Finis Mundi. Записи радиопередач - Александр Дугин

В этой строфе — сущность отношения к Революции "второй России", тайной Руси. Она видела в вожде большевиков не реального, но мифологического персонажа, а в самой Революции распознавала за масками нигилизма Архаику и Великое Возвращения. А значит и сама Революция была сущностно Консервативной, лишь облаченной в современные формы нонконформистской экономической теории. Революция убила не нечто живое, но лишь поставило точку на затянувшейся агонии.

И далее:

"Куда схоронить мертвеца",Толкует удалых ватага….Поземкой пылит с Коневца,И плещется взморье-баклага.Спросить бы у тучки, у звезд,У зорь, что румянят ракиты…Зловещ и пустынен погост,Где царские бармы зарыты.

Это важнейшее свидетельство о признании духовным христианством конечной правоты большевизма. Но важна в этом следующая деталь. Ленин в мифологии Клюева «Лев», "красный, пурпурный, багряный Лев".

"Багряного Льва предтечиСлух-упырь и ворон-молва.Есть Слово — змея по плечиИ схимника голова".

Образ парадоксален. Внешне — это зло, змея, дьявол, нигилизм, воплощение народного «Низги». Но в пространстве "второй Руси" все парадоксально и перевернуто — Система с ее моралью фальшь и зло. Правящий класс и романовская монархия — отчуждение и ложь. Это праведник с головой змеи. Против него идет обратный монстр — змея с головой схимника, большевизм, "багряный Лев" ленинизма. Но такой напряженный мистико-политический парадокс, балансирующий на грани между двумя безднами, обеспечивается еще одной фигурой — фигурой Пророка, хранителя парадоксальной ортодоксии, ортодоксии "параллельной России". Это — сам Клюев, "посол от медведя".

Заканчивая цикл о Ленине Клюев пишет о себе:

"Я — посол от медведяК пурпурно-горящему Льву,— Малиновой Китежской медьюСкупаю родную молву.Китеж, Тайна, Финифтяный рай,И меж них ураганное слово,— Ленин — кедрово-таежный май,Где и солнце, как воин, сурово.Это слово кровями купить,Чтоб оно обернулось павлином,Я — посол от Медведя, он хочет любить,Стать со Львом песнозвучьем единым".

Медведь — сама тайная Русь, спящая, стремящаяся проснуться, обнаружить себя, проявиться. В романовской России это было невозможно. Красный Лев подавал тайные знаки.

Большевизм был подлинным только как национал-большевизм, как Советская Русь, как платоновский «Чевенгур», как реализация невозможного, как тотальная отмена энтропии, отчуждения и смерти. И в таком большевизме у великого сына России Николая Клюева была миссия пророка нового мира, посредника между тайной русской сакральностью и внешней политической социальных новаторов и революционеров. Поэтому принятие Клюевым Революции, и Революцией Клюева, развитие их взаимоотношений было индикатором духовного знака большевизма. Гармония, единое песнозвучие длилось недолго. Уже в двадцатые годы начинаются первые нападки в прессе. Клюева обвиняют в религиозности и кулачестве. Троцкий обрушился на поэта, обвинив его в "самодовольстве и эгоизме". Это его-то, сплавленного с духом русской природы, распластанного, разлитого по нации, вмещающего в свои посвятительные видения всю полноту сакральной географии, все расы и народы, которые переплетаются в его поэзии в едином ковчеге эсхатологического спасения через Русь! К 1927 году существование Клюева становится нестерпимым. Он подвергается постоянным нападкам и откровенным преследованиям. Его в первый раз арестовывают, и лишь личное вмешательство Крупской спасает этого на этот раз от тюрьмы. В 1932 году Клюев вторично арестован ОГПУ и за кулацкую деятельность осужден на пять лет лагерей. Но вместо тюрьмы дело ограничивается ссылкой в Западную Сибирь, в город Колпашев. В ссылке Клюев страшно бедствует. Наконец его переводят в 1934 году в Томск. Потом снова арест — обвинения в ношении бороды, посещении церкви и отказ от скоромной пищи. В тюрьме поэт тяжело заболевает у него распухает нога и отнимается рука. По состоянию здоровья его снова выпускают. Ненадолго. 5 июня 1937 года Клюева снова арестовывают. Это в последний раз.

Клюеву предъявлено обвинение в том, что он является "активным сектантским идеологом" и состоит в "Союзе Спасения России". 23 октября 1937 года пророк России расстрелян. Он, как всякий пророк, знал это заранее:

"Я все ищу кольцо Светланы,Рожденный в сумерках сверчковых,Гляжу на буйственных и новых,Как смотрит тальник на поляны,Где снег предвешний ноздреватыйМетут косицами туманы —Побеги будут терпко рьяны,Но тальник чует бег сохатыйИ выстрел… В звезды или в темя?"На этот раз выстрелили в темя.

Среди всех убитых во время большевицких репрессий, которые, на самом деле, унесли жизни множества замечательных настоящих личностей (хотя многие были и ничтожны), расстрел Клюева наделен самым большим символическим значением. Красный Лев отказался принять и признать ту Весть, которую принес ему Посол от Медведя. Тем самым власть лишила себя тайной сакральной легитимации, вычеркнула саму себя из тайны книг Спасения. Большевизм порвал связь с "параллельной Родиной", сдал оккультный мандат на пропуск в национальный рай. Снова старый вполне романовский привкус отчуждения, бюрократии, чиновнического полновластия, идеологического диктата. Только теперь изменилась фразеология. Но суть осталась прежней. И снова староверов и вообще всех истинных христиан стали подвергать гонениям и пыткам, причем в беспрецедентном объеме. Убийством Николая Клюева советский режим подписал себе смертный приговор. Отныне он был мертв в духе тайной России. И пусть пройдет еще несколько мучительных десятилетий, исполненных кошмаром тяжелого советского сновидения, в сущности, все было решено именно тогда, в Томске. В звезды или в темя… В темя, но не ему, он выше смерти, ведь сам он часть нетленной Руси, Светлого Града. В темя Системы, в темя самим себе. Убивать поэтов и пророков нельзя никогда и не при каких условиях, даже если они сами к этому стремятся. Это всегда кончается очень плохо. Они беззащитны и открыты четырем ветрам — четырем ориентациям магической географии… Но тот, кто коснется их пальцем, будет смывать вину в десятках поколений.

Все близится к завершению и разрешению. FINIS MUNDI, Конец Мира. Клюев оставил нам "Русский Завет", открыл тайны Великой Матери, Матери Мира, Матери Субботы.

Материнская вещая мгла.

Первоматерия герметических философов, тайный растворитель внешнего. Живая и Мертвая Вода Посвящения. Тот, кто знает Россию, кто понимает язык ее природы, кто способен разобрать загадочные руны ее величайшего поэта и пророка Николая Клюева, тот не будет сомневаться относительно того мига, в котором мы живем. И будет ему внятен, кристально внятен импульс двигающий русским человеком, когда он решительно вступает в очистительный огонь за Христа Сына Божия Света. Плоть "параллельной Родины", России Китежа и рая, России Нового Иерусалима настолько сочна, светла и прекрасна — ведь она обожена, ведь она вечна, ведь она вездесуща — что ради нее можно и должно пойти на любой подвиг, претерпеть любые страдания, пожертвовать не только телом, но и душой. Скоро, совсем скоро, уже совсем скоро… Это спасительное для одних и ужасающее для других пламя можно почувствовать на нашей коже уже сейчас. Мать Суббота Облаченная в Солнце. Как жгутся ЕГО лучи…

FINIS MUNDI № 16

Карл Хаусхофер — Континентальный Блок

"На всех парусах спустили они корабльВ пролив, полный рифов и скал. В бурю.Они слишком рано исторгли победную песнь,Но проиграли. Их поражение стало нашим поражением.И на ином конце пролива штурвал выпал из наших рук.Наша судьба предрешена. Сейчас море поглотит нас."

Так писал в своем последнем стихотворении перед расстрелом в Моабитской тюрьме сын Карла Хаусхофера Альбрехт, участник неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. В этих строках он имел в виду своего отца, Карла Хаусхофера, которого с горечью обвинял в том, что тот способствовал историческому становлению Третьего Райха и косвенно содействовал тому, что некомпетентные вожди сорвали реализацию величайшего плана мировой истории — создания эсхатологического Третьего Царства, Великой Евразийской Империи Конца.

Прав ли был Альбрехт? Скорее всего — да. Это не значит, что впредь стоит отказаться от всякой великой мечты, от борьбы за осуществление Чистейшего Идеала, от битв за Нацию, Империю, Идеальный Строй, что стоит навсегда забыть геополитику, волшебную дисциплину планетарной власти…

Это значит, что хранители высокого знания, носители величайших тайн параллельной истории и ее закономерностей обязаны тщательно отбирать и жестко контролировать всех тех, кто — даже из самых лучших побуждений — рвется к политической власти и лидерству.