Тень ветра - Питер Нейл

Киммериец, глубоко дыша, лежал на бешено бьющейся груде перьев и мяса. Ему хотелось вытереть пот с лица, ибо ни подъем по каменной стене, ни бой с раненым вороном не были легким делом, но не получалось. Он задумался, что делать дальше. Он не мог ни на мгновение ослабить свою хватку, иначе снова бы закипел бой. Он, конечно, мог бы убить ворона, но решил избежать этого. Ему было ясно, что ворон — один из Сунт-Аграмовых союзников, и его допрос мог бы принести много ценной информации.

Ветер с моря понемногу осушил лицо Конана, и воин огляделся.

Ширина карниза не превышала пяти футов. Киммериец постепенно перевалился на бок, одной рукой продолжая сжимать горло ворона, а другой прижимая к себе обе лапы.

Затем он с трудом встал, перекинув тяжелую птицу через плечо, и медленно двинулся по карнизу вниз, рассудив, что этот путь должен привести его на твердую землю. Он шел осторожно, потому что тучи каждое мгновение закрывали месяц, а карниз находился далеко не в лучшем состоянии. Некоторые камни уже давно из него выпали, и время от времени под ногами Конана раскрывалась нагоняющая страх глубина. Ворон не успокаивался, стараясь вырваться.

Конан передвинул птицу так, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Если не перестанешь, — заорал он, заглушая свист ветра, — сверну тебе шею!

Его стальные пальцы стиснули горло ворона. Тот несколько раз дернулся и затих. Киммериец улыбнулся и отпустил горло. Пернатая масса неподвижно повисла у него на спине. Взглянув вниз, Конан увидел, что земля уже недалеко. Он повернулся лицом к стене и начал сползать прямо по поверхности пирамиды.

— Ханнаор! — раздавался в пустом коридоре рев Конана, рассыпаясь эхом. — Ханнаор!

Темный коридор на мгновение осветился, когда распахнулась одна из дверей. Жрец вышел из-за нее и остановился в снопе света, падающем из его кельи. Этот свет был таким ярким и резким, что Конан прищурил глаза.

В этот момент ворон подал первые признаки жизни. Он заметался так, что Конан должен был снова напрячь мускулы, схватив его обеими руками.

Скрипнули еще одни двери.

— Что происходит! — раздался из темноты голос Соланны.

— Я кое-кого поймал, — улыбнулся Конан и, хотя в темноте не было видно, в его голосе явно слышалась радость. — Ворона размером с морского орла. Как ты думаешь, такое бывает?

Раздались приближающиеся тихие шаги. Глаза Соланны, привыкшие к темноте, ясно различали темную пернатую массу, лежащую на плечах Конана.

— Если я не ошибаюсь, это Хинневар.

— Но тот же должен быть каменным, — заметил Конан.

— Это все было очень-очень давно, — прошипела Соланна. — С той поры Сунт-Аграм мог передумать сто раз. Особенно, если нуждался в помощнике. Все-таки мы сумели расстроить его планы.

— Хм, — жест Конана в темноте не был виден.

— Я вам еще нужен? — произнес Ханнаор. — Мне необходимо заняться старым моряком. Ему требуется помощь.

— Да, пожалуйста, — белые зубы Соланны сверкнули. — Об этом пленнике мы сами позаботимся.

Конан протиснулся в келью Соланны. Двери не были рассчитаны на такой объем, который занимал сейчас Конан вместе с вороном на плечах. Поэтому, сильно ударившись локтем о косяк, Конан сердито выругался:

— Кром побери, когда уже, в конце концов, начнут строить…

— Придется потерпеть, — улыбнулась Соланна, — не надо было так расти.

Он огляделся. Окно было закрыто ставнем, который у себя Конан снял. Зато в углу, в котором находилось что-то, похожее одновременно на камин и плиту, весело потрескивал огонь.

На противоположных стенах горели две толстые свечи, не только освещая комнату, но и добавляя в ней тепла. Под ними в стены были врезаны большие проржавевшие железные тарелки, в которые падали сгоревшие огарки. В углу стояла деревянная кровать, от которой остались только голые доски. Из стены торчали большие скобы, на которых когда-то давно висели полки для книг.

Огромный киммериец уверенно направился к кровати.

— Нет, — крикнула Соланна. — Там хочу спать я.

— Она будет еще выбирать, — пробурчал Конан.

— Держи его крепче, — приказала Соланна, когда Конан бросил ворона на пол, так что загудело. — Я свяжу его, чтобы больше не опасаться.

— Я с ним справлюсь, когда захочу, — ухмыльнулся киммериец.

— Не будь таким самоуверенным, — улыбнулась Соланна. — Не забудь, что он — ученик чародея. За все эти годы он мог научиться большему, чем умению превращать воду в выпивку.

— Так это он умеет? — восторженно воскликнул Конан.

— Это умеет каждый мало-мальски приличный алхимик, но это занимает много времени…

И вообще, — она махнула рукой, — хорошенько свяжи его. Мне еще нужно принести кое-какие пещи. Мешок, который мне сейчас нужен, я оставила где-то у входа.

Соланна исчезла в дверях со скоростью ветра. Конана всегда удивляла ее способность видеть в почти абсолютной темноте. Он сам тоже был одарен фантастическим зрением горца, но все же в некоторых моментах по сравнению с ней он напоминал себе слепого котенка.

Глава XXI

«Соглядатай»

Когда Соланна вернулась, она несла на плече продолговатый кожаный мешок, не очень набитый с виду. Не казалось также, что он чересчур тяжелый.

Конан сидел на кровати, единственной мебели, которая осталась в келье. Ворон, уже пришедший в себя, лежал на полу у его ног. Конан постарался, выполняя свою работу, так что птица была перевязана веревками, как узелок. Из-под веревок бешено сверкали черные глаза.

— Ты была права, — признал Конан. — Если бы я не связал его, пока он был без сознания, пришлось бы драться с ним.

— Ты это любишь, не так ли? — улыбнулась Соланна.

Конан промолчал в ответ на ее замечание. Он смотрел, как она, присев на корточки посреди

комнаты, развязала завязки мешка. С удивлением он понял, что мешок этот не простой, а непромокаемый, поскольку сделан из двух слоев кожи. Соланна вытащила из мешка горсть зеленоватых камешков, закрытую крышкой глиняную миску и связку белых перышек.

— Не один ты сумел научиться кое-чему у Сунт-Аграма, — зло усмехнулась Соланна связанному ворону.

Тот заметался по полу, но Конан действительно тщательно сделал свое дело, так что ворон не мог даже открыть клюв.

Соланна сняла крышку с миски. Внутри находилась какая-то синяя краска. Она набрала на палец немного этой краски и начертила на каменный плитках пола несколько непонятных значков. Затем она выложила вокруг себя круг из камешков. Размером он получился больше, чем Конан, и состоял из тринадцати камешков. Значки, нарисованные на полу, как-то удивительно сочетались с камешками. Из связки Соланна отделила шесть перышек и неравномерно разбросала их по площади круга.