Бехеровка на аперитив - Данил Корецкий

Сторож быстро наливает сливовицу и пиво.

– Почему продается этот дом, пан Франта? Нет ли в нем скрытых дефектов?

– Нет, нет, – он качает головой. – Дом очень хороший. Просто у хозяина что-то случилось. Едно, две, трши… Да, три месяца назад он срочно уехал…

Все сходятся на том, что Лазарев скрылся три месяца назад. Как раз после того, как мы направили запрос чешским властям. Утечка информации? Или злонамеренное предательство? Впрочем, какая теперь разница…

– А кто хозяин?

– Не знаю, он мне не представлялся. Приезжал изредка, устраивал всем разгон да уезжал.

– А куда уезжал?

– Не могу знать. Он мне не докладывал, – саркастически щурится Франта, высасывая соленый помидор.

– Просто интересно… Может, есть лучшее место? Я бы тоже туда поехал…

– На нашэ пршатэлстви![28] – объявляет мой новый друг и залпом опустошает штоф и бокал. Точнее, двумя залпами. Отступать некуда, и я следую его примеру.

– Так что дом хороший! Покупайте смело, если деньги есть…

Несколько минут мы сосредоточенно закусываем. Потом я делаю круговой жест рукой.

– А где же весь персонал? Охрана, садовник, сантехники?

– Уволены. – Франта наполняет бокалы в очередной раз. Наше застолье явно носит не европейский характер. – Одному мне платят зарплату. Я отвечаю за все. Без меня ему не обойтись. Пршипиймэ![29]

Что ж, пршипиймэ, так пршипиймэ. Нас этим не испугаешь.

Два двойных залпа. Посуда со стуком возвращается на стол.

– А где остальные ребята? Ну, персонал где?

«Швейк» отмахивается, как от надоедливой мухи. Но жест получается вялым, таким муху не отпугнешь.

– Охрана с хозяином уехала. Я здесь остался. Остальные – кто куда… Он ведь самодуром был, хозяин-то. Господарь! Такие раньше своих работников собаками травили! Грубил, кричал, штрафовал! А жадный – умереть! Лично записывал в специальный журнал все расходы: прислуга ему и квитанции из химчистки приносила, и за телефон, и за вывоз мусора. Он за копейку удавится! И кого угодно удавит!

Мне хочется усмехнуться. Хорошая характеристика для российского министра!

– Даже личный повар, который у него много лет работал, и тот прошлой весной уволился! – продолжал возмущаться Франта. – Александр его звали, – он единственный, кто хорошо знал хозяина. Нормальный мужик, мы с ним часто пивко пили. Приезжал потом, рассказывал, что на страусиной ферме устроился, в Бохове, – это тут, неподалеку… Омлеты из страусиных яиц для туристов жарить придумал. Знаешь, какие у них яйца? Как твоя голова!

Гм… Сравнение какое-то обидное… Я пощупал свою хмельную, но умную голову.

– И что он еще рассказывал?

– Говорил, давно надо было от этого самодура уйти. Пршипиймэ!

Выпили в очередной раз, закусили.

– А где же теперь мне набрать хороших работников? – озабоченно спрашиваю я. – Траву подстригать, за бассейном следить, в доме убирать, электрик опять же, да и повар… Человек семь надо, не меньше.

– Я пану помогу, – успокаивающе кивает «Швейк», налегая на ветчину, помидоры и пиво. – Я тут всех знаю. И слесарей, и пекарей. Пусть пан не волнуется…

Что ж, на добро надо отвечать добром.

– А хотите, пан Франта, пойти ко мне мажордомом?

– Кем?! – добрые осоловелые глаза «Швейка» смотрят заинтересованно, но непонимающе.

– Старшим по персоналу. Главным. Ответственным за все. Справишься?

Собеседник надолго задумывается. Он морщит лоб, что-то прикидывает, шевелит губами.

– Справлюсь! – наконец говорит он уверенным голосом. – Обязательно справлюсь!

– Пршипиймэ! – предлагаю я и встречаю искреннее понимание.

– Пршипиймэ!

Первая бутылка сливовицы подходит к концу. Шеренги пива тоже изрядно поредели. Зато наша дружба окрепла до невозможности. Мы уже не просто закадычные друзья, мы – почти родственники! И у нас нет никаких тайн друг от друга.

– Вижу, пан Франта, что тут работали отличные ребята! – прочувствованно говорю я. – У вас не осталось никаких фотографий?

«Швейк», подняв голову к небу, вспоминает, потом кивает.

– Есть карточки! Если не выбросил, то есть, – уточняет он.

Мы допиваем сливовицу, опустошаем еще пару бутылок пива. Франта выносит из сторожки замызганную тетрадь, вытряхивает на стол несколько фотографий.

– Вот Мария, горничная, вот Карел – водопроводчик, вот мы с Александром пиво пьем…

– Слушай, Франта, а пиво-то наше нагрелось! У тебя холодильника нет?

– Как нет? Как раз есть!

«Швейк» зажимает горлышки оставшихся четырех бутылок в огромной лапе и неспешно удаляется. А я прячу последний снимок во внутренний карман пиджака.

Не дождавшись, пока пиво охладится, я сворачиваю застолье. Немного расстроенный Франта приводит садовника с соседней виллы, тот садится за руль моего «мерседеса», а я, не опасаясь строгих местных гаишников, с комфортом разваливаюсь на заднем сиденье, как и подобает богатому белому сахибу. Стоит это удовольствие всего сто крон.

Когда не крутишь баранку, а расслабленно любуешься на красивые окрестности, дорога проходит еще быстрее.

Вернувшись в отель, кладу заимствованную у Франты фотографию на стол, навожу камеру «Qteka», ослепительно мигает вспышка… Через несколько минут скудные сведения об Александре, вместе с его портретом, уходят на конспиративный узел связи. А оттуда их переправят в Центр и резиденту местной нелегальной сети.

Дело сделано. Перевожу дух, и тут же коммуникатор звякает и начинает мигать голубой лампочкой принятого сообщения. Интересно… Вывожу CMC на экран, привычно расшифровываю:

«Неизвестный мужчина интересовался в „Атланте“ Геннадием Поленовым. Все прошло штатно, легенда подтверждена. Олимп».

Вот тебе на! Похоже, что анаконды почуяли запах чужака и зашевелились… Хорошо, что я всегда настаиваю на подтверждении даже мелких деталей вымышленной биографии, поэтому отчетливо представил, как все было. Любопытного человечка направили в отдел кадров, там сухо подтвердили, что эксперт по финансам Геннадий Поленов действительно плодотворно трудился в концерне, но недавно уволился. А потом его пригласили в сектор внутренней безопасности и вежливо, но строго расспросили: где сейчас находится Поленов, какие у них общие дела, и не в курсе ли он, каким образом внезапно разбогател его знакомец? Не знаю, как выкручивался лазутчик анаконд, но, несомненно, он сделал вывод, что этот проходимец Поленов просто-напросто сбежал, прихватив немалые деньги «Атланта»… Что и требовалось доказать! Вопрос закрыт.

Только окончательно ли? И кто его открывал? Впрочем, это ясно даже пьяному ежику… Про «Атлант» я говорил одному-единственному человеку. И то потому, что он, точнее, она, спросила меня об этом… Ну ладно, Елена Семеновна, будем держать с вами ухо востро!

В дверь осторожно постучали. Это, конечно, Галина. Точно. Стремительной змейкой девушка проскользнула в номер, бросилась на шею, прижалась гибким жарким телом.

– Ну что так долго? Ты совсем забыл про меня…

На ней был короткий зеленый халатик из скользкого шелка, который больше открывал, чем скрывал. Интуиция подсказывала, что под халатиком ничего нет.

– Знаешь, что я прочла в рекламе? Тут можно заказать пивные ванны! Давай завтра поедем?

Она села в низкое кресло, халат на миг распахнулся, и я убедился в правильности своей догадки.

– Ты что, Галчонок! Купать тебя в пиве? Какая пошлость! Ты достойна ванны из шампанского!

Я подошел вплотную. Легкомысленный наряд девушки оказал на меня соответствующее и, очевидно, запланированное воздействие, так что тонкие спортивные штаны не могли этого скрыть.

– Завтра мы поедем на страусиную ферму! Представляешь, какая экзотика!

– Отлично! – воскликнула Галочка, и непонятно, к чему это относилось, ибо как раз в этот момент она, со свойственной современной молодежи раскованностью, оттянула резинку и заглянула туда, куда заглядывать молодой воспитанной девушке вроде и не совсем удобно.

Эх, Ирина, Ирина, очевидно, в воспитании дочери вы с папой допустили некоторые просчеты! Но не мне их исправлять – зрелый мужчина должен в таких ситуациях проявлять терпимость и снисходительность, тем более что государственных секретов и оперативно-служебной информации в зоне проникновения я не держу.

– Но шампанское за тобой! – целеустремленно вытягивая острый красный язычок, прошептала Галочка. – Я обожаю шампанское…

Больше говорить она не могла, да и я не был расположен слушать, полностью переключившись на тактильные ощущения. По-отечески поглаживая ритмично двигающуюся голову девушки, я отметил, что волосы у нее свежевымыты и блестят, пробор ровный, никакой неряшливости, вроде непрокрашенных корней, нет и в помине… И еще подумал, что как честный человек обязан предупредить: ее вдохновленный и идущий от души труд способен, конечно, привести к определенному результату но, увы, каюсь, не в виде порции «Вдовы Клико»…