Ненависть и ничего, кроме любви - Любовь Романова

Марк отстранился всего на мгновенье, и вновь притянул мое безвольное тело, заключив в теплые объятия. Как бешено бьется его сердце - удивительно, что оно не выскакивает из груди. Мы стараемся выровнять дыхание, но как оно может выровняться, когда ладони Марка методично гладят мою спину? Удивительно, но все произошедшее вовсе не кажется мне неправильным, ошибочным или отвратным. Вопреки всему, я впервые чувствую себя настолько легко и естественно, и нет даже малейшей возможности укорить себя или убедить, что произошедшее – плохо.

-Я отвезу тебя домой, - тихо говорит Марк.

-Нет, не нужно… - это ведь безумно глупо. Мы не пара и не будем ею, так зачем меня куда-то везти? Чтобы быть как те, кто стоят по вечерам возле подъездов в обнимку?

-Я отвезу, - повторяет он, а я не нахожу в себе силы противиться.

Мы стоим обнявшись несколько минут, и чем дольше длятся следующие секунды, тем ближе понимание, что вот-вот мне придется Марка отпустить, и согревающее душу аномальное тепло исчезнет, а на смену неге придет нечто другое, что заставит жалеть о случившемся. А я вовсе не хочу жалеть, не хочу искать причины поступка Марка или своего ответа, хочу простоять как можно дольше, согреваемая его теплом. И наплевать, что и тело, и душа откликнулись именно на этого человека.

Удивительно, но именно он разрывает наш контакт, хотя по всем канонам это должна была сделать я. В кабинете полумрак, свет сюда просачивается тонкой полоской из-под закрытой двери, да от уличного фонаря, висящего, видимо, где-то возле окна. Но это к лучшему, Марк может и увидеть моего горящего лица, да и мне нет нужды смотреть на него. В такие моменты надо что-то говорить, наверное, но какие слова могут быть уместны в такой ситуации? Все, что мне остается, молча поправить свой свитер и найти пальто, небрежно свисающее с края парты. Прежде чем выскочить из кабинета, пальцами распутываю волосы, укладывая их от лица, чтобы вид не был совсем растрепанным. Яркий свет в коридоре, разумеется, ослепляет. Я быстро иду к лестнице, но не быстрее, чем Марк, упрямо следующий за мной, но, спасибо ему за это, не пытающийся заговорить. Он игнорирует гардероб и выходит на улицу в одном лишь джемпере, а ведь я надеялась ускользнуть как раз в эту минуты форы. Но нет, когда мы проходим мимо парковки, Марк берет меня за локоть и тянет к своему авто.

-Я доберусь, - бормочу я невнятно, но он, не слушая, усаживает меня на переднее сидение и тянется за ремнем, - я сама, - поспешно говорю я, успевая перехватить ремень прежде, чем это сделает он.

Марк послушно отступает, захлопывает дверь, огибает свой автомобиль, при этом не спуская с меня глаз, смотрит через лобовое стекло. Интересно, он что, думает, что я в лучших традициях какого-нибудь дешевого сериала выпрыгну и убегу? Там же именно так принято делать? Нет, не убегу, у меня просто не хватит на это сил, поэтому я послушно пристегиваюсь. Интересно, а на этой машине вообще кого-то подвозили? Она выглядит идеально чистой даже коврики в ногах будто только из салона, и сидения из непрактичного молочного цвета кожи выглядят так, будто все это время их кто-то старательно натирал. Мне стало совсем неуютно сидеть в этом музее дорогого автомобилестроения, а когда Марк занял водительское место, то показалось, что большое пространство мгновенно сузилось до размеров оки, даже дышать стало тяжелее. Когда я вновь потеряла способность воспроизводить речь рядом с ним?

Мы выехали на полупустую дорогу и почти весь путь провели в гнетущем молчании. Он издевается или специально дает мне время? В любом случае, обе идеи никудышны, чем дольше мы едем, тем больше усиливается мое напряжение, и в конечном итоге, я начинаю ерзать.

Слава Богу, мы повернули на мою улицу! Марк тормозит возле подъезда, но почему-то все еще молчит! Еще и смотрит на освещаемую фарами улочку так, будто там что-то невообразимо интересное происходит. Ну не хочет говорить, значит я скажу! Только вдохну поглубже.

-Случившееся ничего не изменит, - говорю я, рассматривая свои дрожащие пальцы.

-Еще скажи, что это было ошибкой, - усмехается Марк и, видимо, поворачивается ко мне, потому что левая часть лица и шеи начинает покалывать.

-Нет, я не назову произошедшее ошибкой, - честно признаюсь я.

Язык не повернется так сказать. Может это было и неправильно, парадоксально, странно и не к месту, но это точно не было ошибкой. Наоборот, благодаря его поцелуям я поняла, что еще могу быть с кем-то и положительно реагировать.

-Но все останется так как есть, - добавляю твердо.

-Ничего уже не будет так, как было, - настырно говорит Марк, и вот меня прорывает:

-Марк, я не могу тебе доверять, я не могу быть уверена, что завтра об этом не узнает весь институт, что это не очередная жестокая шутка или розыгрыш или спор, условием которого будет что-то пакостное и низкое, и, что вы не будете обсуждать это во всех подробностях в своей компании, я этого просто не выдержу, - мой голос срывается, к глазам подступают слезы, но я успеваю запустить пальцы в волосы и стянуть их, отвлекаясь на болезненные ощущения.

-Почему ты так обо мне думаешь? – спрашивает Марк.

Я поворачиваюсь к нему, пытаясь распознать не шутит ли мой бывший одноклассник, но он, черт побери, серьезен! Но все же поймав мой взгляд он покорно соглашается:

-Ладно, причина есть, - и вдруг Марк подается ко мне, заключая мое лицо в свои ладони.