Лунная пыль. Академия Эдарон (СИ) - Крук Эмилия

— Был сильный магический выброс… — Тоскан замолчал, оглядываясь. — Да уж, тут отродясь такого не было. — он развел вокруг руками, видимо ожидая, что мы тоже впечатлимся. И главное на меня смотрит, будто бы только я на такое и способна. Хоть даже и способна, то что? Обязательно так глазами буравить?

Я молчала. Еще не хватало свою эльфийскую суть раскрыть ненароком. Я Литманиэлю в данном вопросе доверяла, и рассказывать что-либо про нас не планировала. А вот в истории с убийством точно что-то не чисто. И как бы мне не хотелось обо всем расспросить дядю, сейчас точно не время.

— Прошу меня простить. Это я виноват. — Литманиэль встал, теперь старательно загораживая меня от верхушки ректората нашего учебного заведения. — Показывал Камелии принципы управления землей, но силу не рассчитал.

— То есть это Вы натворили? — ректор как-то свободнее задышал даже от такой новости. А что, все правильно, искать больше никого не нужно, наказывать тем более. Министру дружественного королевства можно и не такое простить. — А что, даже красиво.

Ведь засыхал парк-то наш, а теперь от влюбленных парочек забор ставить придется.

— Ректор Картелли, ну раз все выяснилось, давайте выразим министру Литманиэлю Артонадар Анаррима нашу благодарность, и будем расходится по комнатам. Завтра важный день, всем нужно отдыхать.

Я хмыкнула. Вот это они вывернули. То есть, если бы такое вытворил адепт, его бы отправили на усиленные курсы по медитации, да еще и отработку впаяли. А раз эльф, то даже благодарность выражать нужно, за облагораживание парковой территории. Двойные стандарты, однако.

Но ректор удивил, одной фразой заставив себя зауважать.

— Конечно, конечно. Литманиэль, друг мой, не чаял от Вас такого благородного поступка, как помощь участнику команды-соперника. Мисс Деронвиль будет, конечно сложно, но все мы окажем ей поддержку, и то, что ее ситуация вызывает отклик в сердцах, безусловно говорит в пользу данной адептки.

В сердце приятно заныло. Литманиэля благодарили вовсе не за цветущую растительность, а за то, что решил помочь. Мне. Вот казалось бы, ну пришлось поставить неопытного первокурсника, да и ладно. Ну сломает себе девчонка руку на первом же испытании, в лазарет, и проблема решена, ведь в команде же еще шесть вполне себе квалифицированных магов остается. А нет, переживают с Тосканом, пытаются как-то меня поддержать.

Вот даже сейчас, ректор Картелли уходил, постоянно оглядываясь, будто пытался до последнего держать ситуацию под контролем. Но как только его спина скрылась из виду, Тоскан совсем лицом потемнел.

— Деронвиль…

Я даже в сторону отскочила, и начала от переизбытка чувств в Литманиэля пальцами тыкать:

— Это все он. Давай, говорит, звезда души моей, я тебе покажу, как земля откликаться может. Если не эльфы, говорит, то никто больше тебя этому не научит. — я пыталась подражать голосу Литманиэля, но видно выходило не очень, потому что Карл уже едва держался, чтобы прилюдно не засмеяться, да и мой новоприобретенный дядя растягивал губы в улыбке. — Ну мы все как надо — отвод глаз активировали, купол тишины поставили, Литманиэль даже экранированием не побрезговал. Но видно эта земелька истосковалась по силе магической, вот и потянула не в себя. А потом экран даже взорвался.

Как же хорошо, что у Тоскна при себе артефакта истины нет!

— Я тебе еще представление команд и наглое вторжение в турнир не простил, а тут это! — Тоскан устало провел рукой по лицу, будто хотел стереть все события сегодняшнего дня из памяти.

— Ну Вы ведь не поверите, если я скажу, что тут ни при чем? — рядом с дядей было тепло, и уходить от него не хотелось, но было нужно. Сил я сегодня потратила не мало, необходимо дать организму отдохнуть.

— Да верю я, что ты ни при чем. Но отчего-то все вокруг очень хотят тебя сделать причастной.

Я лишь руками развела. Мол, извиняйте, господа хорошие, мы вообще не местные.

— Все! Литманиэль — с свой домик, Карл — в город, Камелия в общежитие. — и заметив одновременно направившихся ко мне эльфа и брата, Тоскан проговорил — Я сам ее провожу. До двери комнаты. Свободны.

И главное, оба подчинились, лишь согласно кивнув. Как он лихо с министром-то. Г оржусь своим деканом!

Уже в комнате, заглянув в маленькое зеркало, ахнула. Почему никто не сказал, что я снова рыжая? Да какая там рыжая, оранжевая! Как тот фрукт, который мне Лир покупал однажды на ярмарке…

Я вздрогнула, боясь нового приступа от нахлынувшего воспоминания. Но сейчас, пусть и прилагая усилия, удалось не заныривать в прошлое. И это было огромным шагом. Моим шагом в будущее без боли по неверному другу.

Шкатулка признаков жизни не подавала, хотя я отчего-то думала, что теперь, когда правда выплыла наружу, она что-то мне приготовит. Этот вредный артефакт скорее всего ранее принадлежал маме. Все сходилось — дневний род, сильная магия. И то, что открылась она мне именно в совершеннолетие, тоже стало понятно. Полная инициализация, раскрытие потоков, совершенство. Именно это слово было мной с таким трудом расшифровано.

Но шкатулка молчала, и мне показалось, что даже немного притухла. Будто бы хотела стать незаметнее, но полностью прятаться от хозяйки не хотела. Хоть и могла, я знаю.

— Не буду я тебя трогать, можешь расслабиться, — пробормотала я старинному родовому артефакту. — А Литманиэль о тебе знает?

Я спросила, не надеясь на ответ, но она мигнула, давая понять, что да, знает.

— То есть можно о тебе у него расспросить? — я отчего-то до сих пор не хотела никому открывать свое владение данной вещью. Прямо до отчаяния. И эти чувства были словно не моими, а какими-то наведенными. Поэтому и спросила, ведь таким внушением могла заниматься именно шкатулка. Ранее я не замечала за собой склонности к утайке сокровищ, подобно дракону.

Она замигала огненно-красным.

— Ага, то есть нет. Так я в общем-то и думала. Ты что, только девушкам открываешься? — вопрос задала по какому-то наитию. Уж очень она была утонченная, до безобразия женственная.

Ответное золотое сияние было красноречивым. Прямо крик души.

— Понятно. Ну тогда отдыхай. Я тоже буду, потому что, после выброса, как выжатая.

Я вырывалась, как могла. Но крепкие, ухоженные руки сжимали плечи до боли. Было противно. От каждого его слова и прикосновения.

— Ну зачем ты противишься, солнце? Через неделю все равно моей станешь, так какая разница, когда начинать?

Молодой, очень красивый мужчина, стал склонятся к лицу, в попытке поцеловать. И я еле сдерживалась, чтобы не призвать силу или помощника. Потому что это мой жених, и ему я действительно скоро буду принадлежать.

— Неделя, мой лорд. Прошу дать мне ее, по… — но слова потонули в тяжелом поцелуе. Который не вызывал ничего, кроме отвращения.

Но зато, добившись, чего хотел, он отпустил. И эта свобода, словно дала мне крылья. Я не бежала до дома, летела. Призвав, наконец, Минутку. Мой помощник был только рад такому порыву. Ему вообще моего разрешения не требовалось, чтобы начать шалить.

Он и имя такое получил, потому что за минуту мог очень много чего натворить. Например, закинуть меня на самую высокую башню, чтобы сразу с нее и сорвать.

Окружающие думали, что это мои начинания, попытки выразить недовольство, показать несносный характер. Ведь помощник обычно полностью подчинялся хозяину. Но Минутка как-то сразу вырвался из этих граней, и теперь был мне другом, а не подчиненным. Со своим характером и мнением. Он меня чувствовал, и знал, что я люблю летать, поэтому устраивал такие увеселения.

Но сейчас я была не в том настроении, чтобы шутить. Отец на всю неделю уехал ко двору, мама была занята подготовкой к свадьбе, и так нервничала, что на любой вопрос взрывалась раздражением. Поэтому я летела домой, к брату.

Лит стоял возле окна, и явно видел, что творил со мной жених. И по его застывшим мышцам я понимала, как он нервничал.

— Литманиэль… — я кинулась, и прижалась к нему со спины. Сцепив руки на его талии в замок. Захочет — не отдерет. Но брат удивил — не стал противится моему порыву, как это обычно бывало, лишь накрыл мои руки своими.