Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке

Четверо больных, получивших при работе ушибы, и потеря двух верпов – цена, которую мы заплатили, чтобы сняться с мели. Последнее обстоятельство делало положение наше довольно затруднительным, поскольку у нас оставался только один верп малой руки. Я намерен был послать для подъема стоп-анкера бот, если б только возможно было сделать это без очевидной опасности и с какой-нибудь надеждой на успех. Но, с одной стороны, можно было почти наверное сказать, что при столь сильном течении и верп и кабельтов очень скоро замыло бы песком, так что и найти их было бы невозможно, а с другой – послать гребное судно не позволял крепкий ветер с волнением. Выжидать же перемены, на якоре, в открытом море и в одной только миле от рифа, было слишком опасно. Продолжать плавание в неизвестных местах с одним верпом было, конечно, неудобно, но, рассчитывая, что в случае нужды может нам вместо стоп-анкера служить меньший из запасных наших якорей, решился я, с помощью Божьей, продолжать путь с тем, что у нас осталось.

В течение этого несчастного для нас дня все и каждый были одинаково утомлены. Маленькая команда наша работала почти целые сутки, но, поощряемая примером офицеров, переносила все тягости с тем весельем духа, которое отличает русского матроса. С особенной похвалой обязан я упомянуть о лейтенанте Лаврове, который отличился при этом случае всеми достоинствами морского офицера.

Среда 20 июля. К 12 часам ночи были мы уже готовы к походу. Снятие с якоря по причине великого волнения было не только затруднительно, но и сопряжено с немалой опасностью. Ветер сделался крепкий с туманом и мелким дождем; однако все кончилось благополучно, и мы в 21/2 часа ночи шли под лиселями на SW, с тем чтобы обойти все банки с юга и продолжать путь уже вдоль Терского берега. Курс этот вел нас гораздо левее надлежащего, но так как мы снялись почти в самый момент полной воды, то и рассчитывали, что отлив, который, как мы уже знали, действует сильно с SO к NW, приблизит нас, сколько нужно, к берегу. Мы в этом и не ошиблись. В пятом часу вахтенный офицер встревожился, найдя, что глубина вдруг уменьшилась до 8 сажен. Я этого и ожидал, поскольку мы пересекли тогда курс наш к острову Моржовцу, где имели ту же глубину, и потому не убавлял парусов, не воображая опасности, в какой мы тогда находились. Мы прошли весьма близко, может статься, в нескольких только кабельтовых от банки, открытой через два года после того капитан-лейтенантом Домогацким. Глубина вскоре опять увеличилась. В половине восьмого, пройдя по счислению южный конец Орловской банки, привели мы на правый галс в бейдевинд. Густой туман скрывал от нас берег, находившийся уже недалеко. В исходе девятого часа туман рассеялся, весь берег открылся нам ясно, и мы пеленговали устье реки Поноя на SW 48°. Ветер был совершенно нам противный. Только к вечеру долавировали мы до Орлова Носа, на котором уже стояла башня, не совсем еще достроенная.

Четверг 21 июля. На следующее утро, находясь от башни этой прямо на север, наблюдали мы часовые углы,[170] по которым долгота ее от Архангельска определена 0°53′ О. С этой стороны башня очень приметна, так как стоит на самом хребте понижающегося к морю берега и открывается в большом расстоянии, но при подходе с юга бывает она долго заслонена выдающимися мысами. Если смотреть с востока – сливается она с берегом, на котором стоит.

Вечером ветер, сделавшись от ONO, позволил нам, наконец, лечь прямым курсом на Северный океан. В десятом часу взяли мы время от хода от мыса Городецкого, который по крюйс-пеленгу лежал от нас на SW в 60° в 7 милях.

Пятница 22 июля. Весь день дул крепкий противный ветер. Сначала погода была ясная, так что нам удалось сделать точное наблюдение лунных расстояний, но едва кончили это дело, как были окружены туманом с мелким дождем. Людям роздали теплые колпаки.

Суббота 23 июля. Тот же ветер с туманом и мелким дождем продолжался и 23 числа. В полдень на счислимой широте 69°34′ повернули мы на левый галс, поставив себе правилом не переходить за параллели 70° прежде приближения к берегу Новой Земли. В этом следовал я совету опытных и знавших Новоземельский край людей, уверявших меня, что, встретив льды в удалении от берегов, гораздо труднее к ним приближаться и что одно средство добиться успеха в нашем предприятии – подойти к южной оконечности Новой Земли, очищающейся ото льда прежде прочих мест, и от нее уже продолжать путь вдоль берега к северу.

Воскресенье 24 июля. На другой день дул ветер еще крепче с великим волнением и вынудил нас остаться под одними нижними парусами и спустить брам-стеньги в ростры.[171]

Понедельник 25 июля. Было несколько тише, но мы подавались худо вперед по причине большой противной зыби.

Вторник 26 июля. Утро обещало хороший день: солнце взошло ясно, но едва мы успели обсервовать высоту его, как окружила нас прежняя пасмурность. Сегодня нам открылась довольно чувствительная потеря: из четырех бывших у нас бочек картофеля три оказались совершенно сгнившими, так что мы должны были выбросить их за борт и скорее окурить трюм. Картофель этот был пересыпан сухой золой, и бочки закупорены, это оказалось верным средством его сгноить, потому что в другой бочке, которую нельзя было закупорить, он только разросся, но не испортился, а лежавший просто в кулях даже и не рос. Итак, кажется, что для сохранения картофеля лучше всего его держать просто на вольном воздухе. Поймали на удочку несколько птиц, называемых промышленниками толупанами. Мы имели из них сверх ожидания прекрасное жаркое. Мясо их, правда, черно и несколько жестко, но без малейшего рыбного запаха и очень вкусно.

Следующие два дня были для нас ничем не благоприятнее первых. Сильная противная зыбь не позволяла нам почти ничего выигрывать, так что в полдень 28 числа мы были только на широте 69°16′ и долготе 1°49′ О от Архангельска.

Пятница 29 июля. После полуночи перешел, наконец, ветер в SO четверть и позволил нам править на NO.

Поутру 30 июля, за восемь дней в первый раз прочистился туман на несколько часов, так что мы могли просушить чемоданы и койки. Невзирая на столь упорное и продолжительное ненастье, было у нас только два или три человека больных легкими простудами. В полдень широта по двум высотам 70°52′, долгота 6°11′ О. Расстояние до ближайшего берега Новой Земли по карте лейтенанта Лазарева 95 миль. С полудня встречали часто куски дерева, тростника и морской травы. Мы продолжали идти довольно скоро к NO, тем смелее, что горизонт был довольно чист. В продолжение дня бросали несколько раз лот, который на 60 саженях проносило.