Любовь на всю жизнь - Джейн Фэйзер

Оливия поцеловала ее.

— Не волнуйся, Фиби. Все будет в полном порядке. Отец в отъезде, и тебе не придется лгать, чтобы успокоить его. Если я не вернусь, скажи, что я хочу поработать над особенно трудным текстом и не желаю, чтобы меня беспокоили. Тебе все поверят.

— Надеюсь, — откликнулась Фиби, возвращая поцелуй. — Это уже не в первый раз.

— Интересно, что подумает твой пират, увидев свою пассию в штанах? — заметила Порция, входя в комнату и выкладывая на кровать пару прочных серых шерстяных штанов и камзол.

— Сомневаюсь, что он обратит на это внимание. — Оливия натянула штаны и заправила сорочку. — И кроме того, его мнение не так уж важно, — решительно добавила она, надевая камзол и застегивая пуговицы. — Как непривычно!

— Может, и непривычно, — отозвалась Порция, критически оглядывая ее, — но этот костюм тебе определенно идет.

— Это из-за ее длинных ног, — мрачно заметила Фиби. Ее фигура отнюдь не была идеальной и часто служила причиной для жалоб. — У вас обеих такие длинные ноги… Я вот никогда не смогу носить штаны из-за своих коротких и толстых ног.

— А тебе и не нужно, — возразила Оливия. — Иначе у моего отца будет удар.

Оливия покрутилась перед зеркалом: Порция была изящнее, но ее штаны прекрасно подошли. Камзол тоже: он доходил до бедер, но нисколько не скрывал форм девушки. Наверное, Энтони схватится за бумагу и карандаш, подумала она, и ее взгляд невольно обратился к лежавшей на прикроватном столике книге.

— А что мне делать с волосами? Надеть шапку?

— Раз ты не собираешься выдавать себя за мужчину, то не о чем и беспокоиться, — заметила Порция. — Просто заплети косу и подними ее наверх.

Оливия последовала совету подруги, уложив две толстые косы на макушке. Прическа получилась довольно строгой, но, в общем, то что надо.

— И как ты собираешься в этой одежде незаметно выйти из дома? — спросила Фиби.

— Так же, как Энтони в-вошел. Через окно и вниз по магнолии.

— О, ты настоящий солдат! — зааплодировала Порция.

— Моряк, — поправила Оливия. — Я оставляю военные подвиги тебе, мне больше по душе навигация.

— Полагаю, из-за математики?

— Совершенно верно. — Она подошла к окну и с некоторым сомнением взглянула на магнолию. — Разумеется, если сегодня ничего не получится, мне придется з-залезть наверх тем же путем. Это будет потруднее.

— Оставайся снаружи, пока не стемнеет, а я позабочусь, чтобы на ночь дверь осталась открытой. Если ты все-таки вернешься до рассвета, то сможешь попасть в дом через дверь, — с надеждой сказала Фиби. — Интересно, сколько может длиться шахматная партия?

Порция лукаво усмехнулась, но ничего не сказала. Оливия бросила взгляд на стоявшие на каминной полке часы.

— Уже без пятнадцати шесть. Мне пора.

— Будь осторожна! — бросила Фиби.

— Удачи тебе, — добавила Порция.

Оливия коротко улыбнулась подругам, а затем, глубоко вздохнув, влезла на верхние ветви магнолии.

С нижней ветки ей пришлось спрыгнуть, но на земле была мягкая трава, а ее приземление скрывали образовавшие густой свод ветви. Она миновала лужайку, крадучись перебираясь от куста к кусту, и с удивлением отметила, что проявляет недюжинную сноровку для человека, никогда раньше не прибегавшего к маскировке.

Энтони приходил и уходил в темноте, сейчас же стоял ранний летний вечер, солнце светило еще довольно ярко, и Оливия чуть не наткнулась на садовников, поливавших клумбы. Нырнув за толстый буковый ствол, она подождала, пока ее сердце не успокоится, а работники не двинутся дальше. Вот они отвернулись, и Оливия, скрестив пальцы и стрелой промчавшись по небольшой открытой площадке, скрылась за живой изгородью. Дальше все гораздо легче. Теперь из дома ее не видно, а по сторонам дорожки растут дубы.

Прячась за деревьями, она подбежала к воротам. Они были все еще открыты; привратник не закроет их до глубокой ночи. Она слышала в саду за домиком радостные крики — там играли дети привратника, — но никого не видела, хотя дверь была открыта.

Через мгновение Оливия ухе стояла на тропинке. Она замерла, прижавшись к стене и оглядываясь. Придет ли кто-нибудь?

Сначала она слышала лишь щебет устраивающихся на ночлег птиц, затем все же уловила тихий, но пронзительный звук, доносившийся из-за высокой живой изгороди с противоположной стороны тропинки.

Оливия бегом пересекла тропинку и нырнула в заросли.

Ее ждал Майк, держа под уздцы двух лошадей. Он отреагировал на наряд девушки приглушенным восклицанием:

— Боже милосердный!

Оливия приветствовала его улыбкой.

— Значит, нам предстоит проехаться верхом?

— Ага, мисс, только до бухты. Там нас ждет лодка. — Он помог ей сесть на меньшую из лошадей и вскочил в седло сам.

Когда они добрались до вершины утеса, Оливия увидела узкую извилистую тропинку, которая вела к видневшемуся далеко внизу песчаному берегу. Надо же, это ведь та же самая тропинка, по которой она поднималась в ту ужасную ночь, когда покинула «Танцующий ветер». Сегодня вечером ее обуревали совсем другие чувства,

Майк привязал лошадей и стал спускаться. Спуск был крутым, и Оливия два раза оступилась, отчего к подножию утеса скатился град камней. На берегу рядом с парусной шлюпкой их уже поджидали два человека. Едва Майк с Оливией показались на пляже, они вскочили и вытолкнули лодку на мелководье. -

— Прошу прощения, мисс, но хозяин приказал снова завязать вам глаза.

Оливия взглянула на Майка, отказываясь верить своим ушам. Он держал в руках узкую полоску материи.

— Зачем? — с возмущением спросила она.

— Таков приказ хозяина, мисс. — Майк мял в руках повязку. Он колебался, вспоминая полученные инструкции. Глаза хозяина тогда задорно блестели. — Он сказал, что если вы станете противиться, то я должен ответить, что это наказание за ваше любопытство.

Итак, он поднял ставки! Стоит ли играть с ним в эту игру? Временно уступить в этот раз или проиграть все сражение? Уйти с берега, и пусть этот чертов хозяин «Танцующего ветра» играет во все свои игры один?

— Дай мне повязку. — Она взяла у Майка полоску ткани. — Я завяжу ее в лодке.

На лице Майка отразилось явное облегчение.

— Если вы позволите, мисс, я пронесу вас несколько шагов, чтобы вы не промочили ноги. — Он легко подхватил ее на руки и отнес в лодку, где матросы ставили парус.

Майк оттолкнул шлюпку подальше от берега и, запрыгнув в нее, выжидательно взглянул на Оливию. Она, поморщившись, завязала глаза.

Сидя в темноте, девушка прислушалась к негромкому плеску волн вокруг. Кто-то из матросов негромко запел, остальные подхватили, и тихая мелодия зазвучала в такт скольжению шлюпки. Оливия с удивлением обнаружила, что ее временная слепота обострила другие чувства… Казалось, она стала более восприимчива к движению, запахам и звукам.