшеній, произведенныхъ геніемъ и экономіею сэра Питта. Они гуляли пѣшкомъ, или ѣздили верхомъ, продолжая неутомио бесѣдовать о разныхъ интересныхъ предметахъ. Питтъ, при каждомъ случаѣ, старался внушить и растолковать Родону, какихъ громадныхъ суммъ стоили ему всѣ эти улучшенія и поправки.

— Кто бы могъ подумать, что богатѣйшій помѣщикъ въ цѣломъ графствѣ нуждался иногда — и сильно нуждался, въ какихъ-нибудь двадцати фунтахъ! говорилъ сэръ Питтъ Кроли, — однакожь это такъ. Вотъ, напримѣръ, эта швейцарская каморка, продолжалъ сэръ Питтъ, смиренно указывая на нее своею бамбуковою тростью, — я могу заплатить за вя перестройку не преждѣ какъ въ половинѣ января, когда получу свои полугодовые дивиденды.

— Неужьто? спросилъ изумленный Родонъ.

— Честное слово, подтвердилъ баронетъ.

— Ну, до той поры я могу пожалуй судить тебя, отвѣчалъ мистеръ Кроли довольно жалобнымъ тономъ.

И они пошли осматривать возобновленную каморку, гдѣ былъ высѣченъ изъ камня новый фамильный гербъ. Здѣсь, съ запамятныхъ временъ, обитала древняя старуха, мистриссъ Локкъ, имѣвшая надзоръ за главными воротами замка. Теперь были въ ея домикѣ и плотная дверь, и крѣпкая кровля, и стекла въ оконныхъ рамахъ. Всѣхъ этихъ удобствъ не видала она нѣсколько десятковъ лѣтъ.