Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия

Но он услышал.

– Мрак, Эвис-с-са… – хрипло выдохнул вдруг Айш, опрокинув меня на стол и закрыв собой все вокруг.

Воздух выбило из лёгких, жар ударил в голову, а под желудком будто разлилось озеро огня.

Паучьи боги, как же, оказывается, я хотела ощутить его прикосновения!

Айш прикусил меня за мочку, а затем опустился по шее вниз, касаясь носом разгоряченной кожи и хищно, дико втягивая… запах.

Я почти не замечала, что стаканы на столе упали, один кувшин выплеснулся на ковер.

– Но как бы ты ни звала меня, я тот, кто я есть, – проговорил Айш хрипло, целуя меня, прикусывая основание шеи и одновременно вдавливая пальцы в мои бедра, между которыми внезапно оказался сам.

Я чувствовала, как прижимается его тело к моему, как жар проникает сквозь тонкое платье, которое, казалось, просто жизненно необходимоснять.

Я хотела его. Хотела, чтобы он был со мной, во мне. Чтобы сводил меня с ума поцелуями и шептал мое имя своим низким, грудным голосом. Хотела, чтобы он стал первым мужчиной в моей жизни.

И полупрозрачной перегородкой нижнего белья, которое для меня также сшили Хрустальные пауки, я ощущала, что Айш хочет того же самого.

В обычной своей полубожественной ипостаси человеческое тело Великого переходило в паучье так, словно первичных половых признаков у него вовсе не было, а основание живота и пах устилали хитиновые пластины. Точно так же, как было и у мираев, разве что у последних там была золотистая змеиная чешуя.

Однако в возбуждённом состоянии становилось ясно, что хитиновые ромбики скрывают что-то совершенно недвусмысленное.

И мне от этого становилось только горячее.

Айш целовал меня исступленно, жадно, и его голод в полной мере передавался мне. А возможно, мой собственный был ещё сильнее. Я не верила сама себе, не верила, что меня и впрямь ничего не сдерживает. Что я не стремлюсь больше ни на поверхность, ни домой. Ни сбежать, ни скрыться.

Я хотела быть здесь. И с ним.

Однако Айш оказался верен своему слову. В какой-то момент он вдруг резко отстранился, выпрямившись на руках, упёртых в стол, и тихо выдохнул:

– Нет…

Этим одним коротким словом окатив меня как ведром ледяной воды.

Затем он неторопливо отодвинулся, тяжело дыша, и, подав мне руку, помог слезть со стола. Даже платье поправил!

У меня горели щеки, грудь, все тело. Я ещё ощущала на себе жар его губ, но уже не чувствовала их. И это сводило с ума.

Огромные паучьи ноги выпрямились, делая Айша значительно выше меня, почти недосягаемым.

Он собирался взять и уйти!

Я не заметила, как до крови прокусила губу.

Если бы он ушел, это было бы правильно. Ещё не хватало мне переспать с полубогом и забеременеть от него маленькими симпатичными паучками! И это после первой же ночи с мужчиной в моей жизни! Нет уж!

И все равно мне страшно не хотелось его отпускать. Меня впервые в жизни так сильно раздирали противоречивые эмоции, что я не выдержала и бросила:

– Почему ты уходишь? Может, я не нравлюсь тебе? Может, я недостаточно красива для полубога?

Пальцы на руках, спрятанных за спиной, подрагивали, но я не замечала. Все мое внимание было направлено только на Айша, который не сводил с меня темных глаз.

И вдруг стало страшно. Вдруг я и впрямь недостаточно привлекательна?..

На Кожевенной улице квартала Моллюсков, где располагался домик моей тетки, я никогда не считалась видной красавицей. На меня никогда особенно не обращали внимания, да и времени на встречи с парнями я не чень-то имела. Все уходило на работу по дому и помощь в хозяйстве.

А теперь… может, на самом деле в этом и было дело? Ведь не только але должен понравиться Великий Айш, но и наоборот!

Может, я просто ему не нравилась?..

Пока я мучилась от стыда за произнесенный вопрос и за собственные мысли по этому поводу, Айш наклонился ко мне, мягко обхватив пальцами подбородок.

– Ты самая красивая из всех, Эвис-с-са… – в его голосе проскользнул едва заметный шелест, словно воспоминание о змеином языке. Шелест, от которого у меня на секунду потемнело перед глазами. – И поэтому я не хочу пугать тебя. Не хочу торопить день… Рано или поздно ночь настанет сама…

С этими словами Айш отпустил меня, и я поняла, что он вот-вот уйдет.

А я была к этому не готова! Нет и не сейчас!

Острая и сумасшедшая мысль воплотить в жизнь невероятный план стала почти нестерпимой.

– Постой! – воскликнула я, и от страха за исход авантюры меня бросило в жар.

Ладони вспотели.

Великий Айш обернулся и с лёгкой улыбкой приподнял бровь.

Мышцы на его обнажённом торсе перекатывались в свете янтарных свечей, золото на браслетах и кольцах горело огнем.

– Давай выпьем напоследок по бокалу, а потом пойдешь, а?

Не знаю, кто меня за язык дёргал. Наверное, всё подземные демоны. Хотя если учесть, что, кроме шаррвальцев, под землёй никого нет, то, видимо, и на демонов сваливать бессмысленно.

Все, что произошло дальше, было результатом лишь моих действий. И моего жгучего, как яд, желания.

– Хорошо, – покорно кивнул Айш и неторопливо подошёл обратно к столу.

– Сейчас, я только новые бокалы возьму! – воскликнула я, когда Айш наклонился, чтобы поднять старые, так кстати упавшие на пол.

Скрывшись в соседней комнате, я ринулась к стене. Там стоял высокий, встроенный в камень комод, окованный медью и напоминающий сундук, что держала в лапах большая выдра или какой-то бурундук.

Я быстро откинула крышку и достала оттуда ожерелье, что подарила Лориавель. Отстегнула одну бутылочку, содержимое которой было мне прекрасно знакомо, и ринулась к шкафу с бокалами и столовыми приборами.

«Эта настойка способна наслаждение любви поднять на небывалый уровень и голос страсти заодно усилить…» – звучал в голове голос дочки жреца.

«Всего пары капель хватит…»

На всякий случай я вылила в бокал десять. Десять капель концентрированной настойки черногриба. Ведь работать ей предстояло не с человеком, а с полубогом! Может, и махнула лишнего, но думать было уже поздно.

Быстро отнеся бокалы к столу, где меня до сих пор ждал Айш, залила капли одним оставшимся в живых кувшином настойки. Другой-то расплескался по полу.

От страха у меня подгибались ноги. Я уже десять раз пожалела, что решилась на эту авантюру!

Айш взял протянутый бокал и с тихим звоном ударил им по моему. Затем стремительно поднес напиток к губам, сделал большой глоток и… замер.

А затем медленно, оглушительно медленно поставил бокал на стол, не сводя с меня глаз, что начали светиться в полумраке.

И мне как-то вмиг стало ясно то, чего я не понимала прежде. Что Великого Айша должно быть очень трудно обмануть с содержимым напитка, ведь он бывший мирай, наг! А значит – обладатель на редкость острого обоняния!

Получалось, что я секунду назад опоила полубога, и прямо сейчас он это прекрасно понял.

Вот же я попала!

Это было по-настоящему пугающе. Когда Айш выпрямил острые лезвия обсидианово-черных паучьих ног и медленно вышел из-за стола. Обогнул его и подошел ко мне, надвигаясь с неизбежностью бури. Так бывает, когда ты видишь издали, как страшно темнеет небо на горизонте и антрацитовая тьма становится все ближе.

Дыхание становится рваным, прерывистым. Пульс зашкаливает, от подскочившего давления перед глазами вспыхивают мелкие разноцветные точки.

– Я… – вырвалось у меня из горла, когда он оказался слишком близко и, опершись одной рукой о стол, склонился к моему лицу. Вся его огромная фигура, полубожественная, получеловеческая, от которой, будто шлейф духов, распространялась аура власти и скрытой магии, почти касалась меня.

Но Айш ничего не говорил. Я лишь видела – сейчас прямо напротив своего лица – его огромные, широко распахнутые зеленые глаза, внутри которых будто пробуждался живой огонь. Голодный и дикий. Он вспыхивал внутри изумрудным ядом, всполохами жажды, то и дело вырывающимися за черту темного ободка радужки. Будто этот огонь вот-вот хотел заполонить собой все пространство благородного голубовато-белого белка его глаз, превратив лицо Айша в настоящее ожившее божество.