Вселенная в твоих глазах - Антон Сергеевич Белоглазов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я предпочту, чтобы ты сам выбирал свою, – на этот раз ответил ему Радогаст, концентрируясь на том, чтобы призвать блуждающую аномалию. – Но такого выбора я тебе не дам.
Адмирал вскинул голову и ужаснулся: прямо на них летела красная энергетическая аномалия. Эдриан не успел сказать ничего, прежде чем она его поглотила, разнесла на кванты и устремилась куда-то ввысь. Смерть врага принесла командору видения о жизни адмирала. Он понял, почему Эдриан был таким озлобленным: в прошлом его жестоко предала женщина, которую он так страстно любил; она воспылала любовью к мужчине-биойду, не обращавшему на неё внимания, и тогда, не дождавшись ответных чувств, она умертвила себя. С тех пор Эдриан ненавидел всех женщин и биойдов. А разыгравшаяся на Земле война придала ему ещё больше жестокости, эгоистичности и честолюбия. Так он стал заложником своего прошлого опыта, который им и двигал. Внутри каждого человека запечатлены те события, те причины, которые сделали его таковым, каков он есть. Ничто не остаётся без причин, порождающих суровые следствия. Даже у самого святого есть своё тёмное прошлое, а у каждого грешника – светлое будущее.
Радогаст продолжал лежать, ощущая дикую усталость и желание уйти из этого видимого мира, чтобы раствориться в другом – том, который не в состоянии лицезреть и понимать человек. После он поднялся и с самой вершины начал спокойно наблюдать за гибелью планеты, на которой хотел построить новый мир идеальных существ. Всего лишь неосуществившиеся грёзы. Когда позади подлетела «Артемида», он вспомнил об экипаже. О Маре. И, взойдя на борт, первым делом бросился в медотсек, куда попала вся его команда. Они находились в критическом состоянии. Но все были живы. Все… кроме одной.
Радогаст приблизился к телу Мары, не в силах удержать свои нахлынувшие чувства к ней. Слёзы застилали ему глаза. Он прижал её к себе. И удержался всего лишь на миг… перед тем, как издать крик душевной боли:
– Ааааааааа((!..
Когда крик оборвался, он почувствовал, что полыхает…
«Артемида» покидала погибающую Эос. На этот раз фрегат уже не сдерживали никакие силы планеты, и он свободно воспарил за границу исчезнувшей стратосферы, готовый врубить гиперускорители для возвращения домой. Радогаст застыл в молчании в обзорном куполе, взирая на величественное приближение Эос к претерпевшему метаморфозы солнцу. Смотровое стекло увеличило дальность обзора, и тогда все достаточно близко увидели, как Эос разорвалась на громадные куски, обнажив ТО, что скрывалось у неё внутри: огромный сгусток алой энергии – небольшая звезда внутри самой планеты. Часть субстанции этой малой звезды потянулась навстречу солнцу, а от солнца оторвались гигантские энергетические щупальца, устремившиеся к новоявленной звезде. Два космического светила слились где-то посередине между собой. На глазах командора новая звезда Эос стала пожирать солнце, поглощать его в себя, увеличиваясь в размерах, чтобы в итоге стать единственной суперзвездой в системе. Это было похоже на то, как некая огромная энергетическая форма жизни сожрала свою добычу. Звезда-убийца, ищущая своих жертв и пожирающая их, – звучит безумно… но только не в новой вселенной, живущей отныне по иным законам.
Но это было не единственное масштабное событие в солнечной системе. После гибели солнца перестали действовать привычные законы тяготения, которые удерживали планеты на своих орбитах вокруг звезды. Теперь планеты изменили траектории, стали блуждающими. Что затрудняло возвращение на Землю. Радогасту предстояло открыть команде страшные вести: они возвращаются в неизвестность.
Благодаря работе автоматизированного медотсека и дронов-помощников, члены команды поднимались на ноги один за другим. Их раны таинственным образом быстро заживлялись сами собой, без помощи оборудований и наноботов. Но у каждого отложились в сознании ужасные последствия этой битвы. Тело Мары было помещено в отдельный отсек, в специальную капсулу, где оно могло хранится целую вечность. Люди ещё не научились оживлять мозг человека, чтобы возвращать его к жизни. Но однажды это станет возможным, Радогаст в этом даже не сомневался. Вместо воскрешения, виртуальные копии мозга человека помещались внутрь суперкомпьютера с виртуальной реальностью, названный «Эдемом». Любой живой человек мог подключиться к Эдему с помощью своего нейроинтерфейса COSMONET и наведаться к ушедшему в вирт. С ушедшими можно было разговаривать, касаться их и даже заниматься виртуальным интимом. Отныне мёртвые больше не казались таковыми. Просто они уходили в другой мир – цифровой. Мифический рай стал в будущем реальностью благодаря творению человека, а не бога. Порой доходило даже до полного безумия: виртуальную модель сознания человека помещали в голову биосинтетического тела, похожего на умершего, как две капли воды, и тогда человек вновь «оживал». Но время «оживших» продлилось недолго. Подобные «оживления» вскоре стали запрещены, так как людей начало пугать возвращение ушедших в мир живых в искусственных телах. Многие мечтали, чтобы их близкие возвращались к ним такими, какими они и ушли. А это было возможно двумя способами: либо выращиванием похожего тела с последующей перенастройкой мозга ради воссоздания прошлого опыта человека, его воспоминаний и переживаний, либо воскрешением умершего. Работы велись над обоими вариантами. Люди в развитых формациях практически не умирали от старости: если им позволяли финансы, они просто продлевали жизнь благодаря омоложению организма. Одни умирали искусственной смертью, когда их срок жизни, установленный центром контроля над долголетием, подходил к концу; тогда они были вынуждены покинуть мир живых, отправляясь в Эдем, чтобы дать возможность появится другой жизни. Другие умирали от катастроф, убийств, войн, случайностей и новой – «цифровой» – болезни будущего, связанной с частым использованием космонета и нарушениями головного мозга. Ради того, чтобы оживлять людей, ушедших раньше установленного срока, и ведутся подобные исследования по сей день.
Радогаст прислонился рукой к прозрачной крышке капсулы, где лежала Мара, с печалью созерцая её прекрасные черты лица даже после смерти. Она напоминала ему спящую красавицу в хрустальном гробу из какой-то старой, почти забытой сказки. Теперь он жалел, что не провёл с нею то время перед боем, отведённое им, чтобы, возможно, насладится последними мгновениями жизни так, как
