Покажи мне любовь (СИ) - Князева Марина

- Ничего себе.

- Угу.

- А тебе плохо без них? Без родителей?

- Не знаю. Я ведь не знаю, что такое мама и папа. Я с самого детства привык быть один. Сам по себе. И это не страшно. Мне вообще повезло больше, чем другим. У меня есть все. У меня самые лучшие друзья, у меня любимая работа, мозг, который принес мне кучу бабла. Тачка, квартира скоро будет своя. У многих не так все радужно. Поэтому мне грех жаловаться.

- А я не представляю себя без родителей. Они у меня не самые лучшие. Но я все равно их люблю. Просто поняла, что я все равно тоже никогда не буду для них самой лучшей. Но для меня это не страшно. Только иногда мне кажется, что мне достаточно найти общий язык с ними, чтобы они хоть иногда меня слышали и понимали. И они давно бы перешли в разряд самых лучших.

- Кать! Ты потрясающая! - я еще крепче обнял эту девушку.

И я не врал ей. Она действительно была необыкновенной. У нее была не самые лучшие отношения с семьей. Но она не отчаивалась, продолжала любить всех и верить. Просто, чтобы не сломаться и выстоять, научилась прятать себя за маской высокомерной и бесчувственной стервы, которую я кстати уже давно не видел в ее исполнении. Но я за это ее не осуждал. Ведь каждый живет, как умеет. И я верил, что и в ее жизни все случится и все встанет на свои места. Она обязательно будет любить и будет любима.

- О, нет! Ты просто плохо меня знаешь, - тут же нахохлилась Торопова.

- Но намного лучше, чем другие.

Катя отвернулась. Она снова закрутила волосы в узел на макушке, и поправив майку, принялась складывать свои учебники. Ее ярко пунцовые щеки говорили о том, что я попал в цель и смутил Барби своими комплементами. Нет, она умела принимать их, но только не те, которые коснулись ее души. Уверен, вряд ли кто-то говорил ей о том, что она умная и добрая, смелая, ответственная и просто замечательная. О том, что ей действительно хотелось услышать.

Я взял ее за руку и снова потянул на себя, заставив посмотреть ее в мои глаза:

- А еще ты охеренно целуешься.

Катя возмущенно открыла рот, но я не дал сказать ей ни слова, накрывая ее губы в очередном чувственном поцелуе, на который она тут же ответила с таким энтузиазмом, что я просто не смог отпустить ее и задержал ее еще на целый час в своей квартире.

Я снова накинулся на нее, словно это не я вторые сутки терзаю ее тело и душу, своими ласками, выбивая из нее протяжные стоны и ловлю свое имя с ее губ в моменты головокружительных оргазмов. Я вытягивал из нее все, что мог, стараясь запомнить, насытиться. Я отдавал ей все, на что был способен, все, что знал и умел. Она молила о пощаде подо мной, но мне было ее так мало, что я безумно не хотел ее отпускать. Хотел, чтобы она осталась.

Но Катя все равно ушла. Как только немного пришла в себя, она с со смущенной улыбкой оделась и быстро собрала вещи. На пороге немного приостановилась, затем развернулась, порывисто обняла меня на прощание, прижималась к груди, зажмурившись поцеловала и ушла.

И после каждой нашей встречи она уходила. Я не озвучивал свое желание вслух, но она словно чувствовала мои сомнения, каждый раз шептала, что очень хочет остаться, но не может. И снова оставляла меня одного.

А я после каждой встречи молча ее отпускал. Потом долго смотрел на дверь и чувствовал пустоту не только в квартире, но и внутри себя. Она меня поглощала, разъедала и мне так хреново было одному, что я не сразу понял, что я уже однажды чувствовал такое. Уже однажды тянулся за девушкой, которая уходила. Уже хотел оставить ее рядом с собой, удержать, положить к ногам весь мир.

Но не смог. В лепешку разбился, но не смог.

18

Катя

Я сидела в своей машине, припаркованной на смотровой площадке на набережной и рыдала в голос, поливая кожаный чехол руля своими слезами.

Несмотря на поздний вечер, площадка была заполнена машинами и людьми. Влюбленные парочки сновали там и тут, всем своим видом показывая окружающим, как они счастливы.

Не удивительно. Ведь на улице царствовала долгожданная весна. И сейчас каждый, кому не лень, был в поисках острых ощущений и захватывающих дух эмоций. И именно поэтому никому не было до меня дела. Именно поэтому на меня никто не обращал внимания. И именно поэтому я ревела в три ручья, не боясь быть замеченной кем -то. Я была уверена, что найти здесь меня никто не сможет. Да и вряд ли бы кто-то кинулся на поиски. Я еще в клубе поняла, что ни брат, ни Соколов не готовы меня поддержать или утешить.

Но я ни на кого из них не держала зла.

Брат выбрал свою девушку, с которой не так давно помирился. Он дорожил каждым ее вздохом и точно бы не принял мою сторону сейчас. А Матвей просто сдержал свое обещание. Я сама попросила, чтобы о наших отношениях никто не узнал. И о них никто не узнал. Хотя в тот момент я больше всего на свете хотела оказаться в его объятиях и услышать от него, что все будет хорошо.

Все понимала, но обидно было очень. Два самых любимых мной человека смотрели, как я уходила, едва сдерживая слезы, и ни один из них даже не пошевелился, чтобы остановить меня.

Поэтому сейчас я сидела одна и скулила, понимая, какая я все-таки одинокая и никчемная. И вместо того, чтобы все изменить и наконец-то стать счастливой, я еще больше загнала себя в угол. И теперь просто не знала, что делать и как выпутаться из клубка лжи, мной же и созданной.

Сразу после встречи с Матвеем в моей комнате и проведенной с ним ошеломительной ночи, когда я решила, что во что бы то ни стало должна быть рядом с ним, и согласилась на свободные отношения, в последствии надеясь доказать ему, что мы созданы друг для друга, вдруг в моей жизни все пошло наперекосяк.

Нет, с Соколовым у меня все было идеально. Я просто парила в воздухе от счастья и переполнявших меня эмоций. Ведь несмотря на то, что Матвей всего лишь спал со мной без каких-либо обязательств, я не чувствовала себя обделенной его вниманием. Не ощущала его пренебрежительного отношения к себе.

Во-первых, Соколов был потрясающим любовником. Нежным, внимательным, страстным и по сравнению со мной слишком опытным. Он возносил меня к небесам каждый раз, стоило нам только нарушить личное пространство друг друга. Матвей показал мне почти все прелести секса и доказал, что моя фригидность - это миф. Я каждый раз глупо улыбалась, вспоминая, какая я наивная была, веря в сказки своего бывшего парня о своей холодности и бесчувственности.

Во-вторых, как бы мы не называли отношения между нами, я чувствовала, что нужна ему. Нужна не только, чтобы потрахаться и выпустить пар. Я нужна ему была в общении. Он просто, не замечая, делился своими успехами и неудачами, ждал поддержки или совета. Он каждый раз спешил домой, и я каждый раз видела в его глазах этот довольный блеск в глазах, когда он заставал меня у себя.

Я сама светилась от счастья рядом с ним. Меня просто переполнял восторг. И мне было совершенно неважно, что мы не выходим с ним из дома, и все наши встречи имели место быть только на территории его квартиры. Да мне вообще было плевать на все, лишь бы видеть его чаще.

Я даже не задумывалась о том, что однажды наше уединение нам надоест и Матвей захочет чего-то нового или свежего. Или попросту ему надоем я.

Я была поглощена им, забывая о том, что между нами всего лишь секс. Я до безумия хотела, чтобы отношения между нами стали настоящими и длительными. Я влюбилась. Всерьез и по-настоящему. Я уже не мыслила не то, что будущего без Соколова, я с трудом проживала дни, когда мы с ним не виделись. И неимоверными усилиями сдерживала себя от написания сообщений и звонков, боясь оказаться назойливой.

А чтобы поговорить с ним напрямую - об этом даже речи не было. Просто не знала, как рассказать ему о своих чувствах. И если этот страх я могла перебороть в себе, то боязнь потерять его была сильнее меня. Я боялась, что все же он не ответит мне взаимностью. Боялась, что однажды меня станет слишком много. Поэтому молча тянулась к нему, показывая, что он мне не безразличен, но никогда не оставалась с ночевкой. Никогда не навязывалась и старалась не мозолить ему глаза. Вместо того чтобы наслаждаться им, я сбегала от него, надеясь на то, что чем реже он меня будет видеть, тем дольше наши недоотношения протянут.