Камера! Мотор! Магия - Катерина Кравцова

— Ладно, — Джемс решительно пристукнул ладонью по столу. — Сейчас моя роль. Сделаю что смогу, но не вздумайте мне мешать, особенно ты, нежный влюбленный.

Охотник стал еще румянее, чем был до этого, но кивал так, что у него чуть не отвалилась голова. Тут появились служанки с яствами к ужину, и нам пришлось замолчать.

Хозяйка вышла к нам одетой в темное, будто в трауре по своим погубленным надеждам. Теперь она смотрела «как солдат на вошь» не только на хлопотного жениха, притащившего на хвосте непонятных гостей, но и на Тойво, который на пальцах растолковал ей нереальность изготовления неисчерпаемой мельницы.

— Что ж, господа, раз уж чудесной мельницы мне не видать, то и о сватовстве мы могли бы позабыть навсегда. Однако плохая из меня была бы хозяйка, если бы я нанесла обиду таким дорогим гостям.

При слове «дорогим» тетка Лоухи отчетливо заскрипела зубами. Я следила за ней с любопытством: с чего, интересно знать, она наступает на горло собственной песне, если может просто «забыть о сватовстве»? И о нас она вполне может точно так же забыть, проводив утром восвояси.

Тут хозяйка быстро стрельнула глазами в герцога, и я поняла, наконец, в чем дело: в ее взгляде был страх. Она попросту боялась вельможу, который держался так уверенно и бог весть на что был способен. Да, гордо подумала я, с нами лучше не ссориться. Джемс еще ни разу в этом мире не применил магию для решения наших проблем, но, если другого способа разрешить их не останется, что может ему помешать?

Лоухи ничего не знала об его способностях, но интуитивно чувствовала, как он может быть опасен, и не хотела дразнить силу, с которой вряд ли сумеет совладать. Когда я вынырнула из задумчивости, она уже предлагала свое решение по поводу сватовства. Я прислушалась и едва не зааплодировала: решение было традиционным, изящным… и трудно выполнимым для нашего простака Вейно.

— Поступим, как деды нам заповедали, как в преданиях древних сказано, — разливалась соловьем интриганка. — Испытаем вашего юношу трижды, ежели справится без ошибки, стало быть, девка моя ему суженая.

Герцог нахмурился — в Морионе при сватовстве никаких испытаний женихам, видно, не устраивали.

— О чем ты говоришь, добрая женщина? — осторожно полюбопытствовал он.

Лоухи заулыбалась, как нильский крокодил, — широко и кровожадно.

— Ну как же, господин? Как исстари ведется, должен охотник Вейно трижды свою суженую среди прочих девиц угадать. Если угадает — верное слово, будет промеж них совет да любовь. А уж ежели нет, — не обессудьте, гости дорогие, не будет в такой семье ни склада, ни лада. А потому и свадьбе не бывать.

— Отличный тамада, и конкурсы интересные, — к счастью, мою реплику никто не услышал, все рассматривали Вейно.

Тот хорохорился, но чувствовал себя не в своей тарелке. Небось, обдумывал, не лучше ли было найти где-нибудь местный аналог Сампо, и отдать его в обмен на невесту.

— Хорошо, — снова взял дело в свои руки Джемс. — Как именно наш парень должен будет угадывать свою девушку среди прочих?

— На первый раз, — хозяйка заулыбалась еще шире, — должен он будет руку ее признать. Только ни колечка, ни перстенька, ни обручья на той руке не будет, — пусть по пальчикам, по запястью, по ноготочкам догадается, кто его суженая.

Мы переглянулись и согласились с испытанием. А что еще оставалось? Лоухи подозвала служанку и шепотом что-то ей приказала. Та смерила охотника сочувствующим взглядом и убежала за дверь. Дела в усадьбе делались быстро: не прошло и нескольких минут, как нас пригласили пройти в рукодельную комнату, «где света много и все до тонкости рассмотреть можно».

А посмотреть было на что. На лавке возле окон сидело с десяток девиц, с головы до пят укутанных в льняную тканину так, что у каждой видна была только левая рука. Угадать, кто находится под покрывалом было, по-моему, совершенно невозможно.

Но вот Джемс шепнул что-то перепуганному Вейно, тот кивнул и двинулся к девицам. Я догадалась, что пришло время для магических фокусов, и не ошиблась. Над руками девиц запорхали соткавшиеся из воздуха крошечные пташки. Точно такие же в Великом лесу помогли нам вывести на чистую воду заговорщиков, покушавшихся на жизнь короля.

Кроме меня и его светлости их никто не видел. Но это и не понадобилось. Пока жених пристально разглядывал представленные ему на выбор ручки, одна из пташек клюнула третью руку с правого края. От резкого движения воздуха рука дрогнула — совсем немного, едва заметно, но зоркий глаз охотника тут же уловил это движение.

— Вот она, суженая моя! — решительно заявил он, и потянул выбранную руку девушки к себе.

— Не спеши, охотник Вейно, — Лоухи отдала приказ так резко, что парень испуганно отдернул руку. — Верно ты угадал. Да только еще дважды угадать придется. На другой раз выберешь свою суженую по босой ножке — ни башмака, ни чулка на ней не будет, смотри, не ошибись.

— Это Жозель, француженка. Я ее признал по ноге, — с трудом сдерживая нервный смех, прошептала я на ухо Джемсу.

Но в ответ получила только недоуменный взгляд: конечно, это опять была шуточка, значения которой он не знал. Вот что значит разное, да что там, разномирное воспитание. Для пущего эффекта Лоухи должна была бы пригласить нас в другую горницу, где сидели бы, неотличимые от первых, следующие десять девиц. Но хозяйка усадьбы была никудышным постановщиком зрелищ: она просто попросила нас выйти, чтобы тех же девушек разули и снова запеленали в общее покрывало.

Я понадеялась, что и на такой случай в арсенале Джемса найдется какое-нибудь средство, и не прогадала. Сперва все шло по заведенному сценарию: из-под тканины торчало десять левых босых ножек, Вейно подошел ближе и снова принялся внимательно рассматривать их оптом и по очереди. Но вот из-под пятой слева ступни заструился магический ручеек. Это была не совсем настоящая вода, но она охладила ступню девушки, и та слегка шевельнулась.

— Вот она, суженая моя! — даже с некоторым апломбом объявил жених, и снова потянулся к выбранной девушке.

— Снова ты верно угадал, охотник Вейно, — Лоухи осмотрела его с откровенным подозрением, но где ей было разгадать наши хитрости! — Осталось третье испытание: встанут перед тобой девицы, с головы до пят укрытые, а тебе сердце твое подсказать должно, которая из них — суженая твоя.

Нас снова попросили удалиться, пока происходит «смена декораций».

— Ну уж этого мне никак не угадать, и никто не поможет, — обреченно шептал Вейно, отвернувшись в полумрак коридора.

— Не робей, парень! — азартно