Хроника русофобии - Николай Викторович Стариков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На самом деле, запрещая употребление словосочетания «польские концлагеря», Варшава хочет прикрыть еще одну очень неприглядную страницу своей истории – геноцид красноармейцев, попавших в польский плен в ходе советско-польской войны 1919–1920 годов. По разным оценкам, в польских концлагерях тогда погибло от 20 до 100 тыс. наших соотечественников. Польша очень не любит разговоры на эту тему. Сразу списывают все на войну и на эпидемии, при которых смертность в лагерях достигала невиданных 60 %[301].
«Осмотр лагеря Домбе… Здания деревянные. Стены неплотные, некоторые здания без деревянного пола, палаты большие… Большинство пленных без обуви – совсем босые. Кроватей и нар почти нет… Ни соломы, ни сена нет. Спят на земле или досках… Ни белья, ни одежды; холод, голод, грязь, и все это грозит громадной смертностью…»[302]
«Отчет об осмотре лагеря Стшалково. …Состояние здоровья пленных ужасающее, гигиенические условия лагеря отвратительные. Большинство зданий – это землянки с продырявленными крышами, земляным полом, очень редко встречается дощатый, окна забиты досками вместо стекол… Многие бараки переполнены. Так, 19 октября с. г. барак для пленных коммунистов был так переполнен, что, входя в него среди тумана, трудно было что бы то ни было рассмотреть. Пленные скучены настолько, что не могли лежать, а вынуждены были стоять, облокотившись один на другого…»[303]
Расстрелы, побои, издевательства, голод, отсутствие крыши над головой, антисанитария. Как итог – массовая гибель. Все повторится в лагерях военнопленных, построенных нацистами. Но у поляков это происходило на два десятилетия раньше! Мне кажется, что главной причиной массовой гибели пленных русских солдат была… ненависть.
Отговорка, что большевики хотели захватить Польшу, но были разбиты под Варшавой и поэтому оказались в польских лагерях, не стоит выеденного яйца. Во-первых, войну с советской Россией начала именно Польша, она напала на большевиков. А во‑вторых, в Тухоли и других польских концлагерях сидели и умирали не только красные, но и белые русские солдаты. Отряд фон Бредова («Отдельной Русской армии, составляющей часть армии генерала Деникина») был пропущен поляками на свою территорию в феврале 1920 года, а потом, вопреки договоренностям, просто посажен в концлагеря. После чего те, кто остался в живых, были отправлены в Крым к Врангелю[304].
«В Госархиве Российской Федерации есть воспоминания поручика Каликина: “Еще в Торне про Тухоль рассказывали всякие ужасы, но действительность превзошла все ожидания. Представьте себе песчаную равнину недалеко от реки, огороженную двумя рядами колючей проволоки, внутри которой правильными рядами расположились полуразрушенные землянки. Нигде ни деревца, ни травинки, один песок. Недалеко от главных ворот – бараки из гофрированного железа. Когда проходишь мимо них ночью, раздается какой-то странный, щемящий душу звук, точно кто-то тихо рыдает… Когда наша армия интернировалась, то у польского министра Сапеги спросили, что с ней будет. “С ней поступят так, как того требуют честь и достоинство Польши”, – отвечал он гордо. Неужели же для этой “чести” необходим был Тухоль?.. Через год 50 % находившихся здесь женщин и 40 % мужчин заболели, главным образом туберкулезом. Многие из них умерли. Большая часть моих знакомых погибла, были и повесившиеся”»[305].
Закончилась cоветско-польская война, а польские концлагеря остались. Потому что это была принципиальная борьба польских националистов с Россией, очередной ее этап. Получив после окончания военных конфликтов территорию Западной Белоруссии и Западной Украины, польские власти под руководством Юзефа Пилсудского начали (вернее, продолжили) создание моноэтнической Польши. Были созданы концлагеря в Белоруссии (Береза-Картузская) и на Украине («Бялы Подляски»). Что великоросс, что малоросс, что белорус были для «новой Польши» одинаково не польскими. И концлагеря были созданы в 1934 году как средство подавления. И умервщления:
«В Березе-Картузской в небольшие камеры с цементным полом набивали по 40 человек. Чтобы заключенные не садились, пол постоянно поливали водой. В камере им запрещалось даже разговаривать. Людей пытались превратить в бессловесный скот. Режим молчания для заключенных действовал и в больнице. Били за стоны, за зубной скрежет от нестерпимой боли.
Руководство Березы-Картузской цинично называло его “самым спортивным лагерем в Европе”. Шагом здесь ходить запрещалось – только бегом. Делалось все по свистку. Даже сон был по такой команде. Полчаса на левом боку, затем свисток, и сразу же переворачивайся на правый. Кто замешкался или во сне не расслышал свистка, тут же подвергался истязаниям. Перед таким “сном” в помещения, где спали заключенные, для “профилактики” выливалось несколько ведер воды с хлоркой… Комендант Березы-Картузской Юзеф Камаль-Курганский в ответ на заявления, что заключенные не выдерживают пыточных условий содержания и предпочитают смерть, спокойно заявлял: “Чем больше их здесь передохнет, тем лучше будет жить в моей Польше”»[306].
История взаимоотношений России и Польши – это соперничество. Как говорится, ничего личного, просто исторические соседские споры. Такую позицию мы часто слышим от сторонников либеральных идей. Нет тут якобы никакой русофобии, нет никакой ненависти. Значит, ни возмущаться, ни протестовать не надо, а главное – не надо выяснять, что за всеми этими событиями на самом деле стоит.
Между тем без правильного понимания исторического процесса невозможно верно оценить будущее направление развития государства, отличить правильный путь от ложного. История сегодня становится полем самых кровопролитных сражений. И это не метафора – страницы учебников действительно залиты кровью. Только тот, кто их читает в данную минуту, кровь эту не видит и не ощущает. Просто потому, что это кровь будущих конфликтов и войн, которые программируются и подготавливаются именно учебниками истории. Война на Украине – самый явный и очевидный тому пример. Стоило воспитать поколение тех, кому рассказывали ложную версию истории своей земли, как итогом этого стали разрушения и гибель людей. При этом число фанатиков и нацистов исчисляется тысячами, а число людей, вовлеченных в конфликт, – миллионами.
Однако разными бывают не только учебники истории, разной бывает и реакция на их содержание. Вы когда-нибудь слышали, чтобы в России не любили поляков за то, что они в начале XVII века чуть не ликвидировали Московское государство? За то, что сидели в Кремле и русским людям стоило больших усилий выковырять их оттуда и отправить восвояси?[307] Нет в нашем народе ненависти к полякам. Нет никакой «полонофобии». Отношение ровное – скорее всего, «зеркальное». Вы к нам хорошо – и мы к вам с душой. Если иначе
