Наказание для вора (СИ) - Дарья Котова

— Нет, — Лен криво усмехнулся. — Паладины посчитали, что смерть — недостаточное наказание для убийцы нескольких десятков невинных детей. Ее отправили на пожизненное заключение в Тирагард.

— В ту самую кепость-тюрьму в центре Озера Судьбы?

— Да.

Они некоторое время шли молча, каждый думая о своем. Только у самого дома Тары, Лен, не глядя на Деля, заметил:

— У той девчонки то ли жених, то ли брат служил в Ордене. Он первым от нее отрекся. Вот тебе и воины Света.

Они поднялись на чердак, где продолжали ругаться Реб с Мэлом. Честное слово, друзья как будто и не уходили на весь день.

— Расскажешь, Мэл? — громко, перебивая дракона, жестко спросил лис, глядя на человека.

— Что? — тот занервничал.

— Как растрепал все Ордену? Язык за зубами держать не научили?

— А я должен был молчать? Исповедь для того и создана…

— Она создана, чтобы такие простачки, как ты, разбалтывали свои и чужие секреты, — отрезал лис.

— Ты…

Они долго, очень долго ссорились. У Лена чесались кулаки пройтись по лицу Мэла, но он помнил свое правило не бить друзей. Ну, кроме Реба, с тем они периодически сцеплялись, особенно по пьяни, и, что удивительно, учитывая разницу в весе, выходила почти всегда ничья. Только бока наутро болели.

В конце концов, их растащил Дель, отправив злого, как орда демонов Глубин, Лена спать на улицу. Туда же отправился исходивший все это время ехидством Реб. Утром в понедельник все вели себя в рамках приличий, видно, ночь на холодной земле благоприятно сказалась на лисе с драконом, но осадок остался. И ликан сомневался, что кто-нибудь из друзей сможет забыть «светлого фанатика», «продал близких», «циничную тварь» и «ничего другого от вора нельзя ожидать». Каждый остался при своем мнении: Мэл — что поступил правильно, Лен — что они еще хлебнут горя с необдуманного поступка друга. В итоге, они бросали друг на друга недовольные взгляды по пути в Академию, а там… там они позабыли про свои разногласия.

— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? — шепотом поинтересовался Мэл за обедом, склонившись к друзьям. Реб как-то странно усмехнулся, Лен покосился на сидящего рядом Деля. Наконец дракон ответил ничего не понимающему человеку:

— Это называется всеобщая ненависть, привыкай.

Да, именно этим словосочетанием и называлось то, что творилось с утра в Академии. Что именно? Многое: косые взгляды, полные отвращения и страха, перешептывания за спиной. К их компании никто не подходил, никто не обращался, их обходили по широкой дуге, преподаватели старались не смотреть в их сторону, даже Герим изменил своей излюбленной привычке и все два занятия игнорировал присутствие Лена. Такое поведение окружающих наталкивало на определенные мысли. Очень нехорошие мысли.

— Но… но почему они нас ненавидят?

— Не нас, а Деля, — грубо поправил Реб под недовольный взгляд Лена. Ликан сильнее сжал в руке железную вилку, что она погнулась, и опустил взгляд. Дракон был прав во всем. Ненавидели не их, ненавидели его. Большая часть взглядов, полных страха и отвращения, доставалась именно Делю. Лен, всегда обладавший феноменальной способностью вызнавать любые сведения, в том числе и слухи, к вечеру выяснил, в чем дело.

— Это все из-за объявления Ордена, — зло припечатал лис, хлопая ладонью с какой-то бумажкой по столу в библиотеке, где друзья расположились, чтобы готовится к занятиям (естественно, Мэл с Делем, Реб пошел чисто за компанию). Дракон тут же выдернул у оборотня листок и принялся шепотом зачитывать:

— Нападения…В темное время суток… Будьте осторожны… Так, а где же здесь? А вот! Ликаны… Так… Так… Ничего интересного, — заключил Реб, возвращая объявление Лену.

— Только для тебя, — огрызнулся лис. — Всей остальной Рестании это очень интересно. Чтобы ты понимал, сегодня ночью разгромили лавку кузнеца-ликана Ардеса. Повезло, что он сам не пострадал, но, помяните мое слово, до этого недалеко.

— Но почему они это делают? — отложив учебник, спросил Мэл. Его брови сошлись на переносице, а выражение лица было более, чем хмурым.

— Потому что им плевать, — прошипел Лен. — Потому что толпа — это неразумное дикое стадо, которое очень легко подвергнуть панике, что и сделал твой ненаглядный Орден, не думая о последствиях. В Управлении до последнего скрывают от населения подробности убийств.

— Зато паладины предупредили обычных горожан, они не будут беззащитны, — не менее воинственно огрызнулся Мэл, с болью вспоминая беспомощную Кэтрин, оказавшуюся один на один с ликанами.

— Я, возможно, сейчас разобью твои воздушные замки, — яд в словах Лена было столько, что Реб удивлялся, как он не капает с клыков и не прожигает столешницу, — но рестанийцы и сейчас остаются беззащитными. И, скажу тебе очень циничную мысль, но подобные нападения — не редкость. У всех людей и нелюдей существует вполне реальная возможность сдохнуть в ближайшей подворотни в любой день, ликаны и Орден с его дурацкими бумажками не играют роли.

— Откуда в тебе столько безразличия к чужим жизням⁈

Очередной начавшийся было обмен «любезностями» прервал появившийся из ниоткуда парнишка-первокурсник с донельзя противным лицом. У Лена ушла секунда, чтобы вспомнить, кто это.

— Ты?

— Ты! — Нелан Шол не стал медлить, и кулак кота впечатался в не ожидающего этого лиса, отчего тот с грохотом врезался в стол. Подскочившие тут же Мэл с Делем кинулись было на помощь, но Реб успел первым: он легко перехватил прыткого кота поперек туловища и играючи выкинула из дверей библиотеки под протестующий ор.

— Вы! Вы во всем виноваты! Из-за вас ничего не получается! Вы! Ненавижу!

С громким треском захлопнув двери, дракон отрезал библиотеку от источника шума и в воцарившейся тишине вернулся к друзьям, которые приводили в порядок покосившийся стол, а лис потирал скулу, уже наливающуюся синевой, но показательнее всего были чужие взгляды. Если раньше в подобной ситуации многие бы посмеялись над очередной стычкой Лена с друзьями и от души хохотали бы над полетом Нелана из библиотеки, то сейчас все смотрели на них с осуждение, с неприязнью, а кое-кто — даже с ненавистью.

— Пойдемте-ка отсюда, — предложил Реб, бросая взгляд на сгорбившегося Деля. Сам-то дракон привык к всеобщей ненависти, он в ней вырос, а вот остальным было не по себе, даже