Мечтать о такой, как ты - Татьяна Веденская

– Тебе больно? – испугалась Ника.

– Мне – нет, – злобно прорычал Коля. – Мне хорошо. Мы что, не могли на кровати посидеть?

– Если уж я достала ей платье, то и сидеть будем как люди, – заявила я, проносясь мимо них с сервизом. – Давайте-давайте. Мне надо тарелки расставить, и я потом уже поеду за бабушкой.

– Хорошо, – вздохнул Коля. О том, что такое наша бабушка, он уже был наслышан, поэтому… м-м-м… не ждал от встречи ничего хорошего.

– Так, теперь надо нести стулья. Дядя Стас, что с вами? – деловито поинтересовалась Ника, когда диван наконец был водружен куда надо. В комнате стало ни пройти, ни проехать, зато теперь можно было с успехом разместить человек двадцать. Правда, стольких мы и не ждали.

– Я… мне надо немножко подышать. Ника, тебе не вредно стоять на ногах так долго? Может, ты присядешь? – задыхаясь, спросил Стас.

Перетаскивание нашего фамильного дивана, сразу видно, далось ему нелегко. Вот тебе и здоровый образ жизни, и где результат? Вообще мужики нынче пошли хлипкие. То ли дело мы, к примеру, с Розочкой. Мы в свое время с нею такие огроменные бревна из лесу таскали к нам на дачи, все для того, чтобы не платить за дрова. Кто ж платит за дрова, когда их на халяву полный лес? Вот и тягали чуть ли не по сосне.

– Стасик, может, чего-нибудь перекусишь? – ласково спросила я, расставляя рюмки на столе с белоснежной (только что купленной) скатертью.

– Вообще-то я бы чего-нибудь съел. От этих упражнений, – он кивнул на диван, – аппетит разыгрывается.

– Сейчас-сейчас, – заботливо кивнула я и ускакала на кухню, начисто забыв о его просьбах. А нечего канючить. Ну что он, маленький? Не понимает, что мне не до него? И вообще, мне надо к мамочке ехать. С мамулей, как всегда, все было непросто.

– Я не поеду на эту свадьбу! – заявила она, стоило мне только повернуть ключ.

– Мама, а нельзя было мне это по телефону сообщить? – возмутилась я, только у нее в прихожей заметив, что приехала я к ней прямо в кухонном фартуке.

– А что тут сообщать. Это какая-то глупость. Зачем они женятся? Чтобы через год развестись? Они же оба еще дети, из этого ничего хорошего не выйдет! – Мама в волнении бегала по квартире, а я, естественно, за ней.

– Ма-ам, все решено. Они уже собираются в загс. У нас даже белое платье есть, Иришка дала, она в нем сама недавно вышла замуж. Красивое… Неужели ты не хочешь посмотреть, как твоя внучка (единственная, между прочим) выходит замуж?

– Я не желаю видеть, как она ломает себе жизнь! – плюхнулась на стул мама.

Я села рядом.

– И что мне делать? Ты хоть понимаешь, что она ужасно расстроится? Родители Николая тоже не хотят приезжать. Такое чувство, что эти дети никому не нужны. Мама, может быть, поедем? Я тебя познакомлю со Стасом. – примиряюще попросила я. Мне было известно, как сильно она им интересуется.

– Стас? Ничего не хочу знать о твоем Стасе. Поселила себе на голову нахлебника и радуешься, – надулась мама.

– Что? С чего ты взяла?

– Знаю. Мне Ника сказала, что он целыми днями дома сидит. Ничего не делает, – проявила осведомленность мама.

– Это не так. Он как раз ищет работу, – отвернулась я. Неужели Стаса все воспринимают именно так. Все, кроме меня?

– Ага, и как раз когда найдет, сразу соберет чемоданчик, и прощай. Поминай как звали, – развела руками мама.

– Такого не будет, – нахохлилась я.

– Да? Почему? Или, может, он тебя замуж звал? Что-то обещал?

Мама выжидающе смотрела на меня, а я вдруг поняла, что и сама не очень-то хочу, чтобы она ехала со мной. Были вещи, которые мы с ней, наверное, уже никогда не сможем объяснить друг другу. Возможно, это нормально, и все же мне было очень грустно, потому что последние недели были совершенно чудесными, полными счастья. И этот Никин Коля со своим котом и учебниками, которые он раскладывал на кухонном столе, и Стас… Все это было так… так неожиданно, непривычно, хотя нет. Я помню еще один момент, когда в нашем доме было столько же радости. Да-да, это было, когда еще был жив мой папа. Мы тогда только разъехались с мамой, которой вдруг на старости лет надоело жить с нами. Мы взяли Нику, загрузили все наши пожитки в «Жигули» и переехали в нашу квартиру. И стали жить – пить вместе чай по вечерам, печь овсяные печенья (это делал папа), смеяться над Никиными выкрутасами. Тогда тоже было тепло и уютно. И всем нам очень хотелось вечером возвращаться домой. А ведь это очень важно, чтобы вечером хотелось возвращаться домой. И вот, у нас дома сейчас так же – много смеха и улыбок, и главное, есть желание быть вместе. Впервые за многие годы мне было по-настоящему хорошо, и все потому, что у меня была Ника и у меня был Стас. И я никак не могла объяснить это своей маме, потому что она просто не желала ничего слышать.

– Знаешь, что, мам, мы сделаем так. Дай-ка телефон, – устало выдохнула я.

Мама посмотрела на меня обеспокоенно.

– Что ты хочешь сделать?

– Давай-ка мы сейчас позвоним Нике, ты ее поздравишь, скажешь, что очень-очень ее любишь, что рада за нее и желаешь ей счастья с ее мужем. И потом ты скажешь, что у тебя сильно разболелась голова и ты просто никак, совершенно никак не можешь приехать на свадьбу, хотя уже сидела и ждала меня полностью одетой.

– Я не хочу! – возмутилась мама.

– Ты действительно настроена испортить ей этот день? Зачем? Чтобы в ее жизни стало еще больше слез? Давай, звони, – покачала я головой.

Нет, Ника в этот день не должна услышать ни от кого, что она не права или недостаточно рассудительна. В жизни происходят вещи, управлять которыми мы не в силах. Что ж, зато наша бабушка все может, и мы не будем ее разубеждать. Не будем и пытаться.

– Она еще пожалеет, – сказала мама после того, как выдавила все-таки из себя эти поздравления.

– Очень может быть, – грустно согласилась я. – Но я не сделала этого в свое время, и вот, тоже жалею. Так что фактически это не имеет никакого значения. Спасибо тебе, что все-таки согласилась. Ника будет рада знать, что ты ее любишь.

– Конечно, я ее люблю. И тебя люблю, – вдруг неожиданно сказала мама. – Но что мне делать, если вы не знаете, как правильно поступать?! Как вас вразумить?

– Да не надо. Оставь. Брось. Это бессмысленно, просто помни, что и мы тебя очень любим. Так ты уверена, что не хочешь поехать? – на всякий случай уточнила я.

Мама замотала головой. Она всегда любила быть одна, подумала я. Такой человек мог бы всю жизнь прожить в одиночестве, но так не случилось. И вообще-то это очень хорошо.

Я вышла из ее дома и вдохнула воздух полной грудью. Свадьба! Свадьба у моей взрослой дочери, которая сама скоро станет матерью. Ух, чувствует мое сердце, что сегодня я напьюсь.

Мы выехали из дома кавалькадой из трех машин. В машине Стаса (она ехала первой), потому что была (естественно) самой роскошной, сидели жених в черном костюме и невеста в красивом белом платье. С ними их друзья – свидетели. Свадебных лент на машины мы не нашли, а вот шарами украсили. Вторая была Иришкина, миленькая красненькая «Пежо», а за ней, в арьергарде, шло мое одноглазое чудище, специально помытое ради такого случая. Шарики гудели от напряжения, и я все ждала, когда же они начнут отваливаться. Но ничего не случилось, и до загса мы доехали хорошо. И даже лучше, потому что, когда мы подгребли к зданию загса, то оказалось, что туда все-таки приехал Колин папа.