Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В результате упыри исчезли, и человеческий мир постепенно забыл о них. Изредка появлялись скандальные статьи и книги, но они вызывали лишь смех, как теория о плоской Земле.
Мир изменился и снова, как говорили, благодаря Гвинну. Он притягивал к себе. К нему стекались свободные Вечные. Неприкаянные, потерявшие своего Инициатора, они добровольно опускались на колено и приносили вассальную клятву. Гвинн лишь морщился, но клан надо было усилить, а инициировать кого бы то ни было он отказывался. Это было еще одним поводом для сплетен, пересудов и возмущений. «Он нарушает старинные и священные традиции Истинных», – говорили в Совете. Гвинн улыбался и продолжал делать все, что хочет и как хочет он.
С наибольшим усердием он принялся за то, что умел лучше всего, – связывать порванные нити и развязывать запутанные узлы, создавая коалиции и строя интриги. Он занял свое место в Совете и в обход Домов Истинных получил решающий голос. Африка и Азия, ведомые когда-то эрлом, стали независимыми и тут же отдали свободу в обмен на протекторат Гвинна. А европейские кланы пока не решили, какой из них займет лидирующее положение. Правда, Дом Конхобар при этом уже стали называть королевским. Это вызывало бурю негодования у куда более сильных Домов и Истинных, только предъявить Гвинну было нечего – он никогда ни на чем не настаивал, к его голосу просто прислушивались и выполняли сказанное им. И вот уже начали шептаться по углам, что Гвинн – сын своего отца и в мире Вечных появился куда более опасный игрок.
Теперь еще и Каэтана… Сначала поговаривали об очередном перераспределении сил, но потом в мир вышла более романтическая сплетня об угомонившемся после скандальных романов Гвинне и прекрасной Каэтане, чья страстная, не знающая покоя душа и яркая красота стали легендой.
– Ты слушаешь меня вообще? – Каэтана повернула голову к Гвинну. Он приоткрыл глаза и посмотрел на нее с улыбкой:
– Конечно, моя дорогая. Но нам надо проникнуть в эти тюрьмы. Я должен знать, что там, не опыты ли моего отца. Как мы можем быть уверенными, что снова не столкнемся с проблемой вроде создания упырей? Европейские и азиатские тюрьмы сложили оружие и отключили стены. Американские тоже пропустили нас, и вот мы наткнулись еще на одно белое пятно, да еще и на территории, которая формально подчиняется мне, и уперлись в нежелание местных пускать нас. У них есть право на суверенитет, но они так вцепились в него, что все это перестает мне нравиться. Что они скрывают? Я могу приказать…
– Можешь, но лучше прикажи мне. – Гвинн почувствовал легкое дуновение ветерка и тяжесть опускающегося рядом тела. – И поверь мне, я подчинюсь.
Гвинн улыбнулся и притянул Каэтану к себе.
– Я не хочу больше говорить о делах, любовь моя, – нежно прошептала она, целуя его. – Давай поедем домой и просто поваляемся вдвоем. Без этих бесконечных встреч по барам с твоими осведомителями и шпионами, без моих проблем. Хотя бы одну ночь посвятим друг другу.
– И как же именно мы будем ее посвящать друг другу? – Гвинн недвусмысленно положил руку на внутреннюю часть бедра Каэтаны, сминая шелковое платье.
– Именно так, – улыбнулась она.
Гвинн встал и подал руку спутнице и вдруг резко отдернул, прислушиваясь.
– Что такое? – Каэтана напряглась и потянулась за кнопкой вызова охраны, Гвинн перехватил ее руку.
– Ничего. Побудь здесь. Мне придется все-таки встретиться кое с кем еще.
Гвинн откинул полог и оглянулся. Люди все так же прыгали по танцполу, где-то Вечный обольщал человека, бармены разливали напитки, музыка долбила из динамиков. И все-таки изменились и ее тональность, и даже ритм биения некоторых сердец. «Олени, почуявшие приближение хищника», – подумал Гвинн, разворачиваясь к эпицентру, откуда волнами расходились эмоции. Этот коктейль страха и желания был ему знаком…
…Алия стояла наверху лестницы и равнодушно осматривала клуб. К ней подскочил владелец, но она тут же отпустила его, покачав головой. «Предлагал Сосуд», – подумал Гвинн. Алия пошла по ступеням вниз к бару.
Алия Дингир тоже стала знаменитостью после операции в Инквизиции. Шпион Легиона, с риском для жизни пробравшаяся в структуру самой закрытой организации.
По протекции Гвинна Алия Дингир, хоть и была мутантом, вошла в Ближний круг Совета на правах представителя Легиона и переехала в Лондон. Совет предпочел забыть о ее происхождении и об опытах эрла, списав это на легенду для проникновения в Инквизицию. Тем более что после захвата лабораторий никакой информации об Алии никто не нашел. Она знала, кого за это благодарить. Правда, Гвинн от встреч и благодарностей отказался.
За пределы Главного Совета не вышла информация и о том, чьей Вечной была Алия. Зачем? Учитывая ее клятву Легиону, это не имело никакого значения. О ней не знали даже новые члены Совета. Им забыли об этом сказать. Алия подозревала, почему и кто за этим стоит.
Алия изменилась внешне. Хотя иногда она все-таки носила форму Легиона, чаще предпочитала неформальную одежду. Сейчас она куда больше напоминала ту Алию, которую когда-то знал Гвинн. И все-таки она была иной: уверенной в своей силе и возможностях, жесткой, иногда яростно жестокой, но одновременно легкой и смешливой в минуты отдыха, искренней в своих привязанностях и справедливой. Ее вели честь и долг, а еще раскаяние за прошлое и память о потерях.
Конечно, компанию ей в переезде из главного штаба Легиона составил Маркус, которого она вытребовала себе в качестве личного техника. Как награду. Алию всегда вызывали при особо сложных заданиях, но их основной работой стало более тесное сотрудничество со всеми структурами Легиона и набор рекрутов. Гвинн и Алия настаивали на изменении традиции, где в Легион можно было попасть, лишь придя самому, и настояли. После проблемы упырей потери были слишком велики. Конечно, Гвинн знал все, что происходит с Алией: и хотел бы не отслеживать ее, но не мог. Это было сильнее его. Впрочем, на личный контакт он не выходил, встречаясь только во время заседаний всех подразделений Совета, что произошло всего пару раз за эти годы.
И вот она
