Подозреваются все (вариант перевода Фантом Пресс) - Иоанна Хмелевская

— Не двигаться! — приказал он и, обойдя нас, прошел в кабинет, поднял трубку телефона и набрал номер, стараясь одновременно не спускать с нас глаз. Позвонить по аппарату Ирэны было невозможно, он валялся на полу в виде мелких осколков.

Вызвав подкрепление, капитан вернулся к нам. Внимательно осмотрев всех, он остановился на мне.

— Вы тоже пьяны?

— Нет, — с сожалением призналась я, — увы, совершенно трезвая. Не могу пить водку, сердце…

— Слава богу! — вздохнул капитан. — Опишите, что тут произошло.

— Мы танцевали мазурку двумя парами. Лешек в качестве лебедя умирал на стуле и ожил в неподходящий момент, так что все налетели друг на друга, свалились на Ирэнин стол, и получилась куча мала. Последствия вы застали.

— Что это за ключ и откуда он взялся?

— Думаю, это ключ от какой-нибудь из дверей нашей мастерской, вы ведь знаете, какие тут замки.

Первый директор нашей мастерской большое внимание уделял оформлению ее интерьера. Мебель делалась по специальному заказу, лампы изготовили по специальным чертежам во Вроцлаве, замки и ключи тоже были нетипичные. Головка наших ключей была не круглая с дыркой, как обычно, а плоская, восьмиугольная, а часть с зубчиками не плоская, а, напротив, треугольная. Все наоборот. Никаких сомнений, это был ключ от какой-то из дверей в мастерской.

— А вот откуда он взялся — не скажу. Существуют две возможности, — предположила я. — Или он вылетел из стола Ирэны, когда тот рухнул на пол, или у кого-то из кармана, когда рухнули мы. Да, еще мог быть спрятан в телефонном аппарате, но это сомнительно.

— А если из кармана, то у кого?

— Пятеро нас тут околачивалось — Алиция, Каспер, Рышард, Лешек и я. Остальные набежали уже потом.

Взгляд капитана, скользнув по нашим лицам, остановился на Рышарде. Все правильно; в своих изысканиях они шли по тому же пути, что и я. Каспера исключили, из возможных обладателей ключа остался один Рышард…

Стоявший до сих пор неподвижно Рышард вдруг принялся шарить по карманам и вытащил из них связку ключей. Внимательно осмотрев их, он спрятал ключи обратно в карман и решительно заявил:

— Никаких ключей у меня нет.

Очень странное заявление, ведь только что сам же продемонстрировал нам ключи.

— Посмотрим! — свирепствовал капитан. — А сейчас все марш в комнату! Тут ни к чему не прикасаться!

— В чем дело? — возмутилась Моника. — Ядвигу арестовали, и все вам мало? Хотите доказать, что Тадеуша душили сразу несколько человек?

— Нет, нам хватит одного. Немедленно в комнату, я сказал!

Через пятнадцать минут прибыла следственная бригада и прокурор. Они занялись своим делом, мы тоже. Закрывшись в средней комнате, приканчивали остатки спиртного.

Вскоре меня вызвали в прихожую. У разбитого стола Ирэны в растерянности топталась следственная бригада. Стол был основательно выпотрошен. Ящики вытащили и сложили у стены, находящиеся в них документы кучей лежали у другой стены.

— Что вы сделали! — в ужасе вскричала я. — Вы отдаете себе отчет, что станет теперь с Ирэной? Да она просто помрет на месте!

Капитан проигнорировал мой вопрос и задал свой:

— Что вы можете нам сказать об этом столе?

— О столе? Что же я могу о нем сказать?

— Все, что знаете. Откуда взялся этот предмет меблировки, сколько за него заплатили, что с ним происходило… Не знаю, что еще. Ну, в общем, все, что можно о нем сказать.

Я удивилась, но послушно постаралась изложить известную мне историю письменного стола:

— Делали его на заказ, как и всю мебель, сколько стоил — понятия не имею, наверное, где-то сохранились счета, можно уточнить. По чертежам, которые собственноручно сделал наш прежний директор с помощью Зенона, он тогда еще не был заведующим. Стол уникальный, второго такого нет. Задуман был так, чтобы его можно было соединить со столиком от пишущей машинки, который в связи с этим сделан только с двумя ножками. Когда не нужно, столик можно отцепить, сложить и спрятать. Сейчас он лежит на шкафу в кабинете, тут тесно. Вот тут, сбоку, — видите? — сделаны специальные петли, чтобы прикреплять столик с машинкой. На письменном столе лежало стекло, да, это самое, разбилось… Ящики своего стола Ирэна всегда держала запертыми, чтобы мы ничего не стащили. Кто делал стол? Не знаю, это вам может сказать Зенон.

— Все?

— Больше вроде ничего не знаю.

— Как по-вашему, откуда мог вылететь ключ? Из ящика?

— Вы проверили, они были заперты? Значит, не из ящика. Ящики запираются плотно, это мы давно заметили. Сколько раз в отсутствие Ирэны пытались извлечь канцтовары.

— И мы пришли к этому же выводу. Тогда откуда?

— Не знаю.

— Придется разобрать стол, — угрюмо заметил прокурор. — Ничего другого не остается.

Я обрадовалась. Скажем Ирэне, что ее стол разобрала милиция в расследовательских целях, а мы ни при чем. И я принялась с интересом наблюдать за разборкой стола на мелкие части.

Весь стол не было необходимости разбирать. Когда сняли верхнюю доску, между ней и верхним ящиком стола обнаружилась ложбинка, очень небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы в ней поместился ключ. Сверху эта ложбинка была совсем незаметна.

Единственным человеком, который мог знать об этой особенности стола, была его хозяйка. Ирэна! Но ведь у нее с самого начала было железное алиби, ее не принимали во внимание ни следователи, ни я.

— Отпечатки пальцев! — тихо сказал капитан прокурору, — Наконец-то у нас ключ, с которого можно будет снять отпечатки пальцев!

— Если его держали за плоскую головку! — усомнился прокурор. — А вот если наоборот…

— Да нельзя наоборот, иначе не всунешь в замок. Ну, слава богу, можем считать, дело в шляпе, остается подождать результатов дактилоскопии.

И тут они вспомнили обо мне:

— У нас к вам дело, пани Хмелевская. Пройдемте в зал.

— Откуда вы взялись здесь в эту пору? — по дороге спросила я. — Ведь вроде бы уже уехали отсюда.

— Вернулись из-за вас. Мы звонили вам домой, потом позвонили сюда, и кто-то сказал, что вы еще здесь, но отказался попросить вас к телефону.

— Вы же видите, люди немного выпили.

В конференц-зале по привычке прокурор с капитаном сели за стол, а я скромно в свой угол. Разговор начали не сразу, сначала долго смотрели на меня. Потом капитан сказал:

— Может, вы все-таки скажете нам правду? Откуда вам известно о тайнике в квартире покойника?

— Да клянусь, я сказала вам правду! Видела я его только в своем воображении, чтоб ему пусто было! Ну, может быть, воображение исходило из того, что по специальности хозяин квартиры инженер-сантехник. Как выглядит сантехника в современных квартирах, я знаю, что же тут необыкновенного? Скажите же мне наконец, неужели я угадала?!

— Угадали, — холодно признался прокурор. — Чистейший абсурд, в жизни бы не поверил, расскажи мне кто о таком, но все было так, как вы описали. С одной только разницей — никакой кофейной банки не было, одни бумаги в целлофановом пакете.

— Я видела банку из-под какао. Ну а теперь…

— А теперь у нас уже нет сомнений, осталось лишь прояснить кое-какие детали. Кто занял первое место на проходящем в вашей мастерской конкурсе красоты для лиц мужского пола?

Я ожидала разных вопросов, но такого… От неожиданности не сразу смогла ответить. Издеваются надо мной, как пить дать!

— Панове! — пролепетала я с отчаянием. — Понимаю, иметь дело со мной — удовольствие маленькое, но ваша месть слишком жестока! Зачем вы так?

— Не понимаю вашей реакции. Ответьте на вопрос — кто занял первое место на конкурсе красоты для мужчин?

— Марек, — ответила я, так и не поняв, шутят они или говорят серьезно. — Но какое это имеет значение?

— А вот эта подпись вам знакома?

И подали мне обрывок бумаги с какой-то закорючкой. Я похолодела и едва смогла пролепетать:

— Знакома.

— Так чья же?

— Это не имеет значения. Более полугода человека уже нет в Польше.

— А кому он писал?

— Мне.

— Так мы и думали. У нас тоже бывают моменты ясновидения. Сродни тому, когда вы на расстоянии обнаруживаете тайники в квартирах ваших погибших сотрудников.

Ну вот и все. Моя помощь обратилась против меня. Следствие пришло к потрясающему открытию: я была сообщницей Тадеуша, я дала ему это письмо, чтобы тот смог шантажировать невинную жертву. Зная это, я сочинила свою криминальную историю, где предугадала смерть Столярека. Ага, еще знала о тайнике. Интересно, что еще я сделала? Надеюсь, не убила его?

Прокурор теперь для меня навсегда потерян. Не поможет и все пекло, сто тысяч самых талантливых дьяволов ничего не смогут сделать! И что бы я теперь ни говорила, мне уже ни в чем не поверят.

Я все-таки попыталась:

— У меня имеется свидетель. Может, Ирэна вспомнит, что под Новый год пришло письмо на мое имя, которое непонятным образом пропало?