Грех - Anastasia Avi Samaeli

Лайла, расталкивая полицейских и медиков, бежала к носилкам, на которые погрузили тело моей бывшей жены. Обняв черный пакет, она горько плакала и кричала на испанском. Я бросился к ней, аккуратно разжимая её пальцы, которыми она вцепилась в чёрный пластиковый мешок. Она не сопротивлялась и обняла меня, продолжая горько плакать. Подняв голову, я увидел одиноко стоявшего сына. Это было ужасно. Марк смотрел, как увозят тело его матери. На лице ребёнка отражалось много эмоций, но он боялся подойти к нам.

– Лайла, пойдём, пожалуйста. Мы сейчас нужны Марку.

Мои слова подействовали на неё как пощечина. Она дернулась и, оттолкнув меня, бросилась к моему сыну. Марк побежал к ней на встречу. Они сели на пол, крепко обнявшись, и я подошёл к ним. Я не был хорошим отцом. Всегда куда-то уходил, оставляя его и Джен одних. Я был ужасным мужем. И сейчас я боялся, что история повторится. Что я снова стану тем, кем был раньше. Лайла потянула меня за руку, будто отдавая молчаливый приказ, и я сел на пол, обнимая её и сына. Марк отпустил её и обхватил меня за шею.

– Скажи, что ты мой папа! – захлёбываясь слезами, кричал мой сын.

Я замер и посмотрел на Лайлу. В её глазах я прочёл мольбу.

– Марк, милый. Ну конечно же, ты мой сын. Не слушай никого, кто скажет тебе, что это не так. Договорились?

Марк, всхлипывая, ещё крепче обнял меня. И именно в этот момент я понял. Я не стану тем, кем был когда-то. Я всегда буду рядом со своей семьёй. С Лайлой, Марком, Мари и ещё нерождённым малышом, которого моя любимая носит под своим сердцем. Поднявшись на ноги, я продолжал обнимать жену и сына, глядя в даль. На месте аварии ещё крутилась опергруппа. Отец и Мейсон стояли немного дальше, и услышать их разговор не получалось. Но я знал, о чём они говорят, а точнее о ком.

* * *

Домой мы вернулись под утро. В машине Лайла показала мне свой телефон. Отец постоянно звонил кому-то приказывая удвоить охрану особняка. Жизнь, которая начала налаживаться прямо сейчас, превратилась в кошмар. Где-то рядом ходит человек, убивший Джен. Он чувствует себя всемогущим, отобрав чужую жизнь. И кто знает, какой сюрприз готовит его воспалённый мозг.

Марк повис на Лайле, не желая спать в одиночестве, и мы забрали сына в свою комнату. Уложив его на огромную кровать, моя хрупкая жена укутала его одеялом и пела испанскую колыбельную. Марк уснул, так и не отпустив её руку. Будто боялся, что она исчезнет, растает, как утренний туман. Мы долго лежали, молча наблюдая за спящим сыном. В комнату постучали. Я открыл и увидел отца. Взглянув на сына и засыпающую жену, я тихонько вышел и прикрыл за собой дверь спальни.

– Что-то известно о том, где находится мразь, угрожающая моей семье?

Отец обнял меня и повёл в свой кабинет. Плотно закрыв дверь, он встал у окна и закурил.

– Маркус покинул страну около часа назад. Мои люди не справились с задачей, Стив. Прости. Мейсон звонил. Джен погибла до аварии. Он задушил её после того, как жестоко избил. По версии полиции, он разбил телефон и вытащил сим карту. Именно так он смог связаться с Лайлой и Марком. Родителей Джен оповестили о случившемся, но они наотрез отказались принимать участие в похоронах дочери. Но и это еще не всё. Марка они видеть не желают. Решай сам, что делать с сыном Маркуса.

Схватив отца за воротник, я хорошенько встряхнул его и прошипел:

– В этом доме нет сына Маркуса! Запомни это раз и навсегда, отец! Марк – мой сын! Так было, так есть и так будет всегда! Ты! Именно ты настоял на том, чтобы я женился на Джен. Хотя уже тогда отлично знал, что это не мой ребёнок. И мне плевать на то, что ты раскаялся. Слишком поздно, папа. Мы с семьёй не задержимся в твоём доме надолго. Я собираюсь купить свой дом. Лайла права, этот дом проклят.

Хлопнув дверью, я быстро пошагал в сторону спальни, где сейчас крепко спали жена и сын.

Еще до переезда в Лос-Анджелес я присмотрел одноэтажный современный особняк в Беверли-Хиллз и даже записал номер агентства, занимающегося его продажей. Моих денег хватит на его покупку. Их хватит на безбедную жизнь для всей моей семьи. Осторожно потрепав плечо любимой женщины, я прошептал:

– Малыш, просыпайся. Ты нужна мне.

Лайла медленно открыла глаза и непонимающе уставилась на меня. Я смотрел на её уставшее лицо и не мог узнать в ней ту наивную, весёлую испанскую девчонку. На меня смотрела взрослая, измученная и в то же время невероятно красивая женщина. Обойдя кровать, я встал перед ней на колени, нежно целуя руки.

– Прости меня, милая. За всё, что тебе приходится пережить по моей вине. За то, что притащил сюда. Прости меня за все слёзы, за сомнения и боль. За Джен, за Марка, за то, что по моей вине ты отказалась от мечты. Всему виной мой грех.

Лайла попыталась вытащить руку из-под спящего Марка.

– Это наш общий грех, Стивен. Я с первой нашей встречи хотела тебя. Мне было плевать на твой сан, на то, что ты был женат. Тебе не за что просить прощения, Стив. Я люблю тебя. Однажды я дала клятву быть рядом, и я не намерена её нарушать.

Я рассказал ей о разговоре с отцом. О Маркусе. О том, что нам предстоит заняться похоронами Джен. Я не сказал лишь о том, как на самом деле погибла моя бывшая жена.

Я понимал, что она ужасно устала. Что ей так же больно сейчас, как и мне, а возможно, ещё больнее. Она считала Джен подругой, а сейчас прощалась с ней навсегда. И они бы стали подругами. В этом я не сомневался. На глаза навернулись слёзы. Оставалось лишь одно, о чём я не рассказал. Покупка дома. Я понимал, что сейчас не самое подходящее время для этого. А возможно, наоборот, сейчас самое время сказать ей о доме?

– Малыш, в районе Беверли-Хиллз продаётся дом. Возможно, ты захочешь посмотреть. А вдруг он тебе понравится? Я могу позвонить и назначить время, чтобы мы могли взглянуть на него.

Лайла оживилась и даже улыбалась. Мне показалось, что она вздохнула с каким-то облегчением.

– Позвони сейчас, пожалуйста. Давай поедем