Чужая. На пороге соблазна - Анастасия Тьюдор

— Отлично. Тогда я Диму напрямую и спрошу.

— Мне кажется, с этого и следовало начинать, не так ли? — вскинул брови Лукашин.

Я опешила. Никита был прав. Почему я стала устраивать разборки с Лукашиным, если конфликт в первую очередь касался меня и Авдеева? Какая разница, врет ли мне Никита?

— Эм-м, — замявшись, я отступила и вырвала руку, спрятав ее за спину. — Да, ты прав. Прости.

Карие глаза прищурились. Поджав губы, Лукашин кивнул, но с места так и не сдвинулся. Потер подбородок и тихо проговорил:

— Это была моя идея, Резкая. Димку долго продержали в полиции, ты спала. Посчитал, что вам обоим нужно отдохнуть.

— А ты? — вырвалось у меня. Мелькнувшее на лице Никиты удивление заставило пояснить: — Ты тоже там был. И тоже нуждался в отдыхе.

— Спасибо за заботу, — мягко произнес он. — Будем считать, что отдохнули все. И… Дымычу ведь не обязательно знать, что я… Ну…

Мы оба синхронно подскочили, когда в дверь ванной постучали:

— Эй, господа хорошие, вы про меня не забыли? — в голосе Димы звучала озадаченность.

Не глядя Никита щелкнул замком и толкнул дверь, позволяя Диме присоединиться к нам.

— Я тут втык от Лили получаю за то, что не закинул ее вещи в стиралку, — будничным тоном произнес он. — Дам ей свои шорты, чтобы в грязном не ехать.

Я кивнула, и только после этого Лукашин оторвал взгляд от моего лица и вышел из ванной, оставив меня в компании Димы и чувства неловкости — негласного спонсора сегодняшнего утра.

Глава 29. Амели

Дима кашлянул, прочищая горло, и взглянул на меня исподлобья:

— Отец сказал, что ты очень переживала за меня.

Я выдохнула и старательно вымела из головы любые мысли о странном поведении Лукашина. Слегка улыбнулась и шагнула на встречу к Диме, обняла за пояс, уткнувшись лбом в грудь.

— Разве могло быть иначе? — пробормотала я. Приглушенно, искренне, от чистого сердца. Перед глазами замелькали кадры вчерашнего ужаса, и я зажмурилась, чтобы сдержать подступившие слезы. — И сейчас тоже боюсь за тебя, — призналась после недолгого молчания.

Меня беспокоило, что Дима продолжал стоять столбом, не отвечая на мое признание и не обнимая меня. Каждой клеточкой тела я чувствовала его напряжение, слышала, как учащенно забилось его сердце. Но если внутри него и были какие-то эмоции, то внешне казался бездушной статуей.

И если раньше я радовалась дистанции между нами, то сейчас в груди было. Нестерпимо.

— Просто… — хрипло выдохнул он, когда я прижалась к нему еще сильнее, будто побуждая хоть как-то отреагировать. — Слишком много всего навалилось. Мне показалось, что перед парой ты… хотела расстаться? Лиль, я понимаю, что далек от идеала. И наши отношения… многим покажутся странными… Поэтому…

— Я не думала в тот момент о расставании, — торопливо соврала я, поднимая голову и заглядывая Авдееву в глаза, в которых промелькнуло удивление. — Я хотела сказать, что нам нужно научиться обсуждать то, что не устраивает в наших отношениях. И… — проглотив горькое послевкусие своей лжи, растянула губы в слабой улыбке: — Думаю, нам действительно стоит поехать к моим родным. Помнишь, ты предлагал? У моей сестры как раз скоро день рождения, можем смотаться поздравить ее. Что скажешь?

Мой вопрос повис в воздухе, а Дима словно застрял в своих мыслях, разглядывая мое лицо. Что он искал? Следы обмана? Правду о моих чувствах к нему? Первое там точно отсутствовало, я уже давно смирилась с тем, насколько легко мне дается ложь. Во всяком случае, внешне. Второе… Я сама не могла разобраться в природе своих чувств к Диме, боясь заглядывать за ширму комфортных для меня отношений. А Димка не такой хороший эмпат, чтобы уловить мои сомнения и тревоги. Отчасти меня в нем и привлекла некая поверхностность, легкость отношения к жизни и окружающим. Никакого нарушения личных границ. Из уважения или потому что наплевать — вопрос уже вторичный.

Авдеев после короткой заминки кивнул и, наконец, обнял меня, целуя в лоб.

— С радостью. Нужно только убедиться, что меня не вызовут на очередной допрос. Про Лаптева не забудут и в покое его не оставят, слишком громкий скандал.

— Скандал? — нахмурилась я. — Дим, он убил человека! И держал вас всех в заложниках!

Он поморщился и отстранился, переместив руки мне на плечи.

— Лиль, давай забудем. Не хочу это обсуждать. Мне проще сделать вид, что ничего серьезного не произошло, чем скатываться в пучину безнадеги и размышлять о том, что чудом сумел избежать смерти. Этот псих… — Дима сглотнул, покачал головой и выдавил кислую улыбку: — Проехали. Универ нанял нам психолога, вспоминать этот случай буду у него на приеме. Если честно, сейчас у меня одно желание — напиться и забыться.

— Не помешал?

В приоткрытую дверь без стука заглянул Лукашин. Дима убрал руки с моих плеч, отступая и поворачиваясь к другу.

— Никитос, я тут предлагаю Лиле отдохнуть сегодня где-нибудь. Ты с нами?

Я наблюдала за тем, как вытягивалось от изумления лицо Лукашина, и убеждалась в том, что не только мне поведение Димы показалось странным.

— Отдохнуть? — уточнил Никита, бросив на меня быстрый взгляд. — С вами?

— Да, — кивнул Авдеев. — Давайте напьемся в «Амнезии» до состояния амнезии? — он рассмеялся этой глупой шутке. Я по инерции улыбнулась, а вот Ник наше с Димой веселье не поддержал:

— Ты считаешь это уместным?

— Никитос, — нахмурился Дима, — а что не так? После всего пережитого я хочу расслабиться. Нормальная человеческая реакция. Избавимся от стресса и будем жить дальше.

— Ла-а-адно, — протянул Никита. — Обсудим это позже. Амели, я оставил на кровати шорты и футболку. И… У меня сигареты закончились, пошел в магазин. Кому-нибудь нужно что-то купить?

— О, пока Лилька будет собираться, с тобой схожу, — хлопнул друга по плечу Дима. Лукашин словил вторую ошибку системы, поочередно посмотрев на нас с Авдеевым.

— Со мной? — уточнил он, уставившись на Димку так, словно тот сказал что-то странное или противоестественное.

— Дружище, ты не выспался? Зависаешь, — хохотнул Авдеев, покидая ванную и закрывая за собой дверь. С минуту я еще слышала приглушенные голоса парней, но вскоре все стихло. Либо они переместились в спальную зону, либо покинули квартиру.

Выдохнув, я уперлась ладонями в края раковины и уставилась на свое отражение в зеркале. А через мгновение усмехнулась, не обнаружив на лице ничего из того, что свидетельствовало бы об упомянутом Димой стрессе. Ни кругов под глазами, ни бледности кожи. Ничего.