Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— И что, по мнению твоей госпожи, я должен сделать, а? Привести свои легионы назад и начать войну?

— Вместе мы могли бы свергнуть тирана и сделать твой народ свободным.

— Так вот, как вы называете это? — сказал Вораг, усмехнувшись.

— А разве нет? Трон ваш по праву, вы — истинный наследник Стригу, все это знают, — сказала Иона. — Вы являетесь законным гетманом Моркейна, законным императором Стригоса. Зачем вам эта империя личинок и пыли, когда вы могли бы править собственным народом? Когда вы могли бы освободить их из лап безумного монстра и его злобных последователей?

— Это знает каждый, — повторил Вораг, отворачиваясь. Осторожно он погладил Стреггу по щеке, после чего вновь посмотрел на Иону. — Это знает каждый, потому что твоя госпожа самозабвенно распространила эту маленькую хитрую басню. Айе, ей и В`сорану нравилось перебрасываться этой историей о «законном короле». Есть множество других, которые могут предъявить такие же претензии — Морат например, или этот высокомерный дурак — Гашнаг. Они имеют такие же претензии и права на трон и корону, как и я, — он криво улыбнулся. — И они станут лучшими королями. Держу пари, — он помолчал, а затем добавил. — Ну, за исключением Гашнага, пожалуй.

— Вы действительно верите, что они станут для ваших людей лучшими правителями, чем вы?

Вораг захохотал: — Конечно же, нет, — ответил он. И покачав головой, продолжил. — Но я уже устал играть отсутствие мозгов. — Он фыркнул и посмотрел на Иону. — Я скажу тебе, почему Неферата хочет, чтобы я вернулся. Потому что она всё ещё желает править, но при этом достаточно умна, чтобы понимать, что стригои никогда не примут женщину, особенно её, в качестве своего правителя. Таким образом, она приходит к Ворагу — глупому, жадному, амбициозному Ворагу. Ворагу, которого она обучала искусству политики. Ворагу, которому она заронила в душу стремление быть чем-то большим, чем приграничным господином. Ворагу, который слишком простоват, чтобы перехитрить её, — сказал он. — Я предполагаю, что вы уже были у В`сорана?

Иона промолчала. Вораг усмехнулся и кивнул.

— Конечно, вы были у него. Старый монстр будет полезен, не так ли? — он махнул рукой. — Я служил прихотям Нефераты достаточно долго, чтобы понять, когда она собирает нити для плетения своей паутины. Зачем бы ещё твои сёстры пришли к Горбатой горе, чтобы призвать меня приехать к ней на помощь, когда мы оба знаем, что ей не очень сильно нужен очередной отверженный стригой-нобиль? Суд Ушорана истекает кровью ренегатов, и так было с тех времён… — он замолчал.

— Когда вы решили выступить раньше срока, — закончила Иона. Это не было обвинением, не совсем. Тем не менее, это всё-таки жалило. Вораг тихо рыкнул и отвернулся. Иона не смутилась. — Она бы возвела вас на трон, мой господин. Вы были бы королём…а моя сестра была бы вашей королевой. — Это последнее было произнесено с рычанием. Вораг развернулся, не в силах сдержать приступ неочищенной, красной ярости, которую вызвало у него это невысказанное обвинение. Иона увернулась от его неуклюжего удара и закружилась вне его досягаемости, двигаясь, словно быстрая серебряная тень. — Вы могли бы править империей даже сейчас, и она была бы рядом с вами. Не мёртвая и увядшая на этом катафалке, — прошипела Иона, сверкая глазами.

Вораг взревел и бросился на неё. Она снова увернулась. Он развернулся, чтобы последовать за ней, и увидел, что она сидит на одре, склонившись над телом Стрегги.

— Ты всё ещё можешь править, Кровавозубый. Ты дурак и зверь, но ты всё ещё можешь править, но только если вернёшься туда, где должен быть.

— Ты уже вторая, кто в этот день решил напомнить мне, где моё истинное место, ведьма, — прорычал Вораг и указал на неё. — Я дам тебе тот же ответ, что и ему… Я получил свою империю. У меня есть цитадель, есть престол, есть армии, есть рабы. Я взял объедки, которыми твоя королева изволила поделиться, и сделал из них блюдо, достойное бога. — Он отступил назад и скрестил руки на груди. — Мне по нраву, что твоя хозяйка теперь сама ведёт свои войны. Мне по нраву, что мои ложные союзники ныне тратят свои силы, чтобы справиться со своими врагами, так как считают нужным. И когда я решу, что время пришло, я вернусь и присоединю Моркейн и его разрушенные земли к своей империи. И когда этот день придёт, тогда мы, возможно, и увидим, где моё истинное место.

Иона выпрямилась и спустилась с одра.

— Может быть, король Вораг, — она прошла мимо него, не выказав ни страха, ни нервозности. — Хотя я сомневаюсь, что мы ещё встретимся.

— Это угроза?

— Нет, — ответила Иона, подходя к окну, — просто заявление, — она посмотрела на него. — Если она не может видеть в вас друга — она вынуждена видеть в вас врага, мой господин.

— Она никогда не делала то, о чём говорила, но я не склонюсь. Я не буду служить. Я — Вораг, и я — король.

— Тогда наслаждайся царством личинок и рабов так долго, как сможешь, мой господин, — сказала Иона.

— Это, безусловно, была угроза, — сказал Вораг, когда ламийка прыгнула в окно. Он не пытался остановить её. Не было никакого смысла обострять отношения с Нефератой ещё больше. Он подошёл к окну и посмотрел вниз, но не увидел ничего за исключением стаи летучих мышей, промелькнувших на фоне луны. Он хмыкнул и повернулся к одру.

— Я надеюсь, ты скоро очнёшься, любовь моя. Я нуждаюсь в тебе, и мне необходима будет твоя хитрость в ближайшие дни.

Однако, несмотря на его опасения, в прошедшие после встречи месяцы нападения не произошло. По крайней мере, не сразу и не с того направления, откуда он ожидал. Прошли недели, и вместе с ними выросла его империя, увеличиваясь на мили и горы. Мёртвые патрулировали берега Горького моря и предгорья Пепельного кряжа, оттесняя орочьи племена ещё дальше на запад.

Иногда, когда требования Кадара становились слишком настойчивыми, чтобы их можно было и дальше игнорировать, караваны отправлялись в горы Края Мира, переправляя захваченных зеленокожих рабов в утробу Горбатой горы. В конце концов, он прекратил и это. Кадар стал ещё более резким, но никогда не переходил к открытому восстанию. Его единственными союзниками при дворе Ворага были злобные существа, подобные Барбату, другие стригои удовольствовались ставшими традиционными поисками и охотой на орков. Племя гоблинов, что вызвало такую обеспокоенность у Санзака, казалось, исчезло из пустошей, и больше не пыталось атаковать, хотя трупоеды и сообщали, что иногда слышали странные звуки в своих норах и пещерах, а изредка и его разведчики исчезали без следа. Рабы с каждым днём становились всё более беспокойными, они постоянно переговаривались между собой на своём грубом наречии, их звериные глаза блестели. Ничто из этого не беспокоило Ворага.

Он понимал, что играет в опасную игру, да даже если бы и не понимал, то рядом всегда был Санзак, готовый напомнить об этом. Неферата больше не посылала послов, но перестал это делать и В`соран. Приблудившиеся стригои, искавшие спасения на востоке, рассказывали, что В`соран начал набеги на границы Стригоса, энергично захватывая рабов и занимаясь грабежом, и что служанки Нефераты, возглавив горцев Серых гор и северных Убежищ, начали кровопролитную войну с прислужниками Ушорана. Война распространилась в горах, словно дикий огонь по сухой траве. Барабаны орочьих племён громыхали в глубинах, а дави закрыли крепкие врата своих горных владений, когда Ушоран и его древние враги начали противостояние на краю мира, и угрожали утопить всё в крови стригоев и их врагов.

И Вораг наблюдал и ждал. Горы были словно котёл, вода в котором была на грани кипения. Когда это произойдёт — он ударит. Или так он говорил сам себе. Так он шептал Стрегге на её одре, пока смотрел, как её иссохшее тело капля за каплей поглощает поднимающуюся по цепям кровь.

— Мы станем героями, — шептал он ей. — Мы будем править империей между хребтами гор, и никто не сможет устоять против нас. Я вылущу твою королеву из её горной скорлупы и брошу В`сорана в пыль. Я сделаю могучие цепи, и сломав Неферату и В`сорана, я закую их в эти цепи, и они будут служить нам. Ушоран умрёт, потому что должен, и Абхораш, ублюдок, вместе с ним. Их я убью собственными когтями, я вырву их клыки и использую их в качестве украшения для твоей короны, любовь моя.

Она не ответила, но ему показалось, будто призрак улыбки промелькнул на её увядшем лице. Он наклонился вперёд, чтобы поцеловать её, но неожиданный грохот заставил его отвернуться от гроба. Башня, казалось, содрогнулась вокруг него, цепи загремели, и откуда-то из-за пределов цитадели раздался звук рога. Зазвучали ещё рога, их эхо разнеслось над крепостью. Шум боя просочился сквозь окна, и он услышал визг трупоедов и пронзительные вопли гоблинов. Вораг разорвал меховую штору, закрывавшую ближайшее окно, поморщившись, когда серый, слабый свет дня ужалил его глаза. Внизу, во дворе, царил хаос: тощие фигуры волков скакали сквозь ряды рабов, пока их гоблинские наездники швырялись горящими факелами в группки воинов-скелетов, пытавшихся перехватить их. Вораг замер в шоке. Его патрули не сообщили ничего, стража не протрубила тревогу — так откуда взялась эта напасть?