Пешки против Игроков - Дамина Райт (Вера Дельвейс)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По лицу Ауфены скользнула тень улыбки и пропала. Я не сводила с неё глаз, ища ключ к разгадке, и такое пристальное внимание заставило Ауфену, в конце концов, прикрыться молитвенником.
— Лучше вы мне расскажите про барьер, и что мы тут делаем, — донеслось из-за книги.
Ройк объяснил.
— Ой, надеюсь, та чёрная фигура скоро уйдёт по своим делам, — по наморщенному лбу Ауфены легко было понять, что в голове у неё замелькали ещё несколько Клеток, возможно, занятых кем-то другим. Мне не хотелось думать о бесконечных препятствиях, и я дотронулась до плеча Ауфены, заставив её посмотреть на меня.
— Я тебе очень благодарна, подруга. Ты меня вытащила, — и я замолчала, поскольку ком в горле мешал продолжить. Ауфена махнула рукой:
— И вы бы так сделали на моём месте. Не стоит благодарности, Ферджина.
Обниматься, как раньше, она не стала, и это меня озадачило. Ауфена казалась отстранённой и всё посматривала на небо с непонятным мне выражением лица. В своих мыслях она была далеко, и жаль, что я не обладала способностью Кувшиночника читать эти самые мысли. Тем временем Ройк посмотрел мимо нас и издал губами свистящий звук.
— А барьер-то уходит!
Мы с Ауфеной оглянулись. Это было интересное зрелище — барьер расползался, в нём образовывались дыры. Вот через одну проглянули коричневые деревья, а через другую — красные, словно рубины, кустики. Мы с Ройком встали и помогли Ауфене, державшей молитвенник, подняться на ноги.
— Там кто-то лежит, — тихо проговорила она.
Верно — когда барьер окончательно растворился, мы увидели лежавшую на траве лицом вниз фигуру. Она не шевелилась, а из спины торчала стрела. Ветерок шевелил стриженые каштановые пряди погибшего — или погибшей, никому не хотелось переворачивать труп и смотреть. Мне стало не по себе — судя по длинному чёрному плащу, укрывавшему тело, это Волшебник. Или Волшебница. Значит, вихрь был прав, и наша Партия закончится поражением чёрных? И что тогда станет с нами — пешками, которые не успели дойти до Первого Уровня? Я задумалась.
— Гляньте! — вскрикнула Ауфена, указывая на мертвеца. Я моргнула и протёрла глаза. Он рассыпался… рассыпался в чёрную пыль, как нам и говорили! Всё правда.
Пыль рассеялась, а мы стояли и переглядывались в неловком молчании. Как обычно, надо было расположиться в лесу, нам с Ауфеной разыскать съедобные плоды, а Ройку — подстрелить добычу. Но после того, как чёрная фигура умерла у нас на глазах, всё это казалось неправильным. Вдобавок меня что-то беспокоило, но голод, жажда и нытьё в висках мешали сосредоточиться.
— А белый Лучник? Он здесь не появится? — прервал молчание Ройк. Вид у него был мрачный, но решительный. Видимо, притерпелся к мысли, что убивать — ради того, чтобы выжить — придётся не только чудищ. А как мы возмущались в Башне, едва подумав об этом! Смешно. Враги не станут церемониться с нами, верно?
— Ферджина! Что думаешь насчёт Лучника?
Я очнулась.
— Ему потребуется время, чтобы прийти сюда, если он стрелял издалека. Но мы успели раньше, — в моём голосе прорвалось ликующее злорадство. — Мы заняли Уровень!
Друзья переглянулись, и на лицах у них одновременно проступило облегчение.
— Если Уровень наш, так может, всё-таки сядем и отдохнём? Перед тем, как еду искать, — Ройк хотел снять лук, колчан со стрелами и положить на траву, но я резко произнесла:
— Погоди!
Ауфена напряглась, стиснув в руках молитвенник: видимо, ей не понравилось выражение моего лица.
— Что такое?
— Волшебника или Волшебницу — неважно, — убили именно в этом лесу, — отозвалась я. — Значит, он не безопасный.
Ройк и Ауфена недоверчиво огляделись.
— Да, выглядит как безопасный, цвета не ядовитые, но я уверена, тут мы запросто можем угодить в ловушку!
— Предлагаешь уйти? — Ауфена тихонько вздохнула, крутя в руках молитвенник. И ей, и Ройку очень не хотелось мне верить.
— Предлагаю. А то будет поздно, — я решительно направилась вперёд, держа перед собой жезл и в любой миг ожидая появления каких-нибудь мерзких тварей.
— Стой! — Ройк и Ауфена догнали меня, и он напомнил:
— Ты ещё не сказала, какой приём грозит нам на Четвёртом Уровне!
Потому и не говорила, что никак не могла воскресить это в памяти. Молчание затягивалось, и Ройк коснулся моей руки:
— Ферджина!
— Дело в том, что… — Я облизала губы, но ответить не успела: раздался страшный грохот. Как будто кусок неба откололся и грохнулся на землю! Мы попятились.
— Что… что это было? — пролепетала Ауфена. Я видела, как задрожали её губы. — Мы до того разгневали Игроков, что они теперь станут кидаться в нас огромными камнями?
— Глупости! — отрезал Ройк.
— Нет, не глупости! Я читала в книгах… если фигуры или пешки разгневают Игроков, если весь мир поднимется против своих создателей, те нашлют Великую Каменную Бурю!
Я успокаивающе погладила Ауфену по плечу — мол, не тревожься, до великих бурь ещё далеко. А вокруг снова воцарилась тишина, и даже она казалась мне иной, чем в безопасных лесах: тяжёлой, гнетущей, пригибающей к земле.
— Пойдёмте, — теперь первым был Ройк, а мы неохотно двинулись следом…
…и наткнулись на огромный каменный завал! Игроки это или нет, гневались они на нас или забавлялись, а камней было накидано много.
— Ну, теперь уж ты вспомнишь приём, Ферджина, — Ройк хлопнул по камням ладонью и вполголоса произнёс что-то неразборчивое — ругательства, надо думать. Я склонила голову в знак согласия:
— Вспомнила. Приём называется Блокировка. И суть его в том, чтобы преградить пешке дорогу, а сумеет она убрать препятствие или нет — это её трудности.
— Весело, ничего не скажешь, — Ройк поковырял ногтем в крохотной щели между камнями — оттуда заструилась пыль.
— Очень, — процедила я сквозь зубы.
Глава 7
В тонких пальцах Ауфены лежала ягода — красная, чуть темнее, чем листья куста, на котором она выросла. Луч с неба упал на ягоду, просвечивая её до самых семечек — крупных, коричневых. Я облизнулась, не сводя с неё глаз — и различила тоненький голосок: «Я вкусная. Очень вкусная. Очень-очень вкусная…»
