Восток. Запад. Цивилизация - Екатерина Лесина

Куда идти?

Сломанная ветка.

След на земле.

В темноте различить непросто, но Эдди – хороший охотник. И сам воздух хранит тонкую нить ведьминого аромата. Она куда как надежнее любых дорог.

Только что ее потянуло?

Вглубь.

Сквозь кусты, на ветвях которых остался длинный волос. И клок белой ткани. Через камни, что встают на пути рукотворной преградой. На мшистых их боках видны свежие ссадины – здесь она оперлась ногой. А вот там попыталась зацепиться. И на мхе тает след пятерни.

Длинная полоса – нога соскользнула.

Этак она шею себе свернет.

Вот ведь.

Эдди обошел груду камней, благо она оказалась не так велика. Странно, что ведьма полезла наверх. Или она в мороке? Не соображает, что творит?

Тогда совсем хреново.

Он увидел ее на поляне.

Странное место.

Ровный круг, будто вычерченный кем-то. И деревья не решаются пересечь его границу, разросшийся одичавший шиповник и тот держит ветви при себе. Трава в лунном свете кажется черной, и в ней белыми звездами сияют цветы лунного лютика.

Недаром его ведьминой травой величают.

Ведьма стоит в круге.

Волосы рассыпались по плечам. Белая рубашка разодрана и измазана. А девчонка, кажется, не в себе. Стоит. Покачивается. Словно музыку какую слушает. Вот подняла руку в небо, и широкий рукав соскользнул. Вторую.

Голову задрала.

Так и есть. Не в себе. На лице гримаса. И не понять, то ли рассмеяться она готова, то ли разрыдаться. Глаза раскрыты, а в них луна плещется. И улыбка эта, совершенно безумная.

Она шагнула.

И еще.

Повернулась, начиная танец. А потом побежала и подпрыгнула, чтобы упасть на траву и по ней покатиться, сминая лютики. И над цветами, над поляной задрожало марево Силы.

Твою ж…

Могли бы предупредить, что место непростое.

Хотя, может, сами не знали? Ведьмы – это ненаучно? Хрен вам, а не наука! Лютики звенели, и ткань мира истончалась стремительно. Вот поползли первые разрывы, теперь Эдди их видел. И рука сама потянулась к дудочке. Цветы… Здесь, на Изнанке, они крупнее. И поднимаются на тонких ножках. Лепестки полупрозрачные, словно из стекла отлиты.

И ведьма касается одного за другим.

А они звенят. И вправду стеклянные. Над чашечками вырастают облачка Силы, а та тянется, уходит к ведьме.

Надо…

Поздно. Ведьма поворачивается. Ее лицо белым-бело, а глаза – что провалы.

– Ворон, ворон. – Голос ее похож на карканье. – Ты пришел за мной, ворон?

– Вроде того.

Круг слабо светится. И тянет отступить. Он сумеет выбраться, найти путь. Но стоит почему-то.

– Думаешь, если будешь там, я до тебя не доберусь?

– А тебе надо? Добраться? – уточнил Эдди.

– Не знаю. – Она поднялась, а потом зачерпнула лунного света, смешанного с пыльцой ведьминых цветов, и отерла этим лицо. – Ты интересный. Иди ко мне. Поцелую.

– Спасибо, как-нибудь обойдусь.

– Я ведь красивая? – Она повернулась боком, изогнулась, подражая когда-то увиденной позе.

Получилось нелепо.

– Красивая, – согласился Эдди.

– Тогда в чем дело?

– Домой пора.

– Кому? Мне? Нет, ночь ведь лунная! Полнолунная! Так и хочется танцевать! – Ведьма крутанулась, расставив руки. – И Сила… ее столько… Я знаю, кто ты. Ты нравишься моей сестрице. Она дура. Всегда была.

– А ты, стало быть, умная?

– Да. Или нет. Не знаю. Все так… смешалось. Мне нравится ее дразнить.

Ведьма резко села.

– Где я?

– В круге.

– Это я вижу. Что за место?

– Круг Силы.

– Моей?

– Думаю, что не только. – Эдди опустился на траву. Он все еще предпочитал держаться по ту сторону границы. – Когда-то здесь что-то было.

– Везде что-то да было, – фыркнула ведьма и стянула рубашку. – Так-то мне больше нравится!

Ее кожа была бела, слишком уж бела. И лучше бы не смотреть, но не смотреть не выходит.

– А хочешь, я поделюсь с тобой? Силой? Или собой? Разрешу сделать то, что делают с женщинами мужчины. Не думай. Я видела.

– Завтра тебе будет стыдно.

– Вряд ли. – Ведьма хихикнула. – Я ведь ведьма! А ведьмам не бывает стыдно. Но ты боишься, да? Кого? Моей маленькой занудной сестрицы?

– Нет, не ее.

– А чего?

– Того, что она огорчится. А мне не хочется ее огорчать.

Смех у нее похож на карканье.

– Ты влюбился?

– Еще нет. Но, наверное, могу.

– А в меня?

– Вряд ли.

– Почему? Мы ведь так похожи. Почему не я? Я ведь лучше! Я всегда была лучше! И буду.

– Это не имеет значения.

– А что имеет?

– Если бы я знал. – Эдди погладил дудочку. – Я тебе тоже не нужен. И ей ты навредить не хочешь. Пока. Потом… потом я найду способ защитить ее. И от тебя в том числе. Если ты не сумеешь справиться.

– С чем?

– С Силой. Это она в тебе колобродит. Или ты с ней сладишь, или она с тобой.

Ведьма нахмурилась.

– Места всякие бывают, – продолжал Эдди. – Возможно, тут храм стоял. Не человеческий.

– А бывают такие?

– Отчего нет. Пусть даже на храмы и не похожи, но сюда приносили жертвы.

– Человеческие?

– Может, и так, а может, и нет. Жертва – это дар, а уж что дарить, сам думай. – Эдди погладил дудочку. – Но приходили многие. И дары их, судя по всему, принимались. Место помнит. И хранит отголоски Силы. А может, здесь когда-то погиб кто-то сильный. Очень и очень сильный.

…Или уснул, как то существо, что пряталось под городом.

– Маги должны были почуять.

– Глазами не увидеть музыку, а ушами – картину. Маги видят свою сторону Силы. У ведьм другая. Я так думаю.

– И поэтому я здесь?

– Тебя позвали. И ты пришла.

– Кто позвал?

– А мне откуда знать? – Эдди скрестил ноги. – Это ты сама услышать должна. Я же не ведьма.

Она крутанулась, нарочито медленно, позволяя разглядеть себя. Ладони скользнули по животу, по груди.

– Прекрати, – попросил Эдди. – А то я уйду.

– Уходи.

– И позову твоего отца. Как ты думаешь, ему понравится?

– Ты его найди сперва.

– Или Берта. С ним проще. А то и вовсе маменьку.

Ведьма скривилась.

– Скучный ты.

– Какой уж есть.

– А ты и вправду бастард императора?

– Что? – Эдди хмыкнул. И совершенно честно ответил: – Нет. Но в это не поверят.

– Почему?

– Потому что людям нравится верить в сказки. Или не в сказки, но в истории, которые на них похожи. А еще понимать, что кто-то другой тоже грешен.

– Сыграй, – попросила ведьма. – Пожалуйста.

– Эта не та дудочка.

– Не та. У тебя есть еще одна. Я чувствую. – Она наклонилась, потянулась всем телом, и волосы скользнули по обнаженной спине.

Все-таки не стоило идти сюда одному.

Эдди молча достал вторую дудочку.

– Она… не думаю, что