Шанс только один - Максим Шахов

Руслан в последний раз выглянул через патрубок на улицу и потянул за металлическую тягу. Наружная крышка патрубка закрылась. Поворот на девяносто градусов – и тяга загнутым концом зацепилась за металлический выступ. Теперь крышку патрубка снаружи можно было пытаться открыть до опупения – все равно ничего не получится.

Славно все-таки поработали над этой цистерной молдаване. Старались – сперва прельстившись огромными деньгами, которые им посулил Хамзат, а потом, когда поняли что к чему, в надежде, что им просто сохранят жизнь. Зря надеялись.

Обо всем этом Руслан знать, в общем-то, был не должен. Его с четырьмя спутниками привезли в Подмосковье на фуре, забитой фруктами, когда цистерна уже была готова. Но прежде чем оказаться в цистерне, они провели две ночи в доме Хамзата.

В одну из ночей, что террористы провели в доме Хамзата, в комнату к Руслану заглянул сам хозяин – с выпивкой. Он как раз вернулся со встречи со сцепщиком подмосковной станции, который должен был на следующий день подменить на станции цистерну.

Услышав шаги за дверью, Руслан потянулся к пистолету.

– Это я, – успокоил его Хамзат, входя.

Руслан спрятал оружие и посмотрел на бутылку в руках Хамзата. Тот немного смутился:

– Я знаю, что это грех, но сегодня последний день…

Руслан улыбнулся:

– Какой же это грех, уважаемый Хамзат. По ночам Аллах ничего не видит!

– Совершенно правильно, уважаемый Руслан! – радостно закивал Хамзат, при этом в его голосе явно слышались подобострастные нотки. – Я тоже так думаю.

Если бы в этот момент Хамзата видел кто-то из его подчиненных, он бы очень удивился. В Подмосковье Хамзат был большим человеком – местное продажное чиновничество было куплено им на корню, как и ментовское начальство. Для чеченской же диаспоры района Хамзат был вообще богом – каждое его слово было законом.

А вот в присутствии Руслана Хамзат явно терялся. И тому была причина. Руслан был не просто его соплеменником. Он был амиром отряда, присланного самим Шамилем. Мало того, перед этим Хамзат даже удостоился краткого телефонного разговора с Басаевым. А для любого чеченца, даже давно живущего в России, это огромная честь.

Поэтому отблеск славы великого Шамиля падал и на Руслана. Кто он, Хамзат не знал. А уточнять это по своим каналам было бы безумием. Хамзат понимал, что пятерка нохчей прибыла в Россию не на прогулку. А раз так, то любая утечка информации была чревата.

– Я пришел сказать, уважаемый Руслан, что все в порядке! – поставил бутылку дорогого коньяка на стол Хамзат. – Сцепщик все сделает как надо. Когда я ему передал баксы, эта свинья едва не захрюкала. Три тысячи долларов он, наверное, видел только в кино!

– А это не слишком? – насторожился Руслан. – Он ничего не заподозрит?

– Нет, – покачал головой Хамзат. – Он думает, что мы просто хотим подменить цистерну с качественной соляркой на мазут! Это я ему так сказал.

– А он что?

– Сказал, что боится за номера. Но я объяснил, что номера на нашей цистерне будут такими же. Так что никто ничего не сможет заподозрить.

– А ты успеешь переделать номера?

– Конечно, уважаемый Руслан! Мои люди этим уже занимаются. Номера цистерн я получил у сцепщика, пустой состав еще вчера отправили под погрузку на нефтеперегонный завод. Так что все в порядке! Предлагаю за это и выпить!

128

Иван Петрович ввел личный пароль, спикер компьютера удовлетворенно пискнул и вывел Максимова из задумчивости. Посмотрев на монитор, генерал увидел, как в поле поиска быстро возникло слово «Старойл». Еще один щелчок – и Иван Петрович повернулся к Максимову:

– Ну вот. В меморандуме «Старойлу» посвящено шестьдесят три страницы. Будете читать?

– Сколько-сколько?.. – опешил Максимов.

– Шестьдесят три. Плюс сто семь упоминаний в тексте, но эти фрагменты я тоже могу вывести.

– Не надо! – быстро сказал Максимов. – Я во всех этих ваших терминах запутаюсь. Мне бы суть для начала уловить. Это можно?

– Конечно, – кивнул Иван Петрович. – Я сам анализировал материалы по «Старойлу».

– Тогда я слушаю, только попроще, без этих всяких «консумаций» и «конвергенций»… Вроде как для третьего класса.

– Можно и для третьего. Сейчас… – Пощелкав «мышью», Иван Петрович бегло просмотрел с десяток компьютерных страниц и сказал: – Значит, так. Компания «Старойл» была одной из первых частных нефтяных компаний. Благодаря этому, а также связям учредителей, она довольно долго процветала. Но три года назад наметился очевидный спад. Причины – слабый менеджмент, устаревшие основные фонды и просчеты в стратегическом планиро…

– Кхм… А еще попроще нельзя? – попросил Максимов.

– Извините, – спохватился Иван Петрович. – В общем, ребята в свое время рванули у государства подешевке собственность, но бизнесменами оказались никакими.

– Это как? – удивился Максимов.

– Обычно, – пожал плечами Иван Петрович. – Одно дело по знакомству или с использованием служебного положения «прихватизировать» какое-нибудь предприятие, совсем другое – организовать его эффективную работу в рыночных условиях. Вообще говоря, на практике только третье поколение владельцев является эффективными собственниками.

– В смысле?

– Да смысл простой. Был, к примеру, в СССР магазин «Соки-воды». План, соцсоревнование и все такое. В общем, жили не тужили. Тут хлоп – приватизация. Директор извертелся, коллектив объегорил, эти самые «Соки-воды» прикарманил. И думал – все, кормушка до старости. Ан нет – рынок на дворе. За отопление плати, за свет плати – а тарифы взмыли до небес. Тут крутиться надо, думать, а наш директор только задницу начальству лизать привык. Годик промучился – и кирдык, прогорел. И попали «Соки-воды» к бандюкам. А те ребята простые – полмагазина отгородили и открыли еще и кафешку. И давай в ней паленую водку наразлив продавать. Год продают, два. И вроде все хорошо – и на отопление хватает, и на электричество, и на зарплату продавцам магазина. Но за это время в округе открылось еще с десяток кафе. И водка там лучше, и цены ниже. И со временем клиентура сошла на нет. Тут думать надо, а бандюки не могут – извилин мало. Может, еще пару лет по инерции свою кафешку с магазином продержат на плаву, но потом все равно прогорят. И купит бывшие «Соки-воды» тот, кто просчитал – кафешек с магазинами в округе море, а вот аптеки дешевой для расплодившихся собак нет. Вот этот-то третий и есть рожденный капитализмом в муках эффективный владелец.

– Ясно, – кивнул Максимов. – Так, а в «Старойле»-то владельцы вроде не менялись…

– Правильно, потому что в нефтяной промышленности инерция больше. И процессы там идут как бы в замедленном темпе.

– Понял. А конкретно что у них там с менеджментом не так?

– Конкретно – они сделали ставку на уже освоенные месторождения. С оборудованием, инфраструктурой и всем остальным. А новые компании за эти годы освоили новые. Только уже не по «совковой» технологии, а по западной. А это значит, что себестоимость бареля нефти у них в полтора-два раза ниже, чем у «Старойла».

– Так… Теперь понятно.

– Они, конечно, спохватились, но поздно – самые выгодные концессии уже отхватили другие. «Старойл» же взялся за освоение Самолинского месторождения.

– Это где?

– В Сибири, у черта на куличках. Но и тут они «лоханулись» – глубина залегания основного нефтеносного пласта там оказалась намного больше проектной. Отсюда дополнительные затраты. А кредиты-то надо скоро отдавать.

– Так они банкроты? – быстро спросил Максимов.

– Пока нет. Но это временно. Со следующего года будут существенно увеличены ставки налогов на нефтедобывающие компании. Плюс подойдет время выплат по кредитам, полученным на освоение Самолинского месторождения. Вот тогда-то «Старойл» точно обанкротится.

– Так! – вскрикнул Максимов. В его голове наконец мелькнула догадка. – Кажется, горячо!..

– Где горячо? – оглянулся на чайник «Тефаль» Иван Петрович.

– Я говорю… То есть я хочу спросить: если вдруг это Самолинское месторождение к черту взорвется – они ведь должны будут получить страховые выплаты, верно?

129

Коньяк развязал Хамзату язык. И он выболтал Руслану детали подготовки операции, своих сородичей командиры не гнушались. Огромные суммы в долларах, предназначенные на «зарплату» борцам за независмость Ичкерии, до этих самых борцов доходили редко. По дороге от исламских фондов до полевых командиров большая часть денег прилипала к чьим-то рукам. А баксы, которые все же доходили, как правило, оседали в карманах алчных амиров. С теми же, кто отваживался требовать зарплату, разговор был простой – автоматная очередь или удар тесака…

Не сразу, конечно, но все это до Руслана дошло. Разобрался он в механизмах чеченского национально-освободительного движения. А механизмы тут работали простые – нохча нохче, если они не члены одного тейпа, волк. А сыт тот волк, который сильнее.