Грубая сила - Кирилл Львов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— К вам посетители, господин, — тихо произнёс бот-охранник.
На другой стороне луга, напротив второго стража, в нетерпении маялись Миракл и его куратор-авантюрист Регнир.
— Пусть подойдут.
Изобретатель как всегда искренне улыбался и широко махал руками при движении. В глазах авантюриста наоборот читалась смесь неуверенности и желания покинуть это место.
— С чем пожаловали?
— Виконт! — Миракл согнулся пополам в поклоне, — Я тут делал огнемесь и мне нужны все эти деревья.
Регнир поднял глаза к небу и глубоко вздохнул, проклиная тот день, когда он связался с производством зажигательного оружия.
— Это, это странное заявление, — хозяин деревьев даже не смог выразить захлестнувшие его чувства.
Куратор одним резким движением задвинул экспериментатора за спину:
— Виконт, успокойся и выслушай! Я понимаю, во сколько меди обошлось каждое дерево, но…
— На колени! Обездвижить их! — виконт сам удивился внезапно появившейся ярости. — ничего ты не понимаешь! Это… это последний обломок моей мечты! Часть меня самого! А ты говоришь, медь!
Солнце уже закатилось, полоски облаков прорезали последние лучи. Красная полоса, синяя, красная, синяя. Именно эту небесную картину тогда ещё простой игрок увидел едва появившись в этом мире. Именно эта картина стала флагом уже виконта. Возможно, ночью будет дождь, как и тогда. Гнев испарился так же внезапно, как и появился, оставив слабость и чувство стыда.
— Поставьте их на ноги, говори! — в голосе слышалось страдание.
— Мне предоставили информацию о бронировании йети и поручили разработать средства противодействия. Стрелы тут не помогут, нужен горшок огнемеси, для которого стандартный рецепт пропитки не годится. Нужны хвойные деревья.
— Альтернативы есть?
— Нефтепродукты, которые в Накедаро не обнаружены. А хвойные растут только тут. Ещё есть у Кирдыка, но это будет долго.
В детстве он обожал рисовать. Неумелые каракули ручкой, яркие и непонятные фломастерные рисунки, акварель. Многие взрослые рисовали хуже юного художника. Ребёнок прохладно относился к игрушкам, зачем ему ограниченные чужим умом вещи, когда он сам может нарисовать что угодно и оживить это своим детским воображением. На столе пылилась стопка разнокалиберных листов в обрамлении красок и карандашей, на самом видном месте просыхал очередной шедевр, а в углу пылился ватман, всё хотел на нём изобразить собаку в натуральную величину. А потом был пожар и что-то в душе сломалось навсегда, желания рисовать больше не возникало.
История повторилась, только теперь творец сам должен был вынести приговор творению.
Может подождать? Пусть разведают получше, можно попробовать организовать диверсию Да что я уговариваю себя, вопрос стоит так, или роща кедров или все те люди, которые доверились мне. Отдавая самое ценное, спасу всё остальное.
— Топоры-то есть?
Оба кивнули.
— Можете рубить, — еле выдавил из себя Девк и отвернулся в темноту, чтобы никто не увидел его слёз.
Позже, когда Фарес предложил план обороны Цитадели Ветра, предполагавший снос четверти города и превращение трети в зону смерти, виконт согласился не раздумывая. Знавший трепетное отношение начальника к результатам своего труда, главный фортификатор готовился к тяжёлому разговору и долго удивлялся лёгкости принятия решения.
Глава 24. Дитрум/Аластар. Где-то между Питиримчевском и Цитаделью Ветра, 6 роста
Темнота. Шуршание капель слабого дождя.
Надо всё хорошенько смазать. Так, где этот напильник, гордость клановой металлургии. Хотя, что ему сделается? Или смазать?
В ночной тишине было слышно, как Сурдеф ездит по ушам новым слушателям — тотемистам.
Эпичный махач был. А я всегда люблю хорошую битву. Так люблю, что сразу своих предупредил, чтобы Мурзука слушались. Ты только это Эду не говори, он не поймёт. Сам встал в первый ряд в лучшую шестёрку. Сразу сказал: «Ну что, готовы всех переебашить?» Ну, скучно это, вокруг битва, а ты стоишь, командуешь. Их боты вообще были ниочём, ни доспехов, ни уменья. Я их как котят раскидывал.
После минутной борьбы с собой Аластар всё-таки извлёк меч из ножен.
Голос в темноте продолжал рассказывать.
Пора на разведку? Забей! Всё нормально будет, ты слушай! В-общем, порвали мы их центр как тузик грелку, насквозь прошли. Смотрю, сзади бой кипит, а спереди телеги, телеги и их главный на лошади. Как понял, что главный? Просто флаг рядом, трубач стоит, тут и ёжику понятно. Рожа у него — во сне увидишь, не проснёшься. А откуда-то из-за телег мощные такие ребята выбегают, перехватить нас хотят. Серьёзно говорю: доспехи крутые, движения отработанные, зелёнку едят на завтрак, обед и ужин. Сейчас — то я понимаю, глупо это было, на конного бежать. Ну а тогда ору: «Нас не догонят» и втроём на него. А этот урод даже не пошевелился. И тут откуда ни возьмись выбегает колдун и ба-бах! Ну и всё, пацаны рассказывали, от нас одни угольки остались. Вот гад, такой хороший ремень сжёг.
Темнота, ночной аромат прошедшего дождя, крики, грязь и утыканный огоньками мост.
Мозг начал воспроизводить воспоминания о произошедшем.
Пир. Хвалебные слова, заигрывание Нирин. Хватит!
Хвалебные слова. А почему он назвал меня проводником воли Антера? Божественное вмешательство.
Последующие переживания заслонили события той ночи так, что Аластар ни разу не задумывался об этом.
Первый добежал до врага, упал. Кто-то перепрыгнул через меня и принялся крушить лучников. И чего здесь чудесного увидел Эдельвейс? Посланец Антера, ха-ха. Нет, Антер или вроде того вполне реален. Зачем ему помогать мне, постороннему? Только тупые веруны склонны любую непонятную ситуацию объяснять божественной волей. На самом деле просто в темноте было плохо видно.
Затем пошли сомнения.
Действительно, если ты валялся в мутном бессилии и ничего не видел, значит ничего не было.
Просто в клане завёлся анонимный альтруист, который до сих пор скромно молчит, как он в одиночку переломил сражение. А твоя простреленная нога просто так взяла и зажила к рассвету.
Аластар вышел из задумчивости и обнаружил, что угробил весь запас смазки.
Игрок досчитал до десяти и выдохнул.
Это там можно было смеяться над религией да и в Камерии сторониться этих солнечных. А здесь, похоже, придётся принять во внимание наличие некой силы с непонятными намерениями
