Сказка о справедливости - Петр Рингсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пришло ощущение того, что он растворяется в этом паре и сливается с ним, исчезли тревога, раздражение и возбуждение. Он ощущал себя частью большого, сказочного и удивительно прекрасного мира. Фэйри-Град, Дорфия и Форстия были такими же кусочками этого мира, а он, Тибальд – частью этих стран. Он был одновременно и Валахом, и великим магом Масофагом, и ниязом, и крылатом, и Весами, и Хрустальными Воротами Фэйри-Града, и землей, и небом, и даже Фатой-Морганой. Такого Тибальд не испытывал никогда!
Наконец он почувствовал, что путешественник Тибальд исчезает куда-то, куда-то уходит, отдавая свою частичку огромному, спокойному как океан, – хотя и океан тоже был частью – нечто. Еще миг, и эта частичка уйдет навсегда и станет всем. Но пока этот миг не настал, она спокойно и неторопливо осмысливала происходящее.
– Так значит, все связано со всем невидимыми нитями, и мы, пытаясь их разорвать, бунтуем против самой природы? Ведь этот бунт только мешает – целое намного сильнее, лучше, прекраснее отдельных частей и, растворяясь в целом, я, тем самым понимаю, сочувствую, сопереживаю и листочку, и человеку, и бескрайнему небу. А отделяясь, я становлюсь самим собой, да и только. – Мысли замерли на мгновенье, а затем медленно потекли опять. – Но как же так? Ведь на самом деле существует и Дорфия, и Форстия, и Фэйри-Град, к которому я всю жизнь стремился и который нашел, и Леяль, и я, путешественник Тибальд, прибывший из далеких земель, заколдованный какой-то злой волшебницей в подземного гнома, а потом расколдованный, чтобы стать велфом. Да, я становлюсь неизмеримо богаче, воссоединяясь с целым, но я теряю себя. А я – я не хочу, не хочу терять себя, а значит и весь мир! Хотя это так приятно!
Мало-помалу, Тибальд отделялся от невообразимого океана. Он начал видеть, слышать, осязать. Оглянувшись вокруг и обнаружив у себя пару ставших уже привычными крыльев, а рядом Леяль, он протянул руки и, закружившись с нею в воздушном танце, запел:
– О, сказочный мир, как ты прекрасен!
– Ты вернулся! – прозвучала тревожная трель соловья, – голос Леяль дрожал то ли от испуга, то ли от волнения и радости. – Но я от тебя такого не ожидала, – продолжила она лукаво. – Только подумай: сказочный менестрель вместо того, чтобы петь возвышенные оды, произносит прописные истины!
– А что такое прописные истины? – поинтересовался Тибальд. – А, знаю, знаю – откуда я знаю? – И тут его охватило опять ни с чем не сравнимое чувство единения, и он вспомнил, что слово это он узнал, когда еще был частью того великого и непонятного, это были мысли человека, носящего магические стекла на носу, как у Шентьяго.
– Ну вот видишь! Теперь мне не надо будет тебе все растолковывать, – прочитала его мысли фея.
– Что же со мной произошло, откуда это странное чувство, ты ведь тоже его ощущала? – медленно проговорил Тибальд.
– Да, конечно, за этим мы сюда и прилетаем. После постройки Фэйри-Града велфы выяснили, что в мире есть нечто, объединяющее все на свете, стоящее за всем. Когда-то в древности жили мудрецы, и они придумали слово «Нирвана» – состояние, в котором отсутствуют страсти и страдания. В нашем языке нет слов для обозначения этого великого «Нечто», вот мы и назвали его этим древним словом.
Тибальд внимательно взглянул на свою спутницу. Он не переставал удивляться. Леяль – все время разная. Временами она похожа на фею из волшебных фантазий, на Рококоль: такая же призрачная и возвышенная, иногда она превращается в маленькую девочку, а иногда – в очень умного ученого, похожего на странного человека из глубин нирваны.
– Но ведь это не так! Вот я ей не являюсь.
– Понимаешь, Тибальд: и да, и нет. Пока в тебе живет твое сознание (древние его называли: «Душа»), ты действительно – не часть нирваны, но если ты этого захочешь, то всегда можешь в ней раствориться. Скажи, у тебя нет желания стать большим деревом или льдиной, объединиться сознаниями с Товенаром, Масофагом или всеми ими одновременно?
– Может и так, но при этом я должен быть – я! – твердо ответил велф, даже не удивившись тому, что Леяль слышала о Масофаге. Похоже, она знала о Тибальде все, но и он теперь догадывался о многом – надо только подумать, привести свои мысли в порядок.
– Ну, значит вам с нирваной не по пути, – пошутила Леяль и сразу посерьезнела. – А некоторые уходят, уходят навсегда, растворяются.
– Зачем? – не понял Тибальд.
– Не знаю, – мы просто их теряем. – А еще есть велфы, которые возвращаются, но уже не прежними, становясь задумчивыми и неразговорчивыми. Ощущая свою ничтожность, они уже не осмеливаются творить и строить. Я очень за тебя боялась, очень, но понимаешь, все новички должны через это пройти – это их свободный выбор: нирвана или Фэйри-Град. Но, вообще-то, зная тебя, можно было надеяться, что ты не уйдешь – ты очень яркий и независимый! – Произнеся слово «Яркий», Леяль весело улыбнулась.
– А бывает так, что кто-то вначале не захотел уйти в нирвану, а потом ушел?
– Нет, не бывает, просто либо ты – индивидуальность, либо нет. А в нирвану уходят единицы, просто мы, велфы, не такие, раз уж мы сюда добрались!
– А велфы возвращаются из нирваны?
– После того, как личность растворяется, она теряет свою индивидуальность навсегда, ее просто нет, так что возвращаться нечему! Мы пользуемся Дворцом Нирваны, как душем – это простое средство позволяет сбросить нервное напряжение, возбуждение, воспоминания и осознать, что все эмоции – ничто в сравнение с тем великим миром, что окружает нас. Например, ты, что ты чувствуешь?
– Я? – Тибальд задумался. – Я чувствую, будто мою голову хорошенько встряхнули и выкинули из нее всякий вздор!
– Ну вот видишь!
Они полетели к выходу из дворца. На самом деле, велфы просто замахали дружно крыльями, в какой-то момент перед ними вспыхнули ворота, и вот они уже в Чудестоке Единения.
– Ну а теперь ты узнаешь то, чего уже ждал так давно – ты наконец готов постигнуть Истину! – глаза Леяль загорелись.
Еще несколько дней назад эта новость поразила бы Тибальда. Но сейчас
