Черноземье - Иннокентий Белов

Охотники теперь занимаются охотой поскольку-постольку, больше для того, чтобы только обеспечить себя и гвардейцев, несущих службу на рудниках. Поставок со стоянок в город давно уже нет, поэтому большинство мяса уходит в военные структуры, а жителям остаются только субпродукты в лучшем случае.

Очень хорошо заметно, как военная экономика и еще злоупотребления в Ратуше ухудшают жизнь простых людей.

Я про них пока ничего не знаю, но уверен про себя, что тесно спаянная кучка молодых парней-приятелей, выросших уже с золотой ложкой во рту, реально дорвавшихся до власти за заслуги своих крутых отцов, будет делить и резать бюджет города только в свою пользу.

И вообще не обращать никакого внимания на сирых и убогих, совсем не те еще времена на дворе. Пока не доведут город до полного цугундера так и будут воровать и осваивать бюджеты.

Цена подводы из бывшей мастерской Крипа для городского ополчения уже поднялась до двадцати тайлеров, наверняка, что десяток сверхприбыли просто делится между всеми заинтересованными людьми. Ладно, что железо здорово подорожало, его там не так много и качества оно невысокого, а вот с деревом проблем нет, оно все почти в такую же цену продается.

Подняв на ноги четверых воинов и обнадежив остальных тем, что приду после обеда, я отправился обратно в трактир с гвардейцами и Ятошем. Остальные мною нанятые срочно побежали мыться и одеваться получше, на это им потребуется пара часов.

— Ждите меня на этом углу, сегодня я должен полностью проверить этот район до ужина. Можете пока обойти всех своих знакомых и предупредить, чтобы раненых помыли и подготовили к новой жизни, — говорю я им и спешу в трактир, где меня уже заждалась Грита.

Да, немного почиститься им явно лишним не будет, от зловония загноившихся ран и грязных тел реально режет глаза даже у такого Великого Лекаря как я. Артефакты положено подносить вплотную к ранам, придется себе повязку из плотной ткани сделать и поливать постоянно ее каким-нибудь благовонием, чтобы просто не задыхаться и лучше лечить.

Потратил половину личной маны я в общем на лечение, это вместе с Ятошем, то есть смогу излечить человек восемь-десять на своей мане, но совсем пустым я оставаться не собираюсь.

Палантиры, понятное дело, что постоянно со мной, но обнуляться совсем мне все равно нельзя. Ману для того, чтобы поставить купол и долго держать его даже в случае массового нападения, я всегда должен иметь при себе. Я же не держу постоянно мешки в руках, но всегда кладу и контролирую их рядом, на это обстоятельство тоже могут обратить внимание мои спутники из числа гвардейцев. Даже без задних мыслей доложить про такую особенность своему начальству и до чего оно уже потом додумается — большой вопрос.

Довольно скользкую тему про перекованные и принесенные обратно Камни Добра я еще не поднимал ни перед кем и рассчитываю подольше ее не трогать.

Это уже на тот случай, если Совет Капитанов серьезным образом попросит обосновать мои обещания быстрого разгрома Башен Севера. Да и то собираюсь отделаться просто одними заверениями, типа, тогда же получилось — значит, что всегда можем повторить.

Откуда именно я возьму необходимую ману, если они хорошо знают, что личные запасы магической субстанции у местных Магов совсем невелики?

Глазастые и наблюдательные люди быстро поймут, что моя сила связана именно с этими двумя мешками, которые я никому не отдаю в руки и всегда держу рядом. Правда, вот то обстоятельство, что именно из них я подпитываюсь необходимой маной — это трудно понять, если сам не владеешь магическим взглядом.

Однако нельзя недооценивать будущих противников, догадавшись про мою возможную слабость без своих мешков, они могут много чего неожиданного для меня придумать. Сами шары Палантиров на теле или в одежде не спрячешь.

Главное в этом вопросе для моего выживания именно то, что я отлично считываю чужие намерения и сразу определяю ложь в сказанных словах. Если станет опасно — мое предчувствие меня предупредит.

Вот и непонятные, а значит, что весьма опасные намерения Торка тоже ощущаю хорошо. Время от времени он так примеряется ко мне, типа, как бы решить вопрос одним внезапным ударом. Именно когда шагает сзади за мной и смотрит на незащищенную спину.

Дано ему такое задание на будущее однозначно, как я чувствую, вот по Учителю ничего такого не видно совсем. Он не настолько карьерист и достаточно простодушный человек, чтобы кто-то попробовал привлечь простого инструктора Гвардии к такому грязному заданию.

Ну, это возможное недоразумение точно случится уже после моего возвращения в Астор на колеснице триумфатора с лавровым венком на голове, если образно перевести местную действительность на древнеримский манер.

То есть уже после полной и окончательной победы над Ужасным Врагом с Севера. Когда я убедительно потребую вернуть мне все мое добро полностью взад безо всяких долгих переговоров.

Впрочем, хорошо видя, какое впечатление моя сила производит на самих раненых военных, их семьи и всех соседей — можно пока не переживать за коварство местной власти. Их просто снесут люди, желающие увидеть и почувствовать настоящее чудо на самих себе и своих знакомых.

Я поднялся в номер, где уже собравшаяся Грита сразу посветлела лицом и радостно вскочила с кровати.

Прямо как в тот раз в трактире Мортенса, когда я вернулся после серьезного с ней разговора.

— Идем на завтрак, моя милая! Думаю, что здесь аппетит у тебя окажется не ахти?

— Я могу и здесь поесть, но лучше и правда, пойдем хотя бы к Мортенсу.

— Пойдем, нам нужно поговорить про наше будущее, нашего сына и еще много, о чем.

Вскоре я поднимаюсь на хорошо знакомое крыльцо трактира, где в прошлых жизнях много чего случилось.

Народа в зале много, все же у определенной части горожан деньги на относительно дорогую еду даже на завтрак есть. Тем более, что купцы и торговцы больше не посещают места для новоявленной элиты, чувствуют, что им там не рады.

Мы с Гритой занимаем стол отдельно от Ятоша с гвардейцами. Он с ними нормально общается, как равный с равными, как незаурядный воин с такими же своими братьями, но я вижу, что пытается контролировать даже их.

И садится специально так, чтобы видеть все, и руки парней, и вход в трактир, и народ за моей спиной. Очень серьезно относится к новой работе и просто здорово рад вернуться в мир опасных дел и смертельных поступков.

Я ему ничего