Весеннее обострение - Марина Владимировна Добрынина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да я дурак, — согласился я, — потому что понять не могу, что тебе от меня надо было? У меня, кроме Повелителя Порталов, ничего ценного нет.
И тут она меня по-настоящему испугала. Она заплакала. Нет, даже не так — с ней истерика случилась!
Юсар, который до этого с интересом наблюдал за происходящим, и то занервничал. В угол, уже ставший для него родным, забился, и молча на нас таращился. То есть на Саффу, которая одновременно плакала и выкрикивала странные вещи:
— Да давай, придуши меня, отомсти за поруганные чувства! Бедный несчастный мальчик! Приворожили его! Дурак! Такой же дурак, как и все остальные! Каким образом я, по-твоему, могу приворожить мага так, чтобы он сам этого не заметил? Почему вы все считаете, что во мне какая-то сила необычайная скрыта? И советники эти ваши, безмозглые идиоты! Всполошились — иномирка, кто знает, чего от нее ожидать! И Мерлин, трус несчастный, отрицать не стал, что приворожила я его.
— Не может быть! — вырвалось у меня.
— Конечно, не может! Я же такая коварная! Я же только и мечтаю, как бы кого-нибудь приворожить! У меня больше интересов никаких и быть не может, только привораживать направо и налево! И вот еще артефакты всякие коллекционировать! Ненавижу вас всех! Лучше бы Совет меня к смерти приговорил! И тебя ненавижу! Скотина, ты, Эрраде! Тупой осел!
Она еще много чего в мой адрес говорила и швырялась всем, что под руку попадется. В основном подушками, которых на диване много было. Парочку я поймал, остальные мимо пролетели, а одна мне в лицо угодила. Подействовало бодряще. Я вышел из ступора и шагнул к этой истерирующей вороне.
Не знаю, о чем она подумала, когда увидела, что я к ней направляюсь. Глаза у нее были такие, как будто она ожидала, что я ее ударю. За кого она меня принимает? А я за кого ее принимаю? Кажется, пришло время это выяснить.
И я ударил оглушающим.
Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Устроили балаган из смерти Терина.
Стою в растерянности. На Кира смотрю. А тот на меня внимания даже не обращает — уставился на Саффу, как на врага государства. Меня, конечно, несколько утешает то, что он не любовным взглядом ее сверлит, но вот отсутствие его внимания ко мне после того, что он сделал, как-то раздражает.
Поганец! Мне! Нож! К горлу! Я не спорю — это было оправданно в данной ситуации. Я не ожидала, что моя скромная подружка Саффа может так развоеваться. Молнии она, видите ли, разбросала направо и налево. Зоргов жестоко уничтожила. Это для нее — они твари злобные, а для Кира — бойцы, за которых он отвечает, которых он знает и уважает. В общем-то, понятно, отчего он озверел.
Но если мы переживем это все, и еще кучу разных если, я ему, все же, разъясню пагубность его поведения. В дусином стиле разъясню, наверное.
— Я, Саффа, Озерная Ведьма, дочь Темной Аланы, клянусь не использовать магию.
Я что-то пропустила? С каких пор моя подружка, по совместительству — Зулкибарский придворный маг, стала легендарной Озерной Ведьмой? И, главное, почему я об этом не знаю? Она все-таки клянется не использовать магию?! Ага, одним волшебником у отца стало меньше. Невезучий он у меня в этом плане.
— Отлично! Все, кто мне при ритуале воскрешения не нужен, могут отправляться по местам своего заключения! — произносит Кардагол.
Лин, Саффа и Юсар исчезают. Надо полагать, Дуся, я и Кир нужны зачем-то при ритуале воскрешения. Зачем?
Кардагол поворачивается к сыну, некоторое время задумчиво его разглядывает, а потом произносит:
— Кир, обещай мне, что ты не убьешь Саффу.
— Я не могу обещать это, отец.
— Она сейчас беззащитна.
— Она не была такой, направляя на моих ребят "огненное проклятье".
— Сдалось тебе это проклятье! — с досадой восклицает Повелитель времени, а Кир в ответ кричит, причем как-то обиженно, по-мальчишески:
— Тебя там не было! Ты не видел это!
Вот же мстительный какой!
— Прошу прощения, — вмешивается Дуся, — мы тут зачем вообще собрались? О Саффе поговорить или, может, мужа моего воскрешать начнем? А то я ж немножко соскучилась. И я вполне могу колдовать. Кардагольчик, хочешь я Кира твоего оглушающим долбану маленько, тогда он точно никого убивать не пойдет?
— А это идея! — радостно восклицает Кардагол.
Что? Кира оглушающим?! У него же голова будет болеть после этого!
— Хорошо, — со вздохом произносит он, — я обещаю, что, пока Саффа будет находиться у нас, я ее не буду убивать. Хотя очень хочется.
— Тогда начнем! — говорит Кардагол и неподалеку от нас материализуется стол. С мраморной столешницей, кстати. А на столе — тело Терина Эрраде.
Дуся издает какой-то странный звук, похожий на всхлип, но глаза у нее сухие.
— Что я должна делать? — осведомляется она.
— Только хотеть.
— Что хотеть?
— Хотеть, чтобы он был жив. От Вас, Дульсинея, требуется лишь огромное и яркое желание увидеть этого человека живым рядом с Вами. Больше ничего.
Очень любопытно, а он сам хотел всех этих 182 человека увидеть? Огромно и ярко? Ну, в отношении Кира я это понимаю. А остальные? И, кстати, где они?
Но вместо этих вопросов я задаю другой — тривиальный:
— А я?
— А Вы с Киром — просто свидетели. Наблюдайте. Желательно, молча.
Ага, молча. Подхожу ближе к Киру. Косится, но не отодвигается.
— Я правильно догадалась, — спрашиваю, — это ты команду Лина ловил?
— Правильно.
— А зачем? Ты не мог им просто дать пройти? Они же меня шли спасать!
Кир складывает руки на груди и отвечает мне этак высокомерно:
— Я делал свою работу, принцесса.
— Ах, свою работу! — рычу я, намереваясь объяснить полковнику, как работа должна сочетаться с личной жизнью.
— Вам велено наблюдать, — огрызается он, — вот и наблюдайте.
И демонстративно отходит в сторону. Хорошо, что там у нас происходит?
Кардагол и Дуся стоят по разные стороны стола друг напротив друга. Дуся закусила губу и руки в кулаки сжала — настраивается. Кардагол спокоен и сосредоточен. Вот он поднимает правую руку, кладет ладонь на грудь
