Красивым жить не запретишь - Галина Куликова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я буду вознагражден? — с надеждой спросил Луканов.
— Я же обещала! — ответила Ира, бросая на него взгляд, полный скрытого коварства.
— Ну В этом «Видео на дом» нет ничего особенного, — пожал плечами Луканов — Просто там работают четыре стриптизерки. У Кокина были проверенные клиенты, которые готовы платить деньги за стриптиз.
— Три тысячи рублей за один сеанс? — подтвердила Женя.
— Фу! — сморщился Луканов — Вы все знаете С вами неинтересно.
— А ты не за интерес стараешься, — напомнила ему Скобкина, придав лицу гневное выражение — Говори правду.
— Ну, не только один стриптиз, — послушно сказал правду Луканов — Чем это может вам помочь?
— Я же говорила! — махнула рукой Скобкина. — Он совершенно бесполезен. Пустая порода.
— А что вы знаете про Юханова? — спросил Мартынов — Может быть, у него есть слабые места?
— Конечно, есть Я бы сказал, какие, да при дамах неудобно.
— Прекрати острить, — не на шутку рассердилась Ира — Если знаешь, чем ему можно прищемить хвост — Уже ничем — пожал плечами Луканов — Со смертью Кокина умерла и его тайна.
— Какая? — с жадным любопытством спросила Женя, которая не верила в то, что нераскрытой тайной нельзя воспользоваться.
— У Кокина и Юханова была одна и та же любовница, — сообщил Луканов — Тата Качалина.
— Что вы про нее знаете?
— Ну Знаю, что эти двое — исключения в ее списке поклонников Тата любит иностранцев Арабов, негров, не брезгует даже вьетнамцами Собственно, это все — Как найти эту Тату? — тут же спросил Мартынов — Вам телефончик, что ли, написать?
— И адрес.
Ира схватила со столика блокнот и ручку и сунула их в руки Луканова.
— Пиши — потребовала она.
Тот беспрекословно принялся исполнять приказ Глядя на то, как Ира им распоряжается, Женя просто глазам своим не верила. Что нужно сделать с мужчиной, чтобы довести его до такого состояния? Повиновение с первого кивка — невероятно.
— Вы, конечно, пробовали подкатиться к тем дамочкам, которые постоянно ходили к Кокину на видеопросмотры, — утвердительным тоном сказал Мартынов Видимо, он не хотел давать Луканову шанс увильнуть от ответа.
— Кто конкретно вас интересует? — по-деловому закинув ногу на ногу, спросил тот.
— Расскажите, о ком знаете.
— Ну, там всего две подходящие кандидатуры. Немка Эльза и некая Нетушкина — страшная дура, скажу я вам — Если можно, поподробнее, — велел Мартынов.
— Да я особо ничего не знаю. Эльза живет одна, у нее взрослая дочь, с мужем она развелась много лет назад, у него другая семья. Бывшая балерина. В семейном шкафу имеется скелет. Родной брат Эльзы получил пожизненное, сидит в тюрьме за убийство жены. В пылу семейной ссоры пырнул ее ножом в живот.
— Варварство, — сказала Скобкина и потрясла головой. — Да уж, у этой Эльзы плохая родословная. Может быть, она тоже подвержена приступам неконтролируемой ярости? Что, если Ян наступил ей на ногу, она за это убила его и зацементировала на кухне? Впрочем, — перебила она сама себя, — как бы Ян попал к ней на кухню…
Вспомнив Маргариту Хрюкину, Женя сильно покраснела. Благо Ира смотрела не на нее, а на Луканова и ее очевидной реакции не заметила.
— Ну, — велела она Луканову, — продолжай дальше.
— Про Нетушкину я знаю меньше, — вздохнул тот. — Она живет в пригороде и по весне выращивает укроп на продажу.
— Понятное дело, тебя такая кандидатура не вдохновила.
— Могу сказать только, что ее легко поймать на удочку, — добавил Луканов. — Она легковерна, впечатлительна и эмоциональна. Ее можно взять на понт, на слезу и на испуг.
— Ты брал? — подозрительно спросила Ира.
— Говорю же: не брал, но мог бы. Просто у меня глаз наметанный.
— То есть если и подозревать кого в страшном злодействе, то только немку? — поставила вопрос ребром Скобкина.
— Она умна, — кивнул головой Луканов. — Впрочем, что такое ум женщины, ослепленной страстью? — философски заметил он.
Мартынов не пожелал задумываться над этим философским вопросом.
— А какое отношение вы имеете к бывшей любовнице Кокина?
— Никакого, — пожал плечами Луканов. — Просто я всегда стараюсь вызнать всю подноготную того человека, с которым имею дело. Своего рода страховка канатоходца.
— Что ж, — пробормотал Мартынов, вопросительно глядя на Женю, — кажется, вы ничего не скрыли.
— Не скрыл? — пытливо спросила у Луканова Ира.
— Не-а, — покачал тот головой. — Тем более они и так все знали.
— Я же говорила, что ты никчемный человек, — вздохнула Ира — Кстати, не хотите ли поужинать? — обратилась она к Мартынову и Жене.
— Нет-нет, у нас еще куча дел, — отмахнулся Геннадий.
— Может быть, просто чайку? Много времени это не займет.
Мартынов отказался, а Женя сообщила, что с удовольствием выпила бы чашечку.
— Я быстро, — пообещала она.
Мартынов раскланялся и отправился к машине, рассчитывая выкурить в одиночестве сигарету и хорошенько обмозговать состоявшийся разговор.
— Ты сиди в комнате, — приказала Ира Луканову. — Мы посекретничаем.
Соорудив по чашке чая, Ира сказала:
— Ты, я вижу, прибарахлилась.
— Угу, — сказала Женя.
— Но для обольщения мужчины этого недостаточно.
— Я знаю. Я не для него старалась. Я вообще еще не старалась. Просто дядя выкинул мою старую одежду.
— Ну, слава богу, дозрел!
— Он не сам дозрел, я намекнула. Вообще у нас сейчас сложные отношения, так что ты меня в особняке Ярославских не ищи.
— Что, неужели этот тип, я имею в виду Геннадия, разрешил тебе у него поселиться?
— Даже настаивал — Вот это да!
— Что — да? — неожиданно скривилась Женя. — Он считает, что я ему товарищ. Камрад. Дер Фройнд.
— Я же говорю: тебе надо действовать по сказочному сценарию. Была Золушка — стала Златовласка.
— Это ты что-то путаешь, — не согласилась Женя. — Золушка так и осталась Золушкой.
— Но когда она сильно захотела замуж, то вымыла рожу и прилично оделась. И еще крестная что-то сделала с ее волосами. Я умираю, так хочу выступить в роли твоей крестной.
— Но я не могу так сразу! — с надрывом сказала Женя. — Геннадий сразу поймет, что я к нему неровно дышу! Веня ему наверняка сказал, что я всегда была замарашкой.
— Да, — мрачно заключила Ира. — Я никогда не смогла бы быть психоаналитиком. Я не понимаю людей даже тогда, когда они объясняют мне причины своих поступков открытым текстом.
— Если я выряжусь, мне будет стыдно показаться ему на глаза! — в отчаянии воскликнула Женя.
— Может быть, для тебя это станет откровением, но у женщин обычно бывает все наоборот.
— Я знаю, что не такая, как все! — У Жени на глаза навернулись слезы. — Я червь, я гадкий утенок, я серая мышь, я одежная моль…
— Меня, конечно, трогают твои зоологические сравнения, — осторожно сказала Ира, — но я все-таки считаю, что тебе необходимо пересмотреть свою позицию. Причем чем скорее, тем лучше.
— Как бы мне хотелось быть такой, как ты! — зарыдала Женя, зажимая рукой нос. — Вон как ты с мужчинами обходишься! За галстук водишь!
— Думаешь, мне это нравится? — опечалилась Ира. — Я мечтаю о настоящем мужчине, который ни в чем мне не уступит.
— О таком, как Ян? — продолжая лить слезы, спросила Женя.
— Не о таком, как Ян, а о самом Яне, дурочка!
— Мне надо идти! — прорыдала Женя. — Мартынов будет сердиться.
— Не рассыплется, если немного подождет, — махнула рукой Ира. — Никогда не веди себя как раба. Не заискивай и не извиняйся. Если ты ему нужна, он прождет и час.
А если не нужна, то твои извинения вообще теряют смысл, не так ли?
В качестве комментария к ее словам Мартынов внизу дважды нажал на клаксон.
— Вот! — сказала Ира. — Он демонстрирует свое нетерпение. Что ты должна сделать?
— Что? — эхом откликнулась Женя.
— Помаши ему рукой из окошка и задержись еще минут на пятнадцать.
— Я не могу сейчас играть в эти игры, — вытирая лицо поданной салфеткой, заявила Женя. — Все складывается ужасно. Веню убили, мой дядя может оказаться преступником…
— Я все понимаю, дорогая, но это не игры. Это твой новый образ мышления. По крайней мере, я надеюсь.
— Ты обещаешь выступить в роли крестной Золушки, когда это понадобится?
— Клянусь! — сказала Ира.
Спускаясь по лестнице, Женя подумала, что в ее сказке принц вполне мог бы влюбиться в крестную, и все бы его поняли. «Мою же физиономию, судя по всему, в силах изменить только пластический хирург», — обреченно подумала она.
— Вижу, ты плакала, — хмуро заметил Мартынов, отшвырнув окурок в сторону. — Надеюсь, ничего серьезного?
— Так, сбрасывала нервное напряжение, — криво улыбнулась Женя.
«Если мы и дальше будем проводить вместе столько времени, — подумала она про себя, — то я начну рыдать прямо в твоем присутствии. Может быть, даже брошусь тебе в ноги». Воображаемая унизительная сцена ей до такой степени не понравилась, что она решила поскорее перестать думать об этом.