Суд Блека И Джека (СИ) - Кузьмин Саша

Открыв глаза, я нашёл себя всё там же, в коридоре, наполненном бледно сияющим туманом. Тело было целым и невредимым, насколько это было возможно, учитывая пройденный путь. Лишь стойкое ощущение пульсации не покидало левую кисть, не давая сослаться на нереальность сего события. Абсолютная нереальность происходящего граничила с чистотой разума, которой никогда не было, вероятно, и не будет больше. Был страх, да чего там, настоящий ужас от увиденных картин. Не было лишь одного, паники. Не хотелось убегать, забиться в истерике в ближайший угол, тихо бормоча себе под нос старые молитвы, в надежде на то, что хотя бы один из старых богов услышит тебя и подарит быструю смерть вместо бесконечного ужаса безумия. Что меня держит на грани? Моя стальная воля, а может, невероятные Псионические способности, являющиеся контраргументом на манипуляции с разумом? Возможные ответы таились в конце пути этого жуткого лабиринта психопатии и глубокого подсознательного контекста. Мысли в голове с каждой минутой становились всё более тяжёлыми, будто неповоротливыми валунами, которыми очень тяжело манипулировать. Следующая дверь бесшумно отъехала в сторону, приглашая пройти новый виток невероятных приключений, прямиком из мыслей и образов, свихнувшихся Псиоников, доживающих свой век в домах скорби по всей галактике.

Снова скачок, я стою посреди VIP комнаты отдыха, которые обычно находятся в публичных домах для особых клиентов. По всюду бархат и шёлк алых оттенков, которыми была застелена огромная кровать в центре помещения. Чуть поодаль по кругу стояли диванчики, обитые тем же материалом, создавая тем самым сцену и зрительский зал. Откуда-то сверху на кровать упал широкий конус света, в котором появилась совсем юная девушка, жестами приглашая присоединиться к ней. Совершенно незаметно для меня зрительские места заняли люди, по большей части мужчины и совсем юноши, ожидая представления практически в полной тишине, лишь изредка перешёптываясь между собой. Лица всех присутствующих причудливо искажались, не давая рассмотреть их черты, узнать в них хоть кого-то знакомого.

— Господа, ну и милые дамы, конечно! Позвольте представить вам нашего гостя, который, к слову, припозднился немного, но мы сошлём это на дела не отлагаемой важности. Прошу любить и жаловать — Джеки Смайл! — люди, сидящие вокруг, сдержанно похлопали, сразу же поймав тишину после взмаха руки представляющего меня человека. — Мы так рады, так рады, что вы почтили нас своим присутствием. Понимаю, у вас была тяжёлая дорога, не совсем приятная, местами даже смертельно опасная! Но всё же мы ожидаем от вас представления, которое нам было обещано. Ох, как же это было давно, — печально проговорил мужчина, вышедший из тени. Искажённая туманная маска заменяла его лицо, как и у всех присутствующих. Рукой он указал на кровать, на которой в нетерпении ждала девушка, теребя край довольно откровенного на вид костюма.

Я медленно подошёл к кровати, присев на неё, абсолютно не понимая, чего от меня хотят увидеть собравшиеся здесь. Нежные, мягкие руки начали массировать мне плечи, аккуратно укладывая меня на спину. Девушка забралась на меня сверху, заслоняя собой слепящий из неизвестного источника свет, она уверенно водила руками по телу, находя самые чувствительные точки. С каждым снятым ей лично элементом одежды загадочные искажения на лице становились менее заметны, давая куда больше информации о людях в комнате, чем прежде.

— Лиза, хватит играть с нашим гостем. Все собрались тут не за чересчур долгой прелюдией, вероятно, сам господин Джеки жаждет, наконец, отведать запретного плода, такого сладкого, но в то же время дурно пахнущего, — ведущий сего представления подошёл буквально вплотную, давая рассмотреть своё лицо. Бишоп, мерзко ухмыляясь, опускал голову всё ниже, пока не оказался со мной нос к носу. — Сорви этот райский фрукт и превратись из мальчишки в мужчину!

Девушка ойкнула, услышав громкий гогочущий смех, эхом разнёсшийся по комнате. Наконец обратив внимание на нее, я понял, почему он назвал её этим именем. Лиза смотрела на меня полными слёз глазами, умоляя закончить неприятное представление. Я было дёрнулся с места, как на запястьях сомкнулись браслеты наручников, с силой вдавливаясь в кожу.

— Нет, нет, и ещё раз нет! Всё не так, ты должен припасть к её губам, промолвив — «Любовь моя, я так долго ждал этой минуты. Давай же сольёмся в сладостном экстазе, забыв обо всём на свете, только ты и я, здесь и сейчас. Ведь с того самого момента, как я встретил тебя, в моей голове поселилась лишь одна мысль — овладеть тобой!». Вот, что ты обязан был сказать, Джеки, а не пытаться спасти того, кто уже мёртв по твоей вине, — укоризненно продекларировал Бишоп, поправляя шляпу, которая являлась частью старомодного костюма.

— Джеки, пусть это закончится, — прошептала Лиза, прижимая руки к обнажённой груди.

— Молчать, безвольная сука! Дай мальчику насладиться тем, что он заслуживает, ведь он хотел сделать это с тобой, не мы. С самой первой встречи мысль вертелась в твоей испорченной голове — изнасиловать её. Доставить удовольствие себе, не задумываясь о последствиях. Да тебе вообще было плевать, что с ней станется после того, как ты закончишь.

— Заткнись, мразь! — крикнул я, тут же получив удар в лицо, заставляющий на мгновение потеряться в пространстве.

— Кто это мразь? Ты, видимо, чересчур много о себе возомнил. Ещё раз напоминаю тебе, кто ответственен за смерть этой милой девчушки, — Все люди, находившиеся в помещении, протянули указательный палец в мою сторону, в тот же момент обретая черты лица тех, кого я когда-то убил. — Либо ты делаешь по-моему, либо же история приобретёт более трагичный финал. Выбирай, лжец, — Бишоп презрительно фыркнул, подходя к Лизе за спину, после чего резко схватил её за волосы, задрав голову. В его свободной руке блеснуло что-то острое, аккуратно прислонившись к шее девушки.

— Я убью тебя! Остановись, ублюдок…. - точное движение вскрыло глотку от края до края, давая крови выплеснуться наружу.

— Ты сам сделал свой выбор, как и тогда, — враг из прошлого отпустил волосы Лизы, подталкивая хрипящую девушку ко мне.

Её глаза поблекли, она повалилась, орошая кровью моё лицо. Руки пытались освободиться от наручников, только сильнее заставляя их вгрызаться в кожу, вызывая сильную боль. Я почувствовал горячее дыхание у самого уха и услышал слова, её последние слова.

— Это из-за тебя всё произошло, ты виноват в моей смерти, только ты….

Очередной виток, осточертевший коридор с множеством дверей и голубым туманом. С каждым разом становящимся всё более густым, непроницаемым, всё ярче освещая пространство вокруг. Две прошлые двери были так же подвергнуты завариванию, как и самая первая. В некоторых местах прорастали грибы, часть поверхностей была заполнена мхом, мерцая при взаимодействии с туманом. Да и само помещение изрядно постарело, поизносилось, словно я прыгнул вперёд во времени, наблюдая явные изменения окружения. Мои руки сами обхватили колени в надежде почувствовать себя хоть чуточку в безопасности, привести себя в относительный психологический порядок.

— Это всё нереально…. Нет, не может быть такого, этого просто не может быть, — окровавленные руки вцепились в волосы, крик мой, вероятно, был слышен на всём проклятом дредноуте. Я медленно лёг на пол, поджав под себя ноги как можно ближе.

Сотни голосов неустанно кричали в голове: женские, детские, мужские. Пытались осудить, успокоить, в каком-то роде подбодрить. Стоило прислушаться к одному, как его сразу же перебивали трое, ловишь пару слов троицы, присоединятся шестеро, и так до бесконечности, превращая всё в несуразную кашу нежного шёпота и яростной ругани. Только одна мысль металась в звенящем черепе, перебивая весь шум постоянно прибавляющихся голосов — «Я хочу, чтобы это закончилось!». Лихорадочные движения в надежде нащупать «Ластик» в набедренной кобуре, крик радости, когда оружие, наконец, в руках. Неприятный на вкус металлический ствол показался мне амброзией, тем, что я никогда в жизни ничего вкуснее не пробовал — вкус избавления. Палец нащупал спусковой механизм экспериментального оружия, нежно поглаживая, желая растянуть сладостный момент перед вечным забвением. Ещё немного, совсем капельку, вот оно! Чувство, когда ты сам владеешь своей жизнью, решаешь, жить тебе, или умереть — вот настоящая эйфория. Никто не способен доказать мне обратное, пока сам не окажется в данной ситуации.