По лезвию ножа, или в погоне за истиной - Максим Окулов

— Спасибо, все в порядке. Я, собственно, чего вам звоню. Александр Иванович, не сочтите за наглость и, если вам сейчас не до этого, скажите прямо, но меня очень волнует один вопрос…

— Слушаю, Денис.

— В ночь с 7 на 8 мая 1983 года в Питере была убита моя мать. Дело раскрыто не было. Это страшное убийство, там очень много непонятного. Мне хотелось бы по возможности узнать, что же произошло в ту ночь. Я был еще подростком, а отец… Он тогда запил. Короче, нам практически ничего не известно о ее смерти. Вы не могли бы навести справки?

— Без проблем, Денис. Не обещаю, что это будет быстро, но трудностей никаких это не составит. Дату преступления я записал, скажи мне имя мамы.

— Елена. Елена Николаевна Заречина.

— Будет сделано. Береги себя, Денис. До свидания.

Закончив разговор, я начал собираться: пора было ехать в храм на встречу с отцом Михаилом.

Я выехал из дома в 14.00: дорога до церкви не должна занять более 45 минут, так что я ехал не спеша, любуясь изумительными горными пейзажами. Дорога постепенно становилась более пологой — я приближался к морю. Неожиданно машину повело влево, руль затрясся, и послышалось шуршание спущенного колеса. Я припарковался на обочине и выскочил из машины: так и есть — переднее левое! Только этого и не хватало! К счастью, в Pajero оказалась полноразмерная запаска и необходимые инструменты. Замена колеса заняла минут 15, так что запаса по времени у меня уже не осталось, а я не привык куда-либо опаздывать. В небольшом волнении я снова сел за руль и повернул ключ в замке зажигания — в ответ услышал лишь жужжание стартера. Повторив операцию несколько раз, я понял, что проблемы на спущенном колесе не закончились. Что делать? Я открыл капот и с умным видом туда заглянул… Что я надеялся там увидеть? Торчащие обломки деталей или вырванные с мясом провода? Нет, на первый взгляд все было в порядке, а глубже устройство автомобиля меня никогда не интересовало. Я закрыл капот и уселся за руль. Попробовав завести двигатель еще раз, я набрал номер отца Михаила.

— Привет Денис, рассказывай, какая проблема тебя неожиданно постигла! — его голос был весел.

— Батюшка, мне показалось или вы на самом деле ждали моего звонка?

— Ждал на самом деле.

— Это как так? — моему изумлению не было предела.

— Видишь ли, Дионисий, я уже не первый год в Церкви, в твоей ситуации люди очень редко обходятся без каких-то искушений. Ты разве забыл, как мы тебя крестили?

— Вы хотите сказать, что это правило?

— А ты не понял? Да, почти что правило. Так что постигло тебя? Судя по шуму, что-то с машиной?

— Вы угадали, я стою на дороге, на подъезде к Лимассолу. Сначала у меня спустило колесо, и я его поменял. А теперь не заводится машина.

— Понятно. Делаем так. Сейчас мы с тобой прочитаем вместе молитву «Да Воскреснет Бог». Я буду читать по одной строчке и останавливаться, а ты повторять за мной. И пойми главное, против тебя орудуют бесы, мешая совершиться Исповеди. И Господь тебе поможет, нужно только с верой к Нему обратиться. Понимаешь, с верой! Мы с тобой не магией занимаемся, но просим Отца Небесного.

— Да, батюшка, я все понял.

— Хорошо, тогда выйди из машины и встань сбоку на обочине, — я повиновался. — Теперь перекрестись, и начнем: Да Воскреснет Бог и расточатся враги его…

Закончив, я еще раз перекрестился и слушал дальнейшие наставления священника.

— Теперь трижды перекрести машину, садись, заводи и поезжай, я уже в храме и жду тебя, — в трубке раздались гудки. Я смотрел на мобильник в руке, тупо хлопая глазами. Что происходит? С чего он взял, что машина сейчас заведется? Но делать нечего, я сел за руль и повернул ключ, стартер сделал оборот и двигатель заработал ровно и устойчиво. С отвисшей челюстью я включил передачу и тронулся в путь.

Отец Михаил встретил меня с радостной улыбкой.

— Доехал, слава Богу! Ну, сейчас начнем.

— Батюшка, ну объясните мне, как это происходит? Я все же ничего не понимаю!

— Денис, здесь все просто. Когда человек идет к Богу, дьявол старается этому всячески помешать. Ничего серьезного он сделать не может, поскольку все его действия ограничиваются волей Бога. Господь попускает ему только «мелочи», чтобы проверить нашу решимость и укрепить нас в вере. Я уже тебе нечто подобное говорил. Один московский батюшка рассказывал, как у него на приходе одна молодая семейная пара — начинающие христиане — пытались причаститься в течение нескольких месяцев. Они только подготовятся к Причастию, соберутся, настроятся, как что-то происходит: то один заболеет, то другой, то еще что-то случится. Им бы стараться не обращать внимания, но стремиться сделать главное, а решимости не хватает. Так и откладывали, пока, наконец, не решили: завтра, что бы ни случилось, если будем в состоянии, хоть ползком, но до храма доберемся. Утром они оделись, вышли в сени (жили они в деревенском доме) и услышали грохот: в доме обвалилась крыша. Молодые постояли, посмотрели на это, закрыли дом и поехали причащаться.

Я от души рассмеялся:

— И такое бывает!

— Ой, Денис, лучше сказать: бывает и не такое! Ну, ладно, давай помолимся и начнем.

Следующие 1,5 часа растянулись на сутки. Я стоял перед аналоем, на котором лежали Крест и Евангелие, а отец Михаил стоял рядом. Дверь храма была закрыта, внутри царил полумрак, медленно двигались тени от горящих лампад. Иногда казалось, что все это происходит не на земле. Каждой клеточкой своего тела и души я ощущал важность и серьезность происходящего. Последовательно, год за годом я вспоминал события своей жизни, обращая внимание на то, что оставило след в моей памяти, на то, что заставило мою совесть напоминать о себе. Удивительно, но, пожалуй, одним из самых ярких событий был первый в моей жизни обман. Мне тогда только исполнилось шесть лет, но я помнил этот день так, как будто это было вчера. Я разбил любимую мамину чашку и очень боялся наказания. «Дельная» мысль пришла в голову неожиданно, и я свалил все на нашу кошку Муську. Мама поверила, но в этот момент я не испытал облегчения, но напротив: гадкое чувство впервые накрыло меня с головой. Я обманул маму! Ничто не было мне в радость до тех пор, пока я не пошел и не признался, что Муська тут ни при чем. Только тогда мне стало легче. Как же меня поразила тогда реакция мамы: она была счастлива. Да, она меня пожурила, но радости своей скрыть не могла.

Медленно я продвигался к годам своей бурной молодости. Говорить становилось все тяжелее, все более постыдные вещи приходилось произносить вслух. Отец Михаил был очень тактичен. Иногда священник комментировал тот или иной поступок, называя причины, его вызвавшие, или последствия, которые должны были наступить. И практически всегда он оказывался прав. Например, я рассказал ему, как в седьмом классе связался с хулиганской компанией и вскоре впервые участвовал в коллективном избиении школьника, который был года на два младше нас. Мы впятером завели его в заброшенный питерский двор-колодец, обчистили карманы, а потом били все поочереди. Батюшка тут же сказал:

— И через сколько дней побили тебя?

— А откуда вы знаете, что меня побили?

— Да закон такой, Денис. Закон жизни. Так сколько дней прошло?

— Это случилось на второй день.

— Любит тебя Господь! Как Он тебя сразу и вразумил. Обошлось без больницы?

— В травмпункт меня мама водила — вывих и сильные ушибы. К нам — троим — привязались семеро десятиклассников. Они были пьяные. Мы еще легко отделались. Я тогда порвал с той компанией.

— Ты согласен, что это для тебя было благом?

— Еще бы!

Особенно тяжко было говорить о своих сексуальных похождениях и вообще обо всем, что связано с интимной сферой. Отец Михаил был особенно внимателен к подобного рода грехам:

— Понимаешь, Денис. Каждый грех отвратителен по своей сути. Ведь грех — это не просто нарушение закона. Грех ранит нашу душу, как будто острым лезвием вонзается в нее. Душа становится больной, теряет способность правильно чувствовать, теряет верную ориентацию в мире. Добро для нее становится злом, а зло — добром. Но из всего множества грехов особняком стоят самые тяжкие грехи — смертные. Они так называются потому, что, согрешая ими, человек фактически убивает свою душу, полностью отделяет себя от Бога. В наше время самые коварные из смертных грехов — это грехи блудные. Поскольку среднестатистический современный человек все еще принципиально не приемлет убийства или воровства, но к своей интимной жизни относится в высшей степени вольно. Этому способствует и современная пропаганда, культура и искусство, увы.

Исповедь подходила к концу, и только теперь я ощутил, сколь тяжкий груз упал с моих плеч. Кроме того, от священника я получил бессчетное число ценнейших советов и пояснений. Мне стали ясны причины многих поступков, а также способы противостояния тем или иным неподобающим желаниям. В конце о. Михаил напутствовал меня такими словами: