Магический камень апостола Петра - Наталья Александрова

Капитан Перченок был очень доволен собой, поэтому говорил много и цветисто. Алиса за это время успела собраться с мыслями и несколько успокоиться. Одно она знала твердо: главное – это ни за что ни в чем не признаваться. Стоять на своем: муж очень любил суши и попросил ее заказать их на дом. Она понятия не имела, что он утром ходил в ресторан, он ей про свои планы ничего не говорил. Жили они и правда неважно, муж ее даже бил, о чем она говорила Агнии Иволгиной, но убивать его она не собиралась.

Нанять хорошего адвоката – он от этих косвенных улик камня на камне не оставит.

– Признайте свою вину, Алиса Дмитриевна, – сказал капитан, – лучше признайтесь мне, тогда избежите долгих изнурительных допросов у следователя. Должен вам сказать, что он всегда добивается признания, методы у него… гм… не самые гуманные. Ему главное – мотив найти. А мотив у вас был.

– Но это не я, – Алиса решила сменить тактику, – это все он, Виталик. Он меня обманул, я ему верила, а он… оказалось, что он нарочно меня… со мной… он…

– И какой же у него был мотив? – прищурился капитан.

И в этом взгляде Алиса прочла более откровенный вопрос: «На кой ляд ты ему была нужна?»

– У мужа был камень, – сказала Алиса тихо, – очень дорогой камень, желтый топаз. Он все деньги вложил в него, купил тайно, чтобы никто к нему не цеплялся. И Виталик… и Лапников, он охотился за этим камнем. С этой целью он и ко мне в доверие влез. Но я, я ничего не знала, я услышала про этот камень только от него! Он угрожал мне, он меня заставил! Он был просто одержим этим камнем! Он говорил, что продаст его выгодно и обеспечит себя на всю жизнь! Это он придумал все с суши! А сам пришел тайно по черной лестнице, чтобы его камеры не видели, и застрелил Эдуарда. А потом сказал, что если я не буду делать как он велит, он все свалит на меня! И пистолет забрал с собой!

«Пистолет… – вспомнил капитан, – Лапников кричал, что она ему пистолет подбросила… мы ему не верили, а может, так и было? Дамочка явно не промах…»

– Устройте нам очную ставку, пусть посмеет сказать, что это не он! – осмелела Алиса.

– Хм… должен сказать, что это невозможно, – помрачнел Перченок, – дело в том, что ваш… что Виталий Лапников не сможет ничего опровергнуть, поскольку три дня назад он умер в тюремной камере. Остановка сердца.

– Что-о? – Алиса вскочила с места, и такой радостью блеснули ее глаза, что капитан тут же понял, что здорово дал маху. Сказал лишнее. Не нужно было сообщать ей про смерть Лапникова, теперь она все будет валить на него.

Капитан представил, что скажет ему следователь Уткин, и ему стало совсем нехорошо. Алиса, напротив, приободрилась.

– Перченок, тебя эксперты зовут! – В дверях кабинета стоял веснушчатый парень. – Что-то они на кухне нашли!

Перченок отсутствовал недолго и вернулся сияющий.

– Ну, Алиса Дмитриевна, – начал он, – на вашей кухне в банке с крупой мы нашли интересные вещи. Как вы объясните вот это?

И он положил перед Алисой паспорт, еще какие-то бумаги и небольшой пластиковый пакетик с чем-то красным.

– Что это? – Алиса смотрела удивленно.

– Вы откройте, откройте…

– И не подумаю. Чтобы вы потом мои отпечатки нашли?

– Ну, эксперты уже обследовали, никаких отпечатков на этих вещах нет.

Капитан сам открыл паспорт и показал Алисе.

– Крохалева Лариса Викторовна, – прочитала она, – и что? В первый раз слышу.

– Но фотография в паспорте ваша, верно ведь?

– Но это не мой паспорт, это фальшивка!

– Правильно, – почти ласково сказал капитан, – этот паспорт фальшивый. И все остальные бумаги – тоже. Но все они нужны были вам, чтобы под именем адвоката Крохалевой проникнуть в тюрьму на свидание к Виталию Лапникову.

– Зачем? – Алиса почувствовала, что пол под ней ходит ходуном, как при землетрясении.

– Затем, – обстоятельно заговорил капитан, – что остановка сердца – диагноз очень расплывчатый. И судебно-медицинский эксперт провел кое-какие дополнительные исследования. И выяснил, что, возможно, Лапникову в кровь ввели препарат, который вызывает сильнейший выброс адреналина, вот сердце и не выдержало. Достаточно было простой царапины, которая и была обнаружена на трупе Лапникова. А в ней – крошечный кусочек накладного ногтя, – он постучал по пакету, и Алиса наконец поняла, что красное – это накладные ногти.

– Ноготь был отравлен. Вы вроде бы случайно оцарапали им Лапникова при свидании, и вечером он умер.

– Но я этого не делала! – крикнула Алиса. – Я вообще не была в тюрьме, зачем мне это…

– Я уже говорил, – кротко напомнил капитан Перченок, – чтобы отравить Лапникова. Он был для вас опасен, он говорил, что не убивал вашего мужа, твердо стоял на своем. Вот вы и решили устранить его, чтобы потом свалить на него убийство. Не отпирайтесь, Алиса Дмитриевна, вот они, доказательства… – он похлопал рукой по пакетику.

– Но я понятия не имею, как это очутилось у меня, мне все это подбросили!

– Так же как вы подбросили Лапникову пистолет? – спросил Перченок обманчиво мягким голосом. – Принесли и спрятали в ванной. А потом позвонили с чужого телефона и сообщили, что убийца – он. Так было дело? Так чего ж вы удивляетесь? Вы – женщина решительная, деловая, сделали свое дело, да и припрятали пакетик и документы – мало ли, вдруг еще понадобятся…

– Да откуда бы я все это взяла? – Алиса вскочила с места и наткнулась на железное плечо Перченка. – Понятия не имею ни о каком препарате! Никогда о нем не слышала!

– С этим не ко мне, – сурово сказал капитан и твердо усадил ее на место, – с этим вы со следователем будете разбираться. А для него, как я уже говорил, главное – мотив найти. А мотив для убийства Лапникова у вас очень даже хороший! Так что на этом, гражданка Канарская, мы тут разговор заканчиваем, собирайтесь, поедете с нами.

– Но постойте! – Алиса чувствовала себя так, будто с размаху пытается разломать голыми руками каменную стену, и руки уже не действуют, так что она долбит и долбит стену лбом. – Подождите, я вас прошу! Ладно, – сказала она, помолчав, – я признаюсь. Это я убила мужа. Я застрелила его из его же собственного пистолета, потому что он был мерзавец и скотина. Он бил меня и угрожал выгнать ни с чем. И, как оказалось, собрался сбежать, да вы верно об этом знаете, общались с этой Маргаритой…

– Ну да… – буркнул капитан.

– Дура такая, думала, что он меня бросит и на ней женится. Да нужна она была ему, он собирался один улететь…

«Это точно», – подумал капитан.

– Ну да, я все придумала насчет суши, а потом подбросила пистолет этому дураку Виталику! Он тут его рассматривал, в руки брал, ну идиот просто!

«Тоже верно», – подумал капитан.

– Но я богом клянусь, что не была у него в тюрьме и не знаю, откуда взялись у меня все эти вещи!

– Бог в данном случае не свидетель, – сухо сказал капитан Перченок, – бога сюда не приплетайте. Ему не удастся вручить повестку. И вообще собирайтесь, гражданка Канарская, и так уже сколько времени мы тут с вами провели.

– Вы мне не верите…

– Разумеется, не верю после всего, что вы устроили. Ну да ладно, следователь разберется!

Алиса почувствовала, что из нее будто вытащили все кости. Все конечности стали мягкие и непослушные, как у тряпичной куклы. Она позволила отвести себя к машине и все думала по пути: как же так? Как все эти вещи оказались у нее в квартире? И главное: зачем? Кому, кроме нее, было нужно, чтобы Виталик молчал?

Ответов на эти вопросы у нее не было.

Елена Юрьевна отстранилась от микроскопа и подняла глаза на Лизу.

– Ты подчистила все следы? – спросила она своим глубоким музыкальным голосом.

– Да, конечно, – кивнула Лиза, – Виталик убит, его смерть я повесила на Алису Канарскую, подбросила ей в квартиру документы адвоката и накладные ногти, так что ни одна ниточка не приведет к нам. Вот только с камнем полный провал… он исчез, и теперь никто не сможет сказать, где он находится.

– Ничего, с камнем… точнее, с камнями мы разберемся. Эта история тянется почти две тысячи лет, так что особой спешки нет, – Елена Юрьевна улыбнулась одними губами, почесала за ухом собаку, – ладно, я продумаю наши дальнейшие действия.

Собака повела ухом, пару раз лениво стукнула по полу хвостом.

– Хороший пес, хороший! – ласково пробормотала женщина.

«Сдает Елена Юрьевна, – подумала Лиза, внимательно наблюдая за своей хозяйкой, – нет в ней прежней энергии, нет прежней жесткости. Сентиментальна становится. Пора ей на покой… хотя люди ее профессии на покой не уходят. Их на покой отправляют… вперед ногами».

Вслух, разумеется, она ничего подобного не сказала – еще не хватало, она себе не враг. Даже голову наклонила низко-низко, чтобы Елена Юрьевна не смогла ничего прочитать по глазам.

Агния вышла из театра и направилась к своей машине. Она достала из кармана брелок сигнализации, но брелок выпал у нее из руки. Агния наклонилась, подняла брелок и снова его уронила. Только тогда она поняла, что руки у нее трясутся.