Кошка, которая умела плакать - Наталия Аникина

Чувства Тимелы мгновенно обострились до предела. Анар переживал это вместе с ней, хотя и глядел на эалийку со стороны. Теперь она была довольна.

Тимела сосредоточенно точила когти. С наслаждением изогнув спину, она сконцентрировалась на ощущениях в кончиках лап. И тут внезапно почувствовала, что кто-то… недвусмысленно прихватывает её за загривок. Разъярённая кошка развернулась и с размаху огрела незадачливого ухажера тяжёлой лапой по морде. Того буквально сдуло с ветки. Послышался треск ломающихся сучьев и шум листвы, сопровождающие жалобный мяв. Тимела не удосужилась даже проследить взглядом за падением своей жертвы. Благо, жертва была не только четверонога, но и наделена богиней даром всегда падать на эти самые четыре ноги. Властительница раздражённо дёрнула кончиком хвоста и продолжила свой путь.

Чем дальше она шла, тем темнее становилось вокруг. Наконец ноздри Тимелы уловили специфический запах, говорящий, что дальше начинается территория Совета анеис. Никто кроме Чувствующих высшего посвящения не мог пройти дальше.

Ещё несколько минут пути, и вдалеке показалось чуть заметное зелёное сияние. Оно робко пробивалось через чёрную стену стволов, ложась на них полосками мерцающего мха. Сделав ещё несколько шагов, Властительница миновала едва ощутимый магический барьер, и тут же её чуткие уши встрепенулись, улавливая льющуюся со стороны источника света песнь.

Удивительно, что кошачья гортань, не приспособленная даже к речи, способна издавать такие звуки — манящие, таинственные, чарующие, — но между тем это было пением анеис, чёрными пантерами притаившихся в листве. Чем ближе подходила Тимела, тем больше ей хотелось присоединить свой голос к их голосам, почувствовать себя частью восхитительного целого. Это желание охватывало ее всегда, когда анеис исполняли Гимн Единения Чувств, перед тем как разойтись с Совета. Но сегодня она вынуждена была сдержать себя, и, скользнув вперёд, Тимела прижалась к чёрному стволу, слилась с ним, став совершенно незаметной. Она не хотела появляться на Совете.

Её глазам открылась большая глубокая котловина, по периметру которой возвышались деревья с пышными тёмными кронами и почти соприкасающимися стволами. Их воздушные корни, переплетаясь и змеями сползая вниз, образовывали стенки земляной чаши. В центре её несколько мощных корней выныривали из земли и, образуя витую подставку, поддерживали огромный изумруд, освещающий всю котловину.

Десятки более мелких огоньков попарно пылали среди тёмной листвы. Приглядевшись, можно было заметить, что в их сиянии обрисовываются морды пантер — обладательниц этих лучистых глаз.

Огоньки гасли один за другим — анеис расходились по своим делам. Тимела терпеливо ждала, попрежнему не выдавая своего присутствия.

Наконец лишь одна пантера осталась в Льен те анеис. Она лежала на нависающей над котловиной ветви, изящно скрестив передние лапы, и задумчиво смотрела на изумруд, такой же зелёный, как глаза Тимелы. Её звали Ларе. Она была к'элене — учителем, наставником, вырастившим многие поколения Чувствующих. Тимела была в их числе. Теперь же Ларе была ей другом, верной советчицей, поверенной всех её секретов. С ней единственной из всех Чувствующих поделилась Тимела своими опасениями, ей одной поведала о плане Инаана. И вот теперь Властительница, покинув своё убежище за стволом, вновь шла к Ларе с печальным рассказом о своей неудаче. А ещё затем, чтобы попрощаться.

Тимела спустилась на стенку чаши. В то же мгновение Ларе, резко оттолкнувшись лапами, взметнулась со своей ветви, одним прыжком перелетела через котловину, приземлилась на корень рядом с Тимелой и заглянула ей в глаза. Их морды были так близко, что длинные усы соприкасались. Мало кому, кроме Ларе, позволяла Властительница подобную фамильярность. Но та пошла еще дальше:

— Клыки и когти, Тимела! — словно шипение раздалось в сознании королевы. — Сын Инаана и его телепаты все-таки отбыли в Канирали? — сверлил мозг язвительный голос. — Еще вчера вечером ты была вне себя от беспокойства и доказывала, хотя мне и не надо ничего доказывать, что вмешиваться в дела Канирали — подобно самоубийству! Ты обещала еще раз поговорить с Инааном… И что же?

— Он сказал, что это мой гнев ослепляет меня, а ненависть к людям лишает меня права называться Чувствующей… — опустила гордую голову королева.

— Тимела! — Ларе хлестнула хвостом по боку. — Ты ходишь по кругу. Вчера ты полна решимости не допустить трагедии, а сегодня ты напоминаешь домашнюю кошку, которой рачительный хозяин подрезал когти, чтобы любимая Мурка не причиняла хлопот.

— «Обрезая мне когти», он был очень убедителен, Ларе. Он всегда убедителен: он — из Сотворенных Первыми, один из праотцов нашей расы, первый Властитель Ал Эменаит, давший имя нашему лесу, правивший им на протяжении тридцати веков… И заметь! — горестно воскликнула Тимела, поднимая глаза. — Правивший мудро.

— А я… — Властительница вновь принялась разглядывать свои выпущенные когти. — Конечно, Аринола сочла меня достойной преемницей, да и я сама была тогда согласна с этим! Но потом… Нет, Инаан ни разу не подверг сомнению мое право на корону, но вот сейчас, когда принимается такое серьезное решение, мне приходится соглашаться с ним, хотя я вижу — чувствую! — что он не прав… Он бьет в мое больное место, Ларе…

— С каких это пор мужчины взялись спорить с Чувствующими?! — возмущённо фыркнула Ларе. — Такого не было с начала времен…

— А он и не спорит, — отозвалась опустившая голову Тимела, — он просто делает, как считает нужным, и, согласись, он заслужил это право.

— Что ты говоришь, что! — воскликнула Ларе, ткнувшись мордой в подбородок Тимелы, чтобы заставить ту поднять голову. — Народ эалов тем и силен, — проникновенно сказала она, глядя в глаза Властительницы, — что, следуя мудрости Аласаис, правители его в равной мере опираются на разум и интуицию. Мы знаем тому не один пример. Мы помним также тех, кто по глупой гордости своей не прислушался к совету одной из нас. Вспомни хотя бы историю Ри! Её возлюбленному-человеку стоило жизни его упрямство!

— Инаан не человек… — хмыкнула Тимела.

— Но уже скоро скатится до его уровня! Да… Инаана уже не переубедишь, — покачала головой Ларе. — Плохо, когда мы, кошки, забываем о своей кошачьей сути и пытаемся заменять её чем-то иным. Разумом, например. Разум и логика — удел наших мужчин. Предавать свою родину подло, но ещё хуже предавать саму себя, свою алаит, — пантера оскалилась, но вдруг морда её приобрела задумчивое и даже мечтательное выражение. Тихим, вкрадчивым голосом она заговорила: — Когда мы доверяем своей интуиции, наши глаза становятся подобными Глазам Аласаис, что смотрят на мир с высоты ночных небес. Ничто не может затуманить их взор — они выше личных чувств, выше разума и знаний. Они просто видят. В этом и есть суть нашего «неразумного» дара! — попыталась пошутить Ларе.