Путешествие на Запад. Том 1 - У Чэн-энь

И вот однажды, в конце весны, когда монахи в тени под соснами, предавались самосозерцанию, читали священные книги и обсуждали тайны учения Истины, один из них, поставленный доводами Сюань-цзана в тупик, вышел из себя и закричал:

– Ах ты несчастная скотина! Да как ты, человек без роду, без племени, смеешь еще рассуждать!

Не стерпев подобного оскорбления, Сюань-цзан вошел в храм и, встав на колени перед своим учителем, горько заплакал.

– Как известно, все люди состоят из пяти элементов, происходящих от двух начал Инь и Ян и каждый рожден от отца и матери. Как же может быть, чтобы человек не имел родителей?

Он долго умолял учителя сжалиться над ним и открыть ему тайну, кто же его родители. Наконец настоятель промолвил:

– Если ты действительно хочешь узнать, кто твои родители, следуй за мной в мою келью.

Сюань-цзан повиновался. Когда они пришли, настоятель достал ящичек, находившийся далеко за балкой и, открыв его, вынул письмо, написанное кровью, и женскую рубашку. Все это он передал Сюань-цзану. Юноша развернул письмо, прочитал его и лишь теперь узнал, кто его родители и какое зло им причинили. Он разрыдался и, повалившись наземь, восклицал:

– Тот, кто не в силах отомстить за родителей, недостоин называться человеком. Восемнадцать лет я прожил, не ведая, кто мои родители, и лишь сейчас узнал, что у меня есть мать! И если бы не вы, дорогой учитель, вскормивший и воспитавший меня, я так и остался бы в неведении. Разрешите же мне отправиться на поиски моей матери. Торжественно клянусь, что в будущем я восстановлю этот храм, чтобы отблагодарить вас, дорогой учитель, за все ваши милости.

– Ну что же, раз ты решил идти на поиски матери, возьми с собой это письмо и рубашку. Выдавай себя везде за странствующего монаха, а когда придешь в Цзянчжоу, ступай прямо к начальнику округа. Там ты найдешь свою мать.

Сюань-цзан последовал совету учителя, нарядился странствующим монахом и отправился в Цзянчжоу. И вот случилось так, что, когда он прибыл в город, Лю Хун уехал по служебным делам. Казалось, само небо желало, чтобы сын и мать встретились. Подойдя к двери окружного управления, Сюань-цзан попросил подаяния. А надо вам сказать, что его матери в эту ночь приснился удивительный сон. Она видела, как луна, бывшая на ущербе, сделалась снова полной. И тогда она подумала:

«От матери мужа я не имею никаких вестей, мужа убил этот бандит, а своего ребенка я бросила в реку. Если кто-нибудь подобрал и воспитал его, ему теперь должно быть уже восемнадцать лет. Может быть, небо поможет нам еще встретиться, кто знает?…» Она была погружена в глубокое раздумье, когда вдруг услышала, что у ворот их дома кто-то читает молитву и просит подаяние. Женщина тотчас вышла и увидела монаха.

– Ты откуда? – спросила она.

– Я ученик Фа-мина, настоятеля монастыря Цзиньшаньсы, – отвечал тот.

– Ах вот как, ты ученик настоятеля монастыря Цзиньшаньсы, – промолвила женщина, пригласила монаха войти в дом и дала ему постной пищи.

Внимательно приглядевшись к нему, она едва удержалась от того, чтобы не воскликнуть: «Как он похож на моего мужа!…»

Затем, отослав служанку, сказала:

– Ты еще так молод, духовный наставник! Когда же тебя постригли в монахи – в детстве или позднее? Как тебя зовут? Есть ли у тебя родители?

– Я не по своей воле покинул мир, – отвечал Сюань-цзан – Не стану скрывать от вас, я затаил обиду, великую, как само небо, и ненависть, глубокую, словно море! Какой-то злодей убил моего отца, а мать захватил в плен. Мой духовный отец – настоятель монастыря Цзиньшаньсы – велел мне идти в Цзянчжоу, в дом окружного управления и сказал, что здесь я найду свою мать.

– А как же зовут твою мать? – спросила женщина.

– Фамилия ее Инь, а имя – Вэнь-цяо, – отвечал Сюань – цзан. – Фамилия моего отца – Чэнь, а имя – Гуань-жуй. Мое мирское имя Цзян-лю, а духовное – Сюань-цзан.

– Вэнь-цяо – это я, – произнесла женщина. – А есть ли у тебя какие-нибудь доказательства в подтверждение твоих слов? – спросила она.

Тогда Сюань-цзан упал на колени и, громко рыдая, восклик – нул: – Если ты не веришь мне, то вот взгляни, – и он передал ей письмо, написанное кровью, и рубашку.

Женщина тотчас узнала эти вещи, и мать с сыном, обняв друг друга, разрыдались. Вдруг она воскликнула:

– Уходи отсюда, сын мой. Уходи скорее!

– До восемнадцати лет я не знал ни отца, ни матери! И вот теперь, когда я наконец нашел тебя, ты гонишь меня!

– Сын мой, уходи отсюда сейчас же! – настаивала она. – Если вернется разбойник Лю Хун и застанет тебя здесь, он убьет тебя! А я притворюсь завтра больной и скажу, что когда-то дала обет подарить монахам сто пар туфель и для того, чтобы выполнить этот обет, я повезу эти туфли в монастырь, и тогда мы с тобой обо всем поговорим.

Сюань-цзан послушался матери и, поклонившись, ушел. Между тем встреча с сыном и радовала и печалила мать. На следующий день она вдруг сказалась больной, легла в постель и отказалась пить и есть. А когда вернулся Лю Хун и спросил что с ней, она ответила:

– Еще в молодости я дала обет пожертвовать монахам сто пар туфель. И вот пять дней тому назад мне приснился монах. В руках он держал острый меч и требовал обещанные туфли. С той ночи я и почувствовала себя больной.

– Ну, это ерунда, – успокоил ее Лю Хун. – Почему ты не сказала раньше?

И он через своих подчиненных отдал приказ, чтобы сто дворов населения Цзянчжоу изготовили по одной паре соломенных туфель и в течение пяти дней доставили их в управление. Когда приказ был выполнен и туфли доставлены, женщина сказала:

– Ну вот, туфли готовы, какой же тут есть поблизости монастьрь, куда бы я могла съездить без особых хлопот и выпол – нить свой обет?

– В области Цзянчжоу есть два монастыря: Цзиньшаньсы и Цзяошаньсы. Поезжай в любой из них, – посоветовал ей Лю Хун.

– Я слышала много хорошего о монастыре Цзиньшаньсы, – сказала женщина, – туда, пожалуй, и поеду.

Лю Хун приказал слугам приготовить лодку, в которую села его жена в сопровождении наиболее преданной ей служанки, и очень скоро лодочник доставил их в монастырь Цзиньшаньсы. Здесь надо сказать, что когда Сюань-цзан вернулся в монастырь, он рассказал своему учителю обо всем, что с ним произошло, и его рассказ доставил большое удовольствие настоятелю.

На следующий день к ним явилась служанка, которая известила их о том, что ее госполо, желая выполнить данный ею обет, направляется в монастырь. Все монахи вышли навстречу гостье. Прибыв в монастырь, женщина поклонилась изображению бодисатвы, устроила торжественную трапезу для монахов, а затем велела служанке сложить носки и туфли и отнести их на подносе в зал. В зале женщина зажгла фимиам, прочитала молитву, а затем попросила настоятеля удалить всех монахов. Как только монахи вышли, Сюань-цзан подошел к матери и опустился перед ней на колени. Мать велела ему снять туфли и носки. На мизинце левой ноги у него до сих пор действительно виднелся след от надкуса. Тогда мать и сын снова обнялись, и мать склонилась перед настоятелем, благодаря его за то, что он сделал доброе дело и воспитал ее сына.