Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - Джоан Флетчер

На воду «толпа сталкивала его с криками и трубными звуками»[312], и, несомненно, такие же пышные проводы устроили Клеопатре и ее свите, когда она отправлялась в морское путешествие. Подобные плавания совершали некоторые из ее предков, в том числе враждовавшие между собой братья Птолемей VI и Птолемей VII, протеже Суллы царевич Птолемей XI и ее отец Авлет. Сама Клеопатра также плавала с ним двенадцатью годами раньше.

Для того чтобы пересечь Средиземное море из Александрии до главного римского морского порта Путеолы, нужно было менее двух недель, а александрийский почтовик покрывал это расстояние за одну неделю. Громадный корабль Клеопатры, вероятно, передвигался более величественно, достигнув сначала юго-западного побережья Италии и плодородного района Кампании. Расположенный на торговом пути, по которому шли суда из Александрии, он заселялся с VIII века до н. э. сначала греческими купцами. Здесь преобладала смешанная греко-итальянская культура с признаками египетского влияния. Жители поклонялись Исиде в храмах со священными водоемами, заменявшими собой Нил, и в марте отмечали праздник «Navigium Isidis» — «Плавание Исиды», во время которого зажигались масляные светильники, по виду напоминавшие барку Исиды. А сейчас настоящий корабль заходил в Неаполитанский залив, миновав Везувий с виноградниками на его склонах. Бывшие поселения греческих купцов, такие как Помпеи, перешедшие к Риму, превратились в фешенебельные курорты на побережье, получившем название «Колония Венеры». Здесь расположились загородные виллы богачей и знаменитостей, таких как Сулла, Цицерон и Цезарь. После того как позади остался Неаполь, еще одна бывшая греческая колония, где почиталась Исида, Клеопатра наконец прибыла в Путеолы, главный морской порт Рима до I века н. э. Здесь она сошла на берег. Ее встречала официальная делегация, высланная Цезарем, если не сам Цезарь.

По-видимому, посетив в Путеолах старинный храм Исиды, чтобы отблагодарить богиню за благополучное плавание, Клеопатра продолжила путь в Рим по знаменитой Аппиевой дороге в повозке. Отсутствие рессор, вероятно, компенсировалось большим количеством подушек, а за тонкими полотняными занавесками она скрывалась от полчищ кровожадных комаров с Понтинских болот. По пути Клеопатра, возможно, посетила храм Исиды-Фортуны на горе Монте Гинесто недалеко от Палестрины, места паломничества женщин, желающих иметь детей или недавно родивших. Из искусственного грота храма струилась живительная родниковая вода точно так же, как во время разлива нильская вода омывала отполированные серебряные пешеходные дорожки в египетских храмах. По случаю рождения Цезариона Клеопатра могла заказать большую мозаичную картину ее царства на погруженный под воду пол храма, который она, возможно, посетила в юности. Сохранившиеся части мозаики и рисунки поврежденных в XVII веке фрагментов позволяют судить, что на ней изображен Нил на всей его протяженности со многими храмами по берегам. Недавно высказывалось предположение, что мозаика создавалась в память о путешествии Клеопатры по Нилу с Цезарем, и, более того, когда-то на ней находилось изображение самой Клеопатры в той части картины, где трубачи возвещают о прибытии птолемеевской царственной особы, сходившей с корабля под красным зонтом от солнца с длинной золотой бахромой. И поскольку римские военные в ожидании этого события стоят под навесом храма и пьют вино, как на каком-то празднике, вполне возможно, что палестринская мозаика некогда являлась чем-то вроде свадебной фотографии Клеопатры и Цезаря.

Клеопатра со своей свитой наконец достигла стен Рима, где находился некий прототип перехватывающей стоянки. Тогда «по распоряжению Цезаря запрещалось въезжать на территорию города любому транспорту — повозкам и каким-либо колесницам — с рассвета до заката»[313]. Чтобы не нарушать установленный порядок, Клеопатра, должно быть, прибыла на закате дня или, что более вероятно, проследовала далее в паланкине, средстве передвижения, которым пользовались римская элита и фараоны в Египте, чтобы других посмотреть и себя показать под тенью царского балдахина.

Цезарь принял Клеопатру и ее соправителя Птолемея XIV как приглашенных глав государства и удостоил их официального титула «reges socii et amici populi Romani» — «друзья и союзники римского народа», титула, за который так упорно боролся Авлет тринадцатью годами ранее и за который ему пришлось так дорого заплатить. Цезарь встретил его дочь «с великими почестями и богатыми дарами»[314]. Он вполне мог подарить ей крупный жемчуг — как известно, Цезарь презентовал его своим прежним любовницам. Так, для Сервилии он купил жемчужину, «стоившую шесть миллионов»[315]. Насколько же больше Цезарь должен был подарить Клеопатре, матери его единственного ребенка, которого он сейчас мог впервые увидеть?

Возможно, Цезарь подарил речной жемчуг, что привез из Британии, или крупный жемчуг, некогда составлявший часть царской казны Птолемеев, отправленной на хранение на остров Кос и захваченной Митридатом Понтийским, а потом Помпеем, чей триумф 61 года до н. э. запомнился огромным количеством жемчуга, представленного на всеобщее обозрение. Можно отдать должное Цезарю, если он решил исправить прошлую несправедливость, вернув законному владельцу захваченную Помпеем собственность.

После оказания таких почестей Цезарь разместил Клеопатру и ее свиту на своей громадной вилле на Яникульском холме в фешенебельном районе Трастевере на западном берегу Тибра, откуда открывался изумительный вид на город. Расположенная в глубине парка, спускающегося к реке, вилла сразу же открывалась взору тех, кто прибывал в Рим со стороны моря. На ее ландшафтный дизайн, безусловно, оказала влияние греческая культура, ибо многие римляне считали, «что нет у тебя и усадьбы, если на нее не насело множества греческих слов, которыми по отдельности называют разные места»[316]. И их особенно восхищали рощи и дорожки храма Нимф в Македонии, где учился Александр. Александрийцы научились разбивать сады не только вокруг естественных водных источников, но и там, где хотели. Примером могут служить и аквапарки нильского типа, высмеянные Цицероном, и бронзовые и мраморные скульптуры, такие как «Мальчик на дельфине», извергающие воду в пруды с рыбами и водяными лилиями, где иногда во время пикников охлаждали напитки и подносы для еды.

Возлежа в тени беседок и навесов, Клеопатра, несомненно, наслаждалась просторами садов, предоставленных в ее распоряжение, где в многоцветном изобилии росли лилии, нарциссы и олеандры, на клумбах благоухали белые, розовые и красные розы и источали сильный аромат пурпурные, желтые и белые фиалки. Они были высажены между декоративными, аккуратно постриженными кустами вечнозеленого лавра, мирта и самшита. Там также росли и большие фиговые пальмы, шелковица и, конечно, вишневые деревья, привезенные из Понта в 74 году до н. э. вместе с другими экзотическими трофеями. Модные античные статуи стояли в самых подходящих местах в садах богачей. Так, статуя Артемиды, великой охотницы, размещалась на лесистых участках, где, как в птичьих заповедниках преемников Александра, важно расхаживали пронзительно кричащие павлины, завезенные из Индии, и обитали более прозаические создания, выведенные в искусственных водоемах, кроличьих садках и голубятнях. Другим любимым садовым украшением была статуя брата Артемиды, Аполлона, обычно устанавливавшаяся на самых солнечных местах, чтобы подчеркнуть его сходство с греческим богом Солнца Гелиосом.

Говорили, что родственница Цезаря, Юлия, мать Марка Антония, молилась перед кумирней Аполлона в своем саду.

Кроме как в декоративных целях садовая скульптура ставилась рядом с деревьями, считавшимися священными, так же как у египтян сикоморы и тамариски были посвящены Хатхор. И видимо, не случайно самым важным божеством ч любом римском саду была отождествлявшаяся с Хатхор римская богиня Венера, чью статую обычно ставили рядом с водой, что символизировало ее рождение из моря. Нити, связующие ее с морем, перешли к Исиде, кому также отводилось важное место в римских садовых святилищах, где совершались обряды посвящения. Способность богини воскрешать мертвых, как она воскресила Осириса, чтобы зачать сына, нашла отражение в фаллических образах, повсеместно встречавшихся в жизни римлян. Фаллические талисманы, характерные для культуры, где доминировало мужское начало, защищали от злых духов, а фигурки похожего на гнома Приапа с гипертрофированной мужской принадлежностью приносили в дом всевозможное плодородие.

Богатый тесть Цезаря, Луций Кальпурний Пизон, обвинялся в том, что выкрал в Греции античные статуи, которыми украсил свои сады в Италии, и обширный парк Цезаря, несомненно, украшали такие фигуры. У него появился вкус к роскоши в начале карьеры, когда он настолько разочаровался в загородном доме, построенном в Нерви, что снес его. Так что теперь вилла на Яникульском холме должна была отвечать его запросам и была достаточно большой, чтобы в ней разместилась царица с многочисленной свитой.