Жизнь за жизнь - Сергей Васильевич Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сережа, звони дежурному еще раз. Этот человек говорит, что заменяет какого-то старшего следователя Соколовского, который в госпитале лежит. Проверь быстро! – Эта женщина не терпела ни малейших возражений и требовала безоговорочного подчинения своей воле.
Похоже было на то, что ее муж давно к этому привык и все делал так, как ему и было приказано.
Его голос Соловьеву был не слышен. Тишина длилась больше двух минут.
Потом та же женщина сказала:
– Поднимайтесь к нам. Второй этаж. Дверь слева и прямо. Дежурный подтвердил ваши слова.
– Могли бы и в окно выглянуть. Я на полицейской машине приехал.
– У нас окна на другую сторону… – Она не договорила фразу, посчитала, видимо, что слово «выходят» здесь лишнее и вообще признание невозможности контролировать ситуацию будет с ее стороны большой неосторожностью.
Майор сунул под мышку свою папочку с документами, вышел из машины и поднялся на второй этаж.
На пороге его встретил громадный человечище в спортивных бриджах и в майке на очень волосатой груди. Возраста он был примерно такого же, как и сам Соловьев.
– Сергей Валентинович, – представился он и протянул гостю руку.
– Алексей Валерьевич, – назвался майор.
Рука собеседника оказалась такой же крупной, как и он сам, и крепкой. Это ощущение было приятным. Алексей Валерьевич любил людей с крепким рукопожатием.
Сергей Валентинович посторонился, пропустил гостя и остался за его спиной у двери.
Проход из короткой прихожей в комнату и на кухню преградила низкорослая немолодая женщина квадратного формата. Она смотрела на визитера весьма сурово и недовольно. Видимо, это и была Клавдия Васильевна. Ну а недовольство ее, как понял майор Соловьев, появилось после того, как ей не удалось определить его в число настоящих мошенников. Она, видимо, сильно об этом мечтала и даже надеялась отдать команду «Фас!» своему громадному и немногословному мужу.
Он едва-едва не доставал головой до потолка и если бы поднял руки, то, вероятно, смог бы прижать к нему согнутые локти. Майору было даже странно наблюдать за тем, как эта не слишком крупная женщина управляла таким громадным и послушным то ли мужчиной, то ли слоном. Она выглядела на добрый десяток лет старше своего мужа.
– Так что вы от Толика хотели? – Агрессия в голосе Клавдии Васильевны все еще звучала, хотя Соловьеву было не совсем понятно, чем она вызвана.
Скорее всего, просто желанием защитить любимого сына от всяких неприятных жизненных моментов.
– Я только хотел спросить его об отношении к факту потери значительной суммы в паевом инвестиционном фонде, где он был вкладчиком.
– В каком еще фонде? – спросила Клавдия Васильевна властно. – Никаких финансов он не терял и ни с какими инвестициями не связывался. Если бы надумал, то в первую очередь посоветовался бы с матерью, то есть со мной. Это я могу вам заявить гарантированно. Нечего на моего мальчика напраслину возводить!
Мальчику, согласно документам, которые хранились в папке у майора Соловьева, в этом году должно было исполниться тридцать лет. По большому счету он давно уже являлся зрелым мужчиной, который сам решает, как ему стоит себя вести при тех или иных обстоятельствах.
Майор Соловьев догадался, что в этой квартире царит жуткий и махровый матриархат. Анатолий Сергеевич, видимо, вложил какие-то средства в паевой инвестиционный фонд, надеясь заработать и купить себе собственное жилье, отдельное от матери. Или же он попросту жениться надумал, а вести свою избранницу в этот дом очень даже не хотел, понимал, как сложно будет любой женщине ужиться с такой свекровью. С тещей жить ему тоже было страшновато. Не зря же в народе ходит такое количество анекдотов на эту вполне реальную тему. Но все это вовсе не снимало подозрений с Анатолия Сергеевича.
– Так что вы про велосипед говорили? – осведомился майор Соловьев.
– Я ничего не говорила. Это вы спрашивали, – ничуть не смущаясь, ответила Клавдия Васильевна.
– Да, кажется, я спросил, какой у него велосипед, но вы отвечать не стали, – проговорил Алексей Валерьевич. – Поэтому я готов повторить свой вопрос, если вы его случаем запамятовали.
– Не надо, – сказала, как отмахнулась, женщина. – Я и так его помню. Только не могу понять, зачем вам его велосипед сдался. Я же говорю, мы вместе купили ему его. Одновременно со спортивным костюмом, когда Толенька решил начать худеть. Это было около двух месяцев назад.
– Значит, велосипед практически новый, так получается?
– Да, так. Я только не пойму, почему вам этот велосипед так важен.
– Я не из любопытства вопросы задаю. Это не пустопорожняя болтовня. Если спрашиваю, значит, у меня есть на то основание. Объяснять его вам я не намерен. – Майор начал разговаривать предельно жестко. – Я не застал дома Анатолия Сергеевича, поэтому сейчас выпишу ему повестку, которую вы будете обязаны вручить сыну. Если же он не сочтет нужным явиться во время, указанное в этом документе, то я попросту пошлю наряд к нему на работу, и его привезут ко мне. В наручниках, кстати. Имейте в виду, что людям, окружающим вашего сына, будет неприятно наблюдать за этим. Не думаю, что вам стоит портить ему репутацию и не передавать повестку. – Соловьев замолчал и раскрыл свою папку, которую взял из машины с собой больше для солидности.
Потом он, не садясь за стол, куда его так и не пригласили, то есть стоя, выписал повестку. Клавдия Васильевна расписалась на корешке, поставила там время получения, предварительно глянув на часы в мобильнике сына. Майор аккуратно оторвал корешок по перфорированной линии и убрал его в папку.
На этом дневная работа Соловьева была почти завершена. Но поехал он не домой, где его уже заждалась жена, а снова в управление.
Там майор сначала договорился с дежурным о том, что завтра к началу рабочего дня ему к подъезду подадут машину, чтобы он, не теряя времени, отправился к пожарным и в страховую компанию.
– Это займет у меня около двух часов, – проговорил Соловьев и добавил: – К одиннадцати я вызвал повесткой фигуранта дела. Если еще не вернусь, то пусть посидит в коридоре, подождет меня.
– Я прослежу за тем, чтобы ему стул нашелся, – пообещал майору дежурный.
Алексей Валерьевич едва успел выйти из управления и направиться к трамвайной остановке, когда ему позвонил подполковник Соколовский.
– Вечер добрый, Сан Саныч. Легок ты на помине. Я только что подумал, каких новостей от тебя стоит ждать. Как раз домой собрался, думал оттуда тебе позвонить.
– У тебя
