Гордиев узел. Современная японская научная фантастика - Такаюки Тацуми

Самое интересное было, когда, гуляя по улице, мы дурачились — делали вид, что ругаемся по-французски, а на самом деле выкрикивали всякие придуманные слова. Порой он вставлял английские словечки, а то и вовсе переходил на свой диалект; я громко хохотала. Аки начинал, как глухонемой, «разговаривать» руками, а я по-французски что-то спрашивала у него. Когда прохожие в изумлении останавливались, мы оба громко восклицали: «Сэ ля ви!» — и убегали...

Смешно, не правда ли? Но никто из нас так и не смог произнести фразу: «Люблю тебя». Странно, мы оба всячески старались подчеркнуть, что наши отношения — дружеские, не более того. Поэтому и развлекались так по-дурацки. Но я уверена: Аки знал, что я люблю его. Да и я чувствовала, что он тоже влюблен в меня...

— Выходит, он так и не признался в любви? — уточнил я.

После небольшой паузы она ответила:

— Признался. Мы даже помолвлены.

— Хм, странно. Почему же он в таком случае решился на «полет» в капсуле времени? Ведь он пребывал на вершине счастья. Вы же не думаете, что для него страсть к научным исследованиям оказалась сильнее любви? Конечно, нет, ведь такое утверждение — лицемерие. Я не прав? Были какие-то другие мотивы. Окажись я на его месте, ни за что бы...

И тут я запнулся. Миа хранила молчание. Глаза ее увлажнились, и мне стало ясно, что продолжать разговор нельзя. Снова повисло молчание.

— Не понимаю. Не понимаю, что за причины... Взгляните-ка на это.

Заговорив наконец, Миа протянула мне жемчужинку — ту самую, что я видел пару дней назад. Миллиметров пять в диаметре. Поразительно: почти прозрачная жемчужина сверкала всеми семью цветами радуги.

— Она была при вас и несколько дней назад, не так ли?

— Да, та самая. Подарок Аки. К помолвке он хотел подарить мне кольцо и спрашивал, какой камень соответствует моему знаку Зодиака, чтобы вставить в колечко именно этот камень. Я родилась в декабре, и мой камень — гранат. Но я сказала, что не очень люблю гранат, так что вообще лучше не надо гранатов, да и вообще ничего не надо дарить. Он ведь, хоть и не бедствовал, но не очень-то был обеспечен. В конце концов он подарил мне хранившуюся у него с детства жемчужинку. «Это — знак моей любви к тебе. Вот только... глянь, тут царапина. Но к свадьбе подарю тебе жемчужное кольцо, безо всяких изъянов. Просто жемчуг — без всяких бриллиантов. Ему нужна золотая оправа... Кстати, знаешь, что означает слово „жемчуг“? „Чистота, незапятнанность“. А может, у меня неладно со вкусом?..»

Я была рада и поблагодарила его, хотя, откровенно говоря, к жемчугу довольно равнодушна. Но ведь эта жемчужина была подарена при особых обстоятельствах... Я с ней никогда не расстаюсь. И если бы сейчас меня спросили, какие драгоценности я люблю, без колебаний назвала бы жемчуг.

На какое-то время грустная задумчивость покинула ее.

— Эта жемчужина в самом деле прекрасна, — сказал я совершенно искренне.

— Да, прекрасна. — Миа осторожно положила ее на стол. — Как вы думаете, Аки видит ее?

Эти слова снова привели меня в замешательство. Я вдруг почувствовал нечто вроде ревности к человеку, находившемуся в капсуле времени.

— Н-не уверен. Дело в том, что наши 24 часа, то есть наши сутки внутри капсулы — не более чем секунда. А значит, те несколько дней, что вы приходите сюда — для него всего лишь несколько секунд, думаю, они промелькнули, как кинокадр. Поэтому, чтоб сберечь зрение посланца в Будущее, за террасой высажено много вечнозеленых деревьев. Видите, сколько их там?

Она посмотрела вдаль на деревья, а потом тихо проговорила:

— Это очень грустно... Аки словно кино смотрит, а мы вроде бы комедию разыгрываем. Нехорошо, правда?.. А голоса? Голоса он слышит?

— Он их воспринимает как ультразвук. Потому что плотность волн высокая. Нет, звуков он совсем не слышит, потому что капсула специально сконструирована так, чтобы в нее не проникали звуки. Это было бы слишком опасно для него.

Я попытался было объяснить ей, почему именно, но она огорченно перебила меня:

— Вот как...

Стало ясно, что продолжать не стоит. Разговор снова не клеился.

Неожиданно для самого себя я пробормотал: «Жем-чуг...». Миа, кокетливо посмеиваясь, взяла со стола жемчужину и снова принялась разглядывать ее.

— А могу ли я утверждать, что действительно любила Аки? Может, сама и оставила его...

Пишу, и даже представить себе не могу, что прошло с тех пор несколько десятков лет. Ощущение такое, будто описываемые события происходили два-три года назад. А в самом деле, как давно это было?

На щеках Аки появилась легкая щетина — как бывает к вечеру, когда побреешься с утра. Да, много времени прошло. У меня ухудшился слух, и я все чаще ощущаю свой возраст. Что же касается Миа, то ее, пожалуй, состарило не столько время, сколько душевное страдание. Кожа огрубела; кажется, проведи по ней рукой — почувствуешь шероховатость. Только глаза, как прежде, сияют блеском. Печальным.

— Наверное, Аки совсем забыл меня. Мозги его забиты только теорией, связанной с капсулой времени, да тем, что вложили в его голову перед «полетом». «Ну, началось», — подумал я и снова углубился в газеты, сделав вид, что ничего не слышал.

— Ты говорил, что исследовательская страсть, якобы обуревавшая Аки, — не более чем лицемерие. Я тоже так считаю. Неужели он в самом деле решил оставаться в этой капсуле до появления настоящей машины времени?

Я по-прежнему хранил молчание.

Какое-то время Миа сидела молча, задумавшись. А потом сказала:

— Нет, настоящую машину времени не изобретут... Если б ее изобрели, он обязательно вернулся бы в наше время. Сейчас, сюда, где существую я. Конечно, если в самом деле любил меня. А ведь до сих пор не вернулся. Выходит, и не любил меня. Верно? Если он и вправду не любил меня, то... Ах, как я была бы несчастна! Скажи, а можно как-нибудь точно узнать, любил ли меня Аки?

— Сложный вопрос...

Я с трудом нашел, что сказать, потому что меня самого обуревали сложные чувства. Поэтому я еще раз повторил: «Да... Сложный вопрос», и снова сделал вид, что углубился в раздумья.

Миа сидела за столом, подперев щеку рукой, а потом по привычке выпрямилась и достала жемчужину.

— Эта жемчужина — все, что оставил мне Аки. Мое единственное желание — понять его душу. Но я знаю, все, что я ни сделаю, непостижимо для Аки. От этого мне очень грустно.

— Увы, с ним невозможно вступить в контакт. Очень жаль... То, что я скажу сейчас — всего лишь шальная мысль. Раз уж Аки не дает тебе покоя, может, стоило бы построить еще одну капсулу и отправить в ней тебя?

— Я раньше тоже думала об этом. Но, во-первых, мне казалось, что он скоро «вернется» в настоящей машине времени из Будущего, а к тому же, когда эта мысль пришла мне в голову, я была уже старше его.